— Да-да. — Она заторопилась: — Завтра в восемь часов вечера он поедет из Зеленограда, где снимает квартиру, на электричке в сторону Москвы. Сядет в первый вагон, сойдет на следующей же остановке, которая называется платформа Малино. Место уединенное, дачники выйдут из электрички и вскоре разойдутся, а он будет стоять на платформе там же, где сошел, и ждать моего мужа с деньгами. Муж сказал, что приедет из Москвы тоже на электричке.

— А почему такое место выбрали? Нельзя было в Москве деньги передать?

— Это ты у Якушева спроси. Он, сволочь, как будто заранее на меня рассчитывал. Все устроил, осталось только пистолет мне в руки вложить.

— А ты бы выстрелила? — прищурился Валентин.

— Было время, могла.

— Ладно. Как он выглядит?

— Со слов мужа, высокий, худой, волосы длинные, темные, на затылке стянуты резинкой в хвост. На среднем пальце левой руки нет двух верхних фаланг. Одет обычно в джинсы и свитер, все вещи дешевые, с рынка.

— Достаточно. Высокий, худой мужчина возле остановки первого вагона по ходу движения в сторону Москвы. Завтра в восемь часов вечера.

Она вздохнула с облегчением:

— Деньги в машине. Сколько я тебе должна?…

…Он, не пересчитывая, забрал из ее рук сверток с деньгами. Они сидели в Людиной серебристой «Тойоте», по лобовому стеклу которой забарабанили первые капли дождя. Валентин почему-то не уходил, и Люда уже хотела было предложить ему свой зонт, подумав, что он боится испортить под дождем костюм, когда услышала:

— Не думал, что со мной это когда-нибудь случится.

— Что случится?

— Эта глупая история.

— Глупая? — удивилась она.

— Ладно, Ляля, не переживай. — Он положил руку ей на колено. — Мы теперь с тобой вроде деловых партнеров. Курортный роман закончился, начинается жизнь. А в жизни всегда есть место подвигу, как сказал классик, но нет места сентиментальным переживаниям, как давно уже решил для себя я. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.

Он открыл дверцу, и Люда неожиданно для себя схватила его за руку:

— Подожди. Это все?

— Хочешь поужинать вместе? — усмехнулся Валентин. — Не выйдет. Теперь уже не выйдет. Ну все, прощай.

— Нет. — Она покачала головой.

Но он уже вылез из ее «Тойоты», не морщась, подставил лицо дождю и мягко захлопнул за собой дверцу. Она посмотрела, как Валентин идет к своей машине, и обеими руками взялась за горевшие щеки:

— Господи, да что же это я? Да, он прав: глупая история…

…Муж встретил Люду в прихожей, дрожащими руками принял еще не распакованные сумки. До встречи с Валентином она так и не успела заехать домой. И только теперь вспомнила, что еще вчеpa беззаботно лежала в шезлонге на солнечном пляже и думала о том, что жить хорошо.

— Машина под окном, Якушев, — устало сказала она. — У меня нет сил отогнать ее в гараж, а потом двадцать минут идти пешком под дождем. Мне очень холодно.

— Да-да, я сейчас кофейку сварю, — засуетился муж. Потом сказал виновато: — Видишь ли, я уже выпил.

— Что, ключ в зажигание вставить не сможешь, так руки дрожат? — усмехнулась Люда, проходя вслед за ним на кухню. — Здесь ехать-то всего три минуты.

— Люда. Я не могу. Мне еще задавить сейчас кого-нибудь не хватало!

— Мандраж, да? А ты знаешь, что сидеть и бояться страшнее всего? Страх проходит, только когда что-то делаешь.

— Ты договорилась? — осторожно спросил он.

— Ладно, черт с ней, с машиной, — не ответила Люда. — Я ее на сигнализацию поставила. Сиди дома, пей, раз помогает.

— Ты договорилась, — уже с уверенностью повторил муж.

— На всякий случай я оставила себе тот конверт.

— Какой конверт? — Он неловко опустил на стол жалобно звякнувшую фарфоровую чашку.

— Тот, с фотографиями. Ты забыл его в кабинете.

— Зачем тебе эти фотографии?

— А затем, чтобы ты не вздумал меня подставлять. Это ты нанял киллера, запомни. Тебя шантажировали, и ты его нанял. Я знаю, что у тебя на уме, Якушев. Но теперь ты прижмешься и будешь молчать. У меня нет времени выслеживать твои связи. Я заплатила большие деньги, чтобы спасти твою шкуру, но зато сэкономила свое собственное время. Кстати, как там новые хозяева этой квартиры? На следующей неделе они сюда переезжают. Мы и так слишком затянули.

— Ничего, бумаги оформлены, аванс они получили. Они из своей трехкомнатной съезжать не спешат, да и я никуда не тороплюсь.

— Ах, ты не спешишь?

— Да, представь себе. Ты уже пять лет разрушаешь мою жизнь. До квартиры добралась. А меня, между прочим, она устраивает.

Люда сделала себе еще один бутерброд, спокойно сказала:

— Ты завтра же займешься переездом. Переправишь вещи на дачу, наймешь бригаду по ремонту нашей новой квартиры. В сентябре мы должны туда въехать. Все.

— Как ты можешь сейчас об этом думать! О каком-то переезде!

— А о чем?

— А если нас с тобой посадят в тюрьму?!

— Господи, какой же кретин! Вот когда посадят, тогда и будешь скулить. А пока делай то, что я тебе говорю, и перестань, наконец, столько пить! Не заставляй меня снова прятать бутылки в грязное белье. Дело делай, чтобы забыться, а не дожидайся целыми днями, пока тебя на расстрел поведут.

Они не разговаривали больше ни в этот вечер, ни весь следующий день. Люда была поглощена работой до самой ночи и устала настолько, что, приехав, отключилась мгновенно, до утреннего звонка будильника. Потом снова была работа, а к вечеру к ней в кабинет зашел муж и, дождавшись, когда она останется одна, негромко спросил:

— Ты криминальную хронику сегодня смотрела?

— Издеваешься? Не до телевизора. Ты столько за две недели накрутил, что мне еще разгребать и разгребать!

— А я смотрел. Почему это мертвецы так на себя живых не похожи, а? Люда? Я его сначала даже не узнал. Страшно. Он весь какой-то деревянный. Рука с носилок свесилась, на ней средний палец без двух верхних фаланг. По этому-то пальцу я его и признал. А лицо… Дрянь какая-то, а не лицо. В затылок, что ли, ему стреляли?

— Так это он?

— Да. Корреспондент что-то плел про странное убийство. Мол, мужик-то не бизнесмен, не политик, простой человек, а убит из снайперской винтовки. Копать будут. Насчет знакомых, связей, контактов. Что делать, если на меня выйдут? А?

— Иди, Якушев, не мешай мне работать.

— Люда, я не могу так. Страшно.

— Ты, Женя, лучше меня бойся. Я просто не до конца еще поняла, что с нами случилось за эти три дня. Времени нет. Но когда пойму, тебе мало не покажется. А сейчас иди. Займись переездом на дачу.

И она вновь пододвинула к себе уже целую минуту настойчиво звонивший телефон:

— Да, Лена, соединяй.

Примерно через неделю она ехала по делам в банк, целиком сосредоточившись на неотложных проблемах, которые надо было решить именно сегодня. Работа фирмы за последний месяц Люду не радовала, хотя она и успокаивала себя тем, что летом всегда так. Не сезон для продаж, и с этим надо смириться. Но она все-таки не удержалась и притормозила возле магазина крупной компьютерной фирмы. Интересно, а как идут дела у конкурентов? Много ли народу к ним заходит, сколько машин на стоянке возле магазина, что в них отгружают?

Сидя в машине, Люда придирчиво осмотрела вывеску, здание, в котором находился магазин, оригинально оформленную витрину. Каждый вышедший из дверей человек с коробкой был ее потенциальным врагом: почему купил не у нее? Прямо хоть присылай сюда своего человека с анкетой, чтобы задавать всем подряд этот вопрос. Ведь у конкурентов дела идут, а у нее нет. Вон какой крутой монитор несет парень к новенькому зеленому «Ниссану»!

Уже когда парень втиснул коробку в багажник, предварительно открытый шедшей перед ним дамой, Люда поняла, что он тут ни при чем. Простой менеджер, вон и бэйдж на кармане рубашки пришпилен. Компьютер купила дама, она же осталась у машины дожидаться, когда принесут еще одну коробку. И дама эта не кто иная, как ее мачеха, Варвара Леонидовна Сальникова, будь она неладна! Люда не удержалась, вылезла из машины: