Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Знаешь, Скотти. Ты опоздал.

— Да?

Конечно, совсем не было поздно. Моя сестра смогла бы все устроить. Но это было слишком поздно для меня.

— Извини, ты зря сюда приходил, — сказала я.

— Да ладно, — ответил Скотти. — Не такое уж это большое дело, черт побери.

Двадцать второе июня

Сегодня последний день занятий. Больше я уже не девятиклассница.

Как обычно, в Пайнвилльской школе сегодня состоится собрание, на котором будут вручаться ежегодные награды. Предполагается, что это дает нам стимул лучше проявлять себя в дальнейшем. Явный недостаток в этой логике заключается в том, что «Кантрушники», «Мочалки», «Белые негры», «Отбросы» и прочие низы нашей школы, которые, как предполагалось, должны были бы купиться на поощрения, совершенно не проявляли к этому интерес. Их не так-то легко заманить обещаниями, что их имена будут выгравированы на особых дощечках, потому что прекрасно понимали, что вряд ли там окажутся.

Обычно я складывала грамоты и дощечки на полке. В прошлом году все персональные награды по предметам были разделены между мной и Леном Леви. Каждый из нас получил по четыре. Но в этот раз я получила только награду за английский, как девятиклассница, и за французский, как лучшая ученица первого этапа обучения. Это несправедливо, потому что я на год старше всех в этом классе. Пепе был ограблен.

Хотя меня не очень расстраивают такие вещи, но тем не менее я была шокирована тем, что мне не достались другие награды. Меня обошли мозги, которые гораздо слабее меня. Плюс к этому в первый раз в жизни Лен Леви обошел меня по среднему баллу — девяносто девять целых и две десятых. Очевидно, мои далеко не звездные результаты на экзаменах (они все проходили во время этого скандального происшествия с Маркусом) снизили мой средний балл до девяносто семь целых и девяносто восемь сотых, на два балла меньше, чем в прошлом году. Конечно, это немного, но тем не менее.

Я скатываюсь.

Хай учится в нашей школе недавно, поэтому ее не отметили. Но когда я получила свои награды, она подошла ко мне и поздравила.

Я поблагодарила ее. Меня интересовало, все ли еще она считает меня такой же умной, как девочек в своей частной школе.

Она открыла рот, словно собиралась еще что-то сказать, но передумала. Это странно. Хай обычно говорит то, что думает.

— Ты что-то хотела сказать? — спросила я.

— Девочка, — сказала она, — не воспринимай то, что я делаю, как личное оскорбление.

Как странно услышать такие слова от человека, появившегося ниоткуда. Мне захотелось сказать ей что-нибудь злое, чтобы поставить на место и дать выход своему негодованию. Но инцидент с Маркусом настолько лишил меня сил, что я даже не чертыхнулась.

— Ерунда все это, Хай, — сказала я, используя ее слова. — Ерунда.

Придя домой, я положила не впечатлившие меня награды в угол ко всем остальным. После того как они вручены, мои родители даже не просят показать их еще раз, не говоря уже о том, что они будут ими восторгаться впоследствии.

Затем я поспала пять минут, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть сон, как рот-оригами пытается меня проглотить.

Двадцать пятое июня

День свадьбы Бетани.

Бетани больше не мисс Бетани Шэннон Дарлинг. Она миссис Грант Докцилковски. Что может быть хуже такого имени?

В этот день моей главной обязанностью было встряхивать фату Бетани и держать ее в церкви, чтобы не волочилась по полу. Вторая обязанность — непрестанно говорить ей, как она красиво сегодня выглядит. Бетани на самом деле очень хороша, но как действует на нервы, что ее надо в этом убеждать.

— Как макияж? Не слишком много? Я не хочу напугать Гранта, когда буду идти по проходу в церкви.

— Ты выглядишь потрясающе.

— А как платье? Не слишком тесное? Не хочу быть похожей на кита, когда буду идти по проходу в церкви.

— Оно прекрасно.

— А как волосы? Не слишком пышные? Не хочу, чтобы в церкви кричали, что идет панк.

— Твоя челка торчит немного.

— Что?

— Я шучу. Клянусь, она выглядит прекрасно.

И так до тошноты.

Весь мир так носится со свадьбами, что мне казалось, что я тоже заражусь этой сентиментальностью и буду утирать тайком слезы. Но этого не случилось. Клятвы Бетани и Г-кошелька совершенно не тронули меня.

Вот что я помню из церемонии: я сижу, приложив руки к груди, тщетно пытаясь согреться в холодной церкви, поскольку кто-то слишком перестарался, включив кондиционер на всю мощь. Из-за заходящего солнца, лучи которого проходят через витражи в церкви, мое желтое платье становится грязно-серым. Мой бюстгальтер без бретелек так впивается в тело, что, кажется, останавливается кровообращение. И я просто не могу не думать, что это спровоцирует замедление роста груди.

Настоящее действо начинается на приеме.

Как подружка невесты, которой оказана сомнительная честь, я на весь день автоматически становлюсь подружкой шафера. Мы вместе идем по проходу в церкви. Вместе позируем перед камерами. Вместе входим в зал, где будет проходить прием.

Плохая новость.Шаферу Г-кошелька, Теду, тридцать лет и он напоминает раздувшуюся морскую корову с пивным брюшком.

Хорошая новость.Тед познакомил меня со своим девятнадцатилетним братом, Кэлом. Кэл — лакомый кусочек, подтянутый и стройный, но во всем его облике чувствуется сильный сексуальный подтекст.

Самая лучшая новость.Кэл — компьютерный гений, разозливший своих родителей тем, что пропустил год учебы в Массачусетском институте технологии, чтобы стать молодым консультантом в одной не очень удачливой фирме, занимающейся программным обеспечением.

Новость супер-пупер, огромной важности.Когда Кэл пожимал мне руку, он произнес следующие слова: «Я сказал своему брату, что встретил девушку, которая заставила это уродливое платье выглядеть чертовски привлекательным».

Пол Парлипиано отдыхает.

— Давайте шутить по поводу нашего знакомства как можно круче, — сказал он.

— Хорошо.

— Мы обсудим темы, известные главным образом по аббревиатурам. Например, TRL, — спросил он. — Демократия MTV в самом лучшем ее проявлении? Или вызывающее жалость поле сражений для групп парней?

— WWF, — ответила я. — Никому не приносящая вред развлекалочка для белого дерьма? Или та граница в культурном уровне Америки, ниже которой опускаться нельзя.

И затем мы продолжили обсуждение: MP3, PBS, IPO и YMCA.

— От всего ли человек может получить удовольствие? Или где ты тусуешься со всеми этими чу…?

Кэл прервал меня, потому что гитарист проиграл первые аккорды классической композиции Кул и Те Ганг «Селибрейшен».

— « Сегодня вечером мы хорошо проведем время». — Кэл произнес слова из песни без улыбки, сохраняя серьезное выражение лица.

— Давай отпразднуем, — ответила я, имитируя его строгий, чопорный голос.

— Все в порядке, — сказал он, хватая меня за руку и вытаскивая на танцевальную площадку.

И в тот момент я действительно почувствовала, что все будет в порядке.

Как танцор Кэл, может быть, не очень впечатлял, но он обладал двумя замечательными качествами, которые отсутствуют у большинства мужчин, желающих потанцевать: а) ритмом и б) энтузиазмом. Мы энергично трясли задницами под композиции Глории Гейнор «Я выживу», Биттлз «Танцуй и веселись» и Сандры «Вечная любовь». Что мне больше всего понравилось в Кэле, что его IQ был на самом деле очень высокий, но он не выставлял себя Эйнштейном передо мной. Он не стал кичиться своими знаниями, а просто стал веселиться. Не знаю, чего мне хотелось больше всего: быть с ним или бытьим.

Не прошло и тридцати секунд после того, как мы ушли с танцплощадки, как моя восьмидесятидевятилетняя бабушка Глэдди приковыляла к нам довольно быстрым шагом для человека, у которого две искусственные шейки бедра. Она опиралась на трость, специально украшенную ради такого события белыми лентами и шелковыми цветами. Я забыла предупредить Кэла, что она немного не в себе.

28
{"b":"161671","o":1}