Эрин делегировали вернуться в магазин и спросить у Люды Мей, как проехать на эту чертову фабрику. Оказалось, что очень просто. Эрин выслушала и решила, что ей не составит труда все запомнить.

Девушка не видела, что произошло между парнями и этой Бабушкой Зельц. С Эрин хозяйка была достаточно дружелюбна. Да, конечно, ее манеры оставляли желать лучшего, но чего можно ожидать от человека, который живет и работает в таком месте?

Нет, у Эрин с Людой Мей все прошло просто замечательно. Более того, хозяйка пожелала Эрин удачи и попросила передать привет шерифу Хойту. На это девушка ответила, что с удовольствием это сделает.

Фургон отъехал от автозаправки, подняв за собой облако пыли. Ребята снова куда-то ехали, но, к несчастью, все еще не в Даллас.

Они еще не проехали и сорока ярдов, как Эрин заметила узкую извилистую дорожку, уводящую влево от той дороги, по которой они ехали, и терявшуюся где-то за горизонтом. Люда Мей сказала, что они должны свернуть сюда, если хотят найти шерифа.

Если ребята думали, что дорога, по которой они ехали, раньше была ухабистой, то теперь им предоставилась уникальная возможность узнать, что означает это слово на самом деле. Поверхность дороги была вся в трещинах и буграх и к тому же — покрыта толстым слоем грязи. Кемперу, чтобы машину не слишком трясло, приходилось постоянно следить за дорогой. Деревья росли совсем рядом, по обеим сторонам. Кемпер улыбнулся: устроить бы здесь барбекю.

— Она уже воняет, — сказала Пеппер, кивая в сторону трупа.

Она и двое парней стояли прямо за передними сиденьями. Никому не хотелось отходить в заднюю часть фургона.

— Ну, пахнет не хуже, чем в том магазинчике, — заметил Морган, которого до сих пор тошнило от десятиминутной прогулки по магазину Люды Мей. — Вы видели, сколько там тухлого мяса?

Эрин не хотелось об этом вспоминать. Когда она зашла внутрь, чтобы узнать, как проехать на фабрику Кроуфорда, стоявший в магазинчике запах оглушил ее не хуже кузнечного молота. И это не было преувеличением.

— Морган, — предупредила она, — если меня снова начнет тошнить, то вытошнит прямо на тебя.

Но сейчас Моргану совершенно не хотелось ругаться, он внезапно понял, что напрасно они отправились искать шерифа. Парень видел, что Кемперу все труднее справляться с управлением и что места становятся все глуше и глуше. Черт, куда они едут! Всем прочим, судя по выражению лиц, путешествие тоже не доставляло удовольствия.

— Может, стоило все-таки подождать в магазине, — печально сказал Морган.

— Несколько часов? — напомнил ему Энди. — Нет уж, спасибо.

Сворачивать, казалось, было некуда, но чем дольше ребята ехали по этой бескрайней равнине, тем сильнее становилось ощущение того, что они потерялись. Все сидели тихо, как мышки, и оглядывались по сторонам в поисках хоть какого-нибудь знака, который укажет, где искать эту чертову фабрику или этого чертова шерифа. Особенно внимательно следила за дорогой Эрин. Люда Мей сказала…

Вот!

Вправо поворачивала покрытая гравием дорожка, она вела сквозь высохшую рощу: ежевика и плющ задушили росшие здесь деревья. Вот, сюда-то им и нужно. Об этой-то дорожке Люда Мей и говорила. Они на верном пути.

— Леди сказала, что эта дорожка приведет нас прямо к дому, — громко сказала Эрин, стараясь ободрить не только других, но и саму себя.

Кемпер покачал головой и повернул на эту тропу. Ему она не нравилась, очень не нравилась. Где-то в глубине души он надеялся, что Эрин ошиблась, так что они смогут повернуть обратно и найти правильную дорогу на фабрику.

Это было какое-то на редкость мерзкое место, причем чувствовалось это почти физически. Между прочим, Кемпер был удивительно толстокожим парнем. Раз уж он занервничал, то что говорить об остальных. Нервы у всех были напряжены до предела, они прислушивались к малейшим звукам и присматривались ко всему происходившему за окнами автомобиля.

Нет, вы только гляньте!

Прямо впереди, на обочине дороги лежала сломанная машина. Явно не первый месяц, потому что она уже почти заросла травой. Кемпер не смог точно определить, что это за автомобиль, но ему показалось, что «форд». Черт разберет, как он сюда попал, но это, по крайней мере, значит, что здесь живут люди. Видимо, они и правда на верном пути. Может быть, это старая машина того самого Кроуфорда, фабрику которого они ищут. Так делают многие фермеры: просто оставляют свой автомобиль гнить в каком-нибудь заброшенном уголке своей земли.

У Энди энтузиазма было значительно меньше. Да, он видел брошенную машину, но до сих пор не заметно никаких следов ни фабрики, ни шерифа.

— Я не знаю, как вы, ребята, — начал он, — но я не нанимался все выходные таскать по прерии этот чертов труп.

Тишина — и вдруг все рассмеялись.

Господи, Энди совершенно не собирался острить, но как-то все вдруг сошлось: это место, Люда Мей, мертвая девушка, заброшенная машина, — что произнесенная Энди фраза оказалась очень к месту — сознание абсурдности всего происходящего принесло внезапное облегчение.

Все еще смеялись, когда Кемпер внезапно воскликнул:

— Эй! Что это?

Все посмотрели вперед.

Сквозь ветви высохших деревьев они увидели нечто напоминающее здание.

Старая фабрика Кроуфорда… Так Люда Мей назвала это… это… Как бы описать то, что представилось глазам наших путешественников?

В первый момент ребята подумали, что все-таки сбились с дороги; то, что они увидели, никак не могло быть местом, в которое зачем-нибудь мог направляться шериф. Они ведь следовали всем указаниям, которые Люда Мей дала Эрин. Все сходилось. Но… вы только посмотрите на это!

Кемпер припарковал фургон, и все смогли рассмотреть кучу каких-то деревянных конструкций — сломанных, гниющих, потерянных, вызывающих и действующих на нервы. Так мог бы написать двор фермы Иероним Босх, если бы не побрезговал взять в руки вместо кисти пневматический молоток.

Тут были обломки крыши, заржавевшие листы железа, разбитые окна, мотки ненужной колючей проволоки, куски сломанной мебели, старые запчасти, канистры из-под масла и другой мусор. Все к тому же давным-давно заросло травой.

Главное здание, судя по всему, когда-то было хлопкопрядильной фабрикой, классической двухэтажной хлопкопрядильной фабрикой. Когда-то оно считалось последним словом техники, а теперь все эти колеса и механизмы стали символом давно умершего прошлого. И сама фабрика тоже давно умерла.

Чего-чего, а того, что фабрика окажется заброшенной, пятеро путешественников никак не ожидали. Невозможно было даже определить, давно ли она стоит пустая. Нельзя было даже помыслить, чтобы здесь оставался кто-нибудь живой. Однако им везде попадались следы человеческого пребывания. Кто-то здесь был, и совсем недавно.

Вход на фабрику был украшен странными орнаментами. С первого взгляда могло показаться, что это что-то из области традиционного искусства индейцев, однако, когда ребята вылезли из фургона и рассмотрели все поближе, они поняли, что традиционной культурой здесь и не пахнет.

Черепа животных, прибитые к стенам и подвешенные на высоких деревянных палках. Пластмассовая кукла, засунутая в коровий череп. Вместо рук у нее изогнутые коровьи рога. Маленькое платьице вызывающе задрано, кукольные, пластмассовые гениталии бесстыдно обнажены. Сложно было понять, где кончается сломанная техника и где начинаются убитые животные. Все вместе производило очень мрачное и совершенно фантастическое впечатление.

И ведь кто-то все это делал. Кто-то сел, переломал все бывшие у него под рукой вещи, а потом снова собрал их обломки во что-то единое — создавая эти отвратительные орнаменты, переплавляя знакомое в новые, вызывающие формы. Это было искусство боли, искусство расчленения, короче говоря, на редкость отвратительное искусство. Человек, все это создавший, был либо измученным художником, либо просто сумасшедшим.