— Аааааа!

— Пеппер!

Бензопила проломила дверь у них за спиной и задела рукав куртки, надетой на Пеппер. В воздух полетели перья. Но ни капли крови.

Эрин бросилась вперед и, оглянувшись, увидела, что маньяк принялся за вторую дверь. Этот урод играл с ними, как кошка с мышью. Сперва он разнес заднюю дверь, потом — водительское сиденье, обе стороны машины — этот урод хочет, прежде чем убить, вдоволь поиздеваться над ними: сперва хочет превратить в месиво их укрытие, а потом уже взяться за них самих.

Последний раз он чуть не задел Пеппер, девушка едва могла поверить в то, что осталась жива, — бензопила проскользнула всего в нескольких миллиметрах от ее кожи. Если бы зубья бензопилы дотронулись до Пеппер, то ее мясо полетело бы в разные стороны точно так же, как летели металлические стружки от обшивки автомобиля, с той лишь разницей, что на этот раз не было бы искр, а одна только кровь.

«Все, с нее хватит!»

Собрав все оставшееся мужество, Пеппер перебралась вперед и стала вылезать наружу через изломанную водительскую дверь. Нужно спасаться отсюда.

— Пеппер! — закричала Эрин.

«Да девчонка с ума сошла. Она не сможет отсюда выбраться. А если выберется, то потом покончит с собой, как та девочка с револьвером. Им нужно держаться вместе, это их единственный…»

Пеппер выскочила наружу и побежала прочь. Она ни слова не сказала Эрин, она просто спасала свою шкуру.

Эрин подползла к водительскому сиденью и осторожно выглянула в переднее окно.

Фары были все еще включены и… Но где же Пеппер?

Эрин оглядывалась по сторонам, но нигде не видела своей спутницы.

Зато она увидела убийцу.

«Нет!»

Он остановился прямо напротив переднего стекла: кожаный передник, бензопила, маска, волосы развеваются на ветру. Он поднял бензопилу над головой… Кожаный передник закачался…

Монстр, не отрываясь, смотрел куда-то вниз, на землю перед колесами автомобиля. И вдруг сердце Эрин сжалось от ужаса.

«Только не это!»

Она догадалась.

Пеппер, видимо, споткнулась и теперь лежит прямо напротив фургона, там, куда не падает свет от фар. А чудовище с бензопилой, освещенной фарами, словно актер на сцене, стоит над ней — и сейчас опустит свое чудовищное оружие прямо на голову несчастной девочке. Зубья бензопилы впились ей в лицо, разорвали голосовые связки, разрезали горло еще до того, как Пеппер успела вскрикнуть. Сон кончился. Пеппер проснулась. Этот кошмарный сон всегда кончался только с пробуждением.

Эрин схватилась за голову и зарыдала.

Чудовище топталось среди крови и перьев. Монстр прыгал и завывал от восторга, кромсая внутренности бедной девочки, заливая ее кровью техасскую грязь.

И все то время, пока он прыгал, фыркал и рубил тело Пеппер, он не сводил с Эрин своих совершенно безумных глаз. Словно устраивая для нее представление, словно демонстрируя, что с ней сейчас будет.

Но Эрин уже дошла до такого состояния, что больше не испытывала страха.

Ее несчастную подругу — молоденькую, веселую автостопщицу, которую они совсем недавно подобрали на мексиканской границе, — рубили на куски и топтали ногами, а Эрин, совершенно неожиданно, вдруг почувствовала себя абсолютно равнодушной ко всему происходящему. Она просто смотрела на чудовище, — смотрела и не двигалась.

Монстр стоял совсем рядом, размахивая бензопилой и визжа от восторга. Его визг перекрывал вой бензопилы. Но Эрин словно окаменела.

Она беспомощно протянула руку к чудовищу… Ее мозг не выдержал последнего удара: на этом монстре было лицо Кемпера.

Правда, черты лица оказались перекошены.

Голова у Кемпера была значительно меньше, чем у его убийцы, так что, прежде чем надевать новое лицо, монстру пришлось его растянуть, но ошибки быть не могло. Эрин разглядела даже остатки эспаньолки.

— Господи, Боже мой!

Значит, Кемпер мертв.

Ее парень. Ее любовник. Отец ее ребенка. Ее будущий муж. Мертв. И теперь этот урод, этот чертов ублюдок нацепил на себя его лицо! Он издевался над телом Кемпера. Прикасался к нему, резал его…

Тело, которое было теплым и нежным, тело, которое Эрин так любила, теперь превратилось в кучу безжизненного мяса. Отец ее ребенка превратился в новую маску для этого вонючего убийцы.

Эрин почувствовала, что сейчас сама смогла бы изрубить этого мерзавца на кусочки.

А Кожаное Лицо стоял в свете фар смотрел на нее и ухмылялся, — смотрел на нее из-под маски, сделанной из лица Кемпера. Последним, что Эрин увидит перед смертью, будет лицо ее парня.

Бензопила, вся перемазанная кровью Пеппер, снова зарычала и стала приближаться к окну.

Эрин взвизгнула и выкатилась из дверей фургона. О, если бы она только могла убить этого ублюдка! Если бы у нее хватило на это силы!

Ведь у этого урода нет ничего, кроме силы. Только сила, и ничто иное, давала ему власть на ней. Он не был представителем закона, как шериф Хойт, он не был умнее или мудрее ее, у него не имелось ни малейшего морального преимущества, у него даже денег не было. Просто сила, голая сила. Черт! Даже если бы Эрин была президентом, она бы сейчас точно так же кричала от страха за свою жизнь. Жестокость, способность к убийству дает ни с чем не сравнимые преимущества. Перед лицом грубой физической силы все люди равны.

Однако, несмотря на бесконечный ужас этого дня, Эрин все еще держалась: она и сама была удивлена тем, что у нее до сих пор оставались силы сопротивляться наступающему со всех сторон безумию.

Девушка была в состоянии смириться с мыслью о том, что имеет дело с психопатом. Она могла подавить в себе приступы тошноты, которые вызывал один его вид. Она могла забыть о том, что этот монстр режет на куски своих жертв. Ока могла заставить себя не вспоминать этот ужасный, дикий, безумный взгляд, направленный на нее из прорезей в лице Кемпера.

Но вот чего Эрин не могла вынести, так это звука бензопилы.

Всякий раз, когда чудовище включало ее, Эрин снова охватывал ужас от сознания безвыходности ситуации, в которой она оказалась. С каждым новым взвизгом бензопилы Эрин оказывалась все ближе и ближе к тому, чтобы сойти с ума.

Единственное, что она сейчас была в состоянии делать, — это бежать. Бежать прочь. Бежать без оглядки. Без какого-либо предварительного плана. Ни о чем не думая. Просто бежать. Подальше от этого ужасного звука. Прочь от бензопилы. Прочь!

Хотя было очень темно, Эрин все-таки совершенно инстинктивно бросилась в гущу деревьев, подальше от открытого пространства дороги. Если она останется на дороге, чудовищу не составит труда найти ее при свете луны. А в лесу можно, наверное, найти, где спрятаться. Или может быть, убийца сам выдохнется и отстанет. Может быть…

Бензопила, визжа и завывая, следовала за Эрин: она вычерчивала в воздухе невероятные зигзаги, разыскивая в темноте свою жертву.

Тут Эрин поняла, как чувствует себя олень, за которым гонятся свора собак и охотники с ружьями.

Девушка бежала через лес, продираясь сквозь засохшие ветки и колючий кустарник, спасаясь от жестокого охотника, для которого эта гонка, судя по всему, была не более чем азартной игрой. Пару раз Эрин едва не упала, зацепившись ногой за какие-то перепутавшиеся растения. Но она не сдавалась. Руки у нее были все в царапинах от колючего кустарника, а пальцы в крови после попыток без гаечного ключа открутить гайки с запаски, но Эрин не обращала внимания на боль. Разве это боль? Настоящая боль — это то, что почувствовали Пеппер, Энди и Кемпер. А эти жалкие царапины и кровоподтеки — просто ерунда. Чепуха, о которой не стоит даже и думать.

Бензопила была придумана для того, чтобы пилить деревья. Это у нее получалось просто прекрасно: деревья падали, как падает трава под косой. Бензопила работала великолепно, несмотря на кровь и осколки костей, которые в ней застряли. Так что девушке конец. Еще немного — и конец. О, какая жалкая, какая ужасная смерть!

Эрин слышала вой бензопилы прямо у себя за спиной. И тяжелые шаги чудовища… Это была поступь самой смерти. Некоторое время Эрин еще сможет бежать (хотя бежать ночью по лесу в туфлях на высокой платформе — это не самое легкое дело), но рано или поздно ей на пути попадется канава или непроходимый кустарник, что она тогда будет делать? Ляжет на землю и станет ждать своей смерти?