Вошел повар с Маврикия, Корби, маленький, юркий, с виду лет тридцати, как и было ему, на ходу надевая колпак, завязывая тесемки фартука. Завязал и подал ладонь Люку.

— Хоспис в данный момент отсутствует. Но он в курсе, что вы придете помогать.

— Хорошо, — сказал Люк.

— Вы, наверно, знаете этих Сьюзи, — сказал Корби с некоторой величавостью. — Лорда и леди Сьюзи?

— Ну, слышал, — сказал Люк.

— Я вас оставлю, вы разговаривайте, — сказала Крис. — Значит, до восемнадцатого.

— Чего налить? — спросил Корби. — Пива? Чашечку кофе?

— Спасибо. Ничего не надо. Хоспис — это дворецкий?

— Ну, дворецкий. Дворецкий, в общем-то не очень он дворецкий, когда под ним нет штата прислуги и рядом нет экономки. Это как генерал без армии. Из нас и взвода не наскребешь. Но у Хосписа образование дворецкого. Лично я обучался в Берне и в Лионе.

— Я хотел бы повидать Хосписа, — сказал Люк. — До этого ужина.

— Э, чтоб на стол подавать, это не обязательно. Столовую я сам покажу. Значит, слыхал про Сьюзи? Они тут будут на ужине.

— Надо знать интересных людей, — сказал Люк. И прибавил: — Мне пора. Может, я еще завтра как-нибудь заскочу, послезавтра, повидать Хосписа. Какое время удобней?

— Пять часов, — сказал Корби. — Пять часов для всех и всегда самое удобное время. Проведя, вот как я, чуть не три года в Лионе, такое уж будешь знать.

— Ладно, — сказал Люк, — запомню. Кажется, Анцингеры тоже будут на этом ужине, знаете их?

— По имени, — сказал Корби. — По имени. Хоспис их видел, конечно. Еще тут в списке — Дамьены. Мультимиллионеры. То ли муж с женой, то ли мать и сын, точно не скажу.

— Ну пока, Корби, — сказал Люк.

— Пока, Люк.

Простились они ненадолго, ибо Люк вошел черным ходом в пять часов на другой день. Он застал Хосписа и под тем предлогом, что хочет ознакомиться с точным расположением подсобного стола и буфета в столовой — прямо-таки репетиция, — смог получить куда более детальную информацию о гостях, чем получил от Корби.

— Люди по фамилии Сьюзи, — сказал Хоспис. — Лорд и леди. Потом люди по фамилии...

— Вроде их уделали, этих Сьюзи, — сказал Люк.

— Можно сказать, — сказал Хоспис. — Это те люди, к которым они залезли. Они были наверху, спали все время, не то чтоб из Лондона отбыли, хоть и планировали, но они все подчистили, кроме одного пункта. — Люка, кажется, ничуть не смущала столь разная соотнесенность местоимения «они». Он, очевидно, знал, кого имеет в виду Хоспис. — Они, — продолжал Хоспис, гордо высясь в синей гостиной Крис Донован, — оставили на стене картину раннего Фрэнсиса Бэкона, а взяли какое-то зеркало. Идиоты. У них был один багажник, они, говорят, хотели, чтоб влезло. Они, когда увидели, что ограблены, не нарадовались, что картина цела.

Повар Корби сунулся в дверь столовой.

— Шеф? — сказал Хоспис.

— Нет, я ничего, — сказал Корби.

— Я тут разъясняю нашему юноше, — сказал Хоспис, — рельеф местности в связи с предстоящим ужином.

— Небось не банкет, — сказал Корби.

— Банкет не банкет, — сказал Хоспис, — а для меня это повод. Я выкладываюсь по всякому поводу.

— Думаю, я разберусь, — сказал Люк.

— Ему надо знать, кто есть кто за столом, — объяснил Хоспис повару.

— Зачем это? — удивился Корби. — Каждому по тарелке, тарелки небось одинаковые. Если только кто на особой диете.

— Я разберусь, — сказал Люк, явно нервничая.

— Раз вы считаете, что вы разберетесь, зачем вам понадобилось возвращаться для встречи со мной? — проговорил Хоспис очень холодно, очень надменно. — Мистер Корби, будьте так любезны.

— Чего? — сказал Корби.

— Позвольте мне как следует объяснить нашему юноше его обязанности в соответствии с особенностями приглашенных персон.

— Это еще зачем, — сказал Корби. Однако же ретировался. Миссис Донован и мистер Рид ценили Хосписа, они уважали его надменность. Такие манеры в дворецком дорогого стоят, они на вес золота, такие манеры.

— Ну вот, — продолжал Хоспис, когда убедился, что повар не услышит, — еще одна пара будет в это время на ужине и, стало быть, вне дома — по фамилии Анцингер.

— Я знаю Анцингеров. Элла дает мне работу. Это она меня сюда и послала.

— Их местоположение?

— Подходящее. Но ничего особенного. Не стоит рисковать со знакомыми.

— Мистер Роланд Сайкс. Холостой. Денежки водятся. Вещички могут представлять интерес. Еще молодожены, по фамилии Дамьен. Да, вы провентилируйте у вашего начальства насчет этих Дамьенов. Мамаша — мультимиллионер. Точно не знаю, но, кажется, тоже будет иметь место на ужине. Если она представляет интерес, а как ей не представлять интерес, дайте знать. А я вам список адресов предоставлю.

Люк выступал всего-навсего в роли осведомителя. Сначала он в самом деле просто помогал на банкетах, по найму — от обслуживающих фирм или частных лиц. И он в самом деле был аспирантом современной истории. Но пару месяцев назад, на загородной шикарной свадьбе, к нему подошел другой официант.

— Хорошо бы, — говорит, — иметь списочек этих гостей и их адресочки. Все сегодня долго не будут дома. Такой списочек на уйму денег потянет.

Люк было растерялся, но живо сообразил что к чему. Загрузил поднос шампанским и апельсиновым соком, готовясь циркулировать с ним по залу. Посмотрел на своего напарника, окинул взглядом сотни гостей.

— Денежная публика, — сказал Люк.

— Ну! — сказал напарник из-за покрытого белой скатертью столика. Там он специальным обслуживанием занимался. «Виски с содовой, сэр? Это мы мигом. Какой марки?»

В ту субботу, после загородной нескончаемой свадьбы Люк на машине вернулся в Лондон вместе со своим новым дружком, тот велел называть его Гарнет. Пошли в клуб поесть и расслабиться. Там и узнал Люк про точные цены, какие положены за список с хорошими именами — пусть там даже одно имя будет, — тех, кто присутствует на банкете и, значит, сейчас не дома. Люку с Гарнетом и еще кой-кому из самых верных людей в компании, хвастал Гарнет, плата гарантирована, даже пусть и не пригодятся те имена. «Сплошь да рядом, — откровенничал Гарнет, — дело пахнет керосином. Слуги, сторожа, собаки. Сигнализации хитрые. Эти сигналы — они прямо в полицию идут, в доме не слышно, чтоб полицейские успели замести дураков. Нас не касается. Или, например, в последнюю минуту кто-то взял и не пошел на банкет. Не наша забота. К нам не относится. Даешь список — имеешь деньги. И все под честное слово, учти, все устно, чтоб улик никаких. С такой свадьбы, например, я скажу, списочек грандиозные деньги стоит. Ну, кто-то уже подсуетился, ясное дело. Но даже, я скажу, пусть будет и дубликат, список есть список, и хозяева раскошеливаются. Любят поощрять. Щедрые, я скажу.

Как и предсказывал Гарнет, они были щедры с Люком. Он слишком был далеко от поля действий, чтоб чувствовать угрызения совести. Элла и Эрнст, так сказать, головой ручались за Люка. Запирать ничего не считали нужным, когда в доме Люк. И были правы. Они понятия не имели, как Люк процветает.

— Люк, у меня есть друг, художник Харли Рид, а его спутница жизни — очаровательная Крис Донован. Они устраивают званый ужин. Мы там будем. Не пожертвуешь ли своим вечером, чтоб помочь за столом?

— Возможно, — сказал Люк. — Надеюсь, я буду свободен.

Элла сделала вывод, что он, конечно, не откажется от этой работы. Он никогда не отказывался.

Вот только эти часы, эти страшно дорогие часы их заставили призадуматься, хоть думали они оба неправильно, тотчас дружно придя к заключению, что Люк получил эти многотысячные часы в оплату сексуальных услуг.

Хелен Сьюзи писала своей подруге, дочке Брайана Сьюзи: