— Э-э-э…

— Не упусти свой шанс, Нико. Ладно, работай и держи меня в курсе, пожалуйста.

Таня отключилась, а он вернулся мыслями к Каролин.

Пять утра. Все занимали свои места за столом в кабинете Нико. Александр Беккер держался высокомерно. Он обладал большими полномочиями и хотел, чтобы ни у кого в этом не осталось никаких сомнений. Офицеры судебной полиции исполняли только предписания судебного следователя и совершали лишь то, что было им предписано судебными поручениями. Как следователю, однако, ему казалось разумным предоставлять им достаточно оперативной автономии. Нико же никак не удавалось оценить необходимость этого человека, однако личные чувства не должны были мешать отношениям между полицией и правосудием. Комиссар прекрасно знал, что должен держать эмоции при себе.

— Начинаем, и без лирики, — заговорил он. — Предлагаю сначала обсудить моменты расследования, а потом установить план действий.

Все утвердительно кивнули.

— Рост, что дал опрос соседей?

— Ничегошеньки. Полный ноль. Женщина, бесспорно, сама открыла дверь убийце. Никаких следов проникновения в квартиру, никаких подозрительных шумов в доме. Никто ничего не видел и не слышал.

— Расписание передвижений мужа и четы Глюксман?

— Тражан в таком состоянии, что допрашивать его пока невозможно, — ответил Жоэль Терон. — Его доставили прямехонько в больницу, где он находится под полицейским надзором. С утра буду звонить в компанию, где он служит. Что же касается Глюксмана, он вне подозрений. Мы проверили: он действительно был в командировке. Вместе с ним целый день находились двое его коллег. Его жена занимается торговлей и брала в этот день выходной.

— А сама Валери Тражан?

— Она фармацевт, работает в фирме в режиме неполной занятости, — продолжал докладывать Терон. — По средам всегда берет выходной, и относится к этому очень серьезно: готовится к тому времени, когда у нее появятся дети…

— Что сообщил Вальберг по поводу надписи? — задал следующий вопрос Нико.

— Оба послания принадлежат одному и тому же человеку, — начал докладывать Жан-Мари Рост. — Подтверждено, что он левша. Однако существует очевидное отличие: буквы с неравномерным нажимом, линия иногда подрагивает, увеличился угол соединения.

— Объясните, — нетерпеливо потребовал Коэн.

— Почерк стал менее ровный. Когда выполнялась данная надпись, ее автор волновался или был возбужден.

— Пусть Вальберг проведет сравнительный анализ почерка преступника и доктора Перрена, — приказал Нико.

— Отличное предложение! — заметил Мишель Коэн.

— Я займусь этим, — подтвердил Рост.

— Что дал осмотр квартиры Тражан?

— Ничего, — грустно подытожил Рост. — Могу только еще раз подтвердить, что Валери Тражан была скорее натурой неорганизованной и тапочки, как ты заметил, наверняка поставил убийца. Они в лаборатории, так же как ее одежда и обувь. И никаких следов контактных линз я не нашел.

— Это невозможно. Ты все внимательно осмотрел? — тотчас же уточнил Нико.

— Все закоулки. Я понял, что это важно. И Флоранс Глюксман говорит, что у Валери Тражан со зрением было все в порядке.

— Странно… Профессор Вилар нашла контактную линзу в левом глазу жертвы, но в правом ее нет…

— Я могу ответить на этот вопрос, — вмешался Кривен. — В мешке пылесоса, который передал в лабораторию Видаль, была найдена контактная линза. Он звонил за пять минут до нашего собрания. В лаборатории сравнивают два экземпляра и генетический материал, содержащийся на обеих линзах.

— Наиболее вероятным объяснением будет то, что Валери Тражан потеряла линзу во время нападения на нее, — подытожил Нико. — Но почему у нее дома не было найдено сменных линз и почему ее подруга утверждает, что зрение у Тражан было прекрасное? Этот вопрос надо задать мужу. К тому же на груди у жертвы была найдена прядка светлых волос, положенная как бы специально для нас. Она находится на экспертизе в научно-исследовательском отделе. Что же касается темных волос, найденных на лезвии кинжала, которым пользовался преступник при убийстве Хлоэ Барт, то первые результаты будут сегодня утром. Кровь же, которой пользовался убийца, когда писал свои послания, судя по всему, принадлежит жертвам, однако и это необходимо проверить.

Нико замолчал, и в кабинете воцарилась тишина. Нико не хотел ни брать на себя ведение собрания, что было делом либо его непосредственного начальника, либо судебного следователя, ни выступать на нем единственным докладчиком.

— А есть ли какая-нибудь новая информация относительно веревок и вязания морских узлов? — поинтересовался Александр Беккер, желая показать, что знаком с содержанием дела.

— Веревка та же, что и в двух первых случаях, — ответил Нико, — «Любовные узлы», а попросту восьмерки, вязал левша. Терон, можем ли мы произвести сравнение с третьим делом?

— Никаких изменений: работал левша, узлы те же. Веревка находится в лаборатории.

— Молочные железы жертвы были ампутированы, как и у предыдущих жертв, — сказал Нико, — и заменены на молочные железы Хлоэ Барт. И наконец, последнее: аутопсия подтвердила, что Валери Тражан ждала ребенка. Она была на первом месяце беременности.

— Как такое возможно? — разразился яростной тирадой Беккер. — У убийцы свободный доступ к конфиденциальной медицинской информации! Как бы там ни было, поскольку срок беременности очень мал, это означает, что преступник выбирает свои жертвы незадолго до совершения преступления. Значит, он должен торопиться и досконально узнать особенности места преступления и соответствующее время, окружение каждой. Тражан не работала в тот день, и ему это было известно… А этот Алексис Перрен?.. Это наш первый подозреваемый, так?

Установилась смущенная тишина.

Слово взял Коэн:

— Доктор Перрен является зятем дивизионного комиссара Сирски. Совпадение странное, особенно если учесть, что убийца обращается напрямую к Нико в своих посланиях. Из этого следует, что необходимо действовать очень осторожно. Убийца, бесспорно, приготовил нам западню. И это ставит нас в деликатную ситуацию. Но пока и речи быть не может об освобождении Нико от ведения дела. Он — глава уголовной бригады, нам необходим его опыт. Кроме того, убийца только этого от нас и ждет.

Все взгляды устремились на Беккера. Гол был в его воротах.

Он вздохнул:

— Хорошо, я сообщу вашу позицию господину прокурору. Пока оставим все как есть. Я нисколько не сомневаюсь в комиссаре Сирски, мне прекрасно известно его умение вести расследование. Однако я оставляю за собой право отобрать у него дело в любой момент… Вы понимаете, о чем я говорю… Теперь, месье Сирски, расскажите мне о том, насколько ваш зять замешан в эту историю…

Нико изложил факты и уточнил, что Бастьен Гамби также привлечен к расследованию.

— Кто такой Бастьен Гамби? — не понял судебный следователь.

— Это компьютерщик из информационной службы антитеррористической бригады, — ответил Нико. — Лучше его у нас нет. У бригады в настоящее время очень много дел, но я подумал, что чрезвычайная серьезность расследования позволяет это. Ты хочешь что-нибудь добавить, Кривен?

— Я буквально вытащил Бастьена из постели ночью, и он приехал к доктору Перрену, где я его ждал. Вот его заключение. Компьютер Алексиса Перрена подключен к Интернету, то есть он соединен с секретарями, которые и назначают время консультаций. Это наиболее распространенная практика. При подобном ведении дела секретарь занимается приемом пациентов для многих врачей, отвечает на телефонные звонки и устанавливает время визитов. Внедриться в эту сеть ничего не стоит, потому что пользователи часто подсоединены к специализированным сайтам, медицинским например, и оставляют на нем свои электронные адреса. Для хакера это ключи, и он может легко перенести какие угодно данные в любой компьютер и в любую сеть.

— Но работал ли там хакер, мы можем быть в этом уверены? — жестко спросил Беккер.