— Послушай, — начал Туз. Мы заговорили одновременно.

— А они… — сказала я. Мы замолчали и посмотрели друг на друга.

— Нет, продолжай ты, — снова в унисон произнесли мы.

И снова замолчали.

— А они — твои хорошие друзья, ты их любишь? — спросила я наконец.

— Наверное, одного из них ты знаешь — это Джимми Бэттен. Он адвокат и скорее всего знаком с Пендлом.

— Да, я его знаю. Он мне нравится. — Я

немного воспрянула духом. — Он был обвинителем в том деле Пендла об изнасиловании. А кто второй?

— Девушка, — сказал Туз. — Ее зовут Береника де Корси, она американка.

— Знакомое имя. Кажется, это она недавно взбудоражила всю Америку своей книгой о повышении роли сознания в жизни? Она теперь большая звезда в Штатах, да?

— Верно, — ответил Туз и притормозил, чтобы объехать овцу.

— И она обалденно красива. «Я могу поддержать ваше движение и побрить свои ноги». Что-то в этом роде, правда?

— Точно.

— Наверное, Джимми Бэттену поручили опекать ее здесь. Я думала, он женат.

— Сама все увидишь, — сказал Туз, нажимая на газ.

Мне захотелось подправить косметику, чтобы не ударить в грязь лицом при встрече с неистовой Береникой, но, сидя в подпрыгивающей темной машине, мало что можно было сделать. Я только наложила на веки тени, затем немножко подушилась и на этом дело закончилось.

Когда мы с Тузом вернулись домой, то застали всех в гостиной. Роза и Мэгги выглядели не лучшим образом. Роза, очевидно, успела слишком много выпить и не успела привести в порядок голову: ее прическа трехдневной давности потеряла форму, челка сбилась со лба, открыв ряд продольных морщин. Поэтому Роза выглядела старше, чем обычно. Мэгги наложила на лицо слишком много косметики и к тому же недовольно хмурилась, Джимми Бэттен стоял около камина спиной к огню, вертел в руках огромный стакан джина с тоником и весь лучился любезностью. Он показался мне менее привлекательным, чем я его запомнила: его песочного цвета костюм был ему слегка маловат и совсем не подходил к его раскрасневшемуся от количества выпитого лицу. Для него была характерна некоторая небрежность в одежде, тоже не добавлявшая ему очарования. Я подумала, что он выглядел бы блестяще в опрятном темном костюме. Джек, похоже, совсем недавно вернулся из конторы, но уже успел прилично выпить и теперь глазел на Беренику с нескрываемым восторгом. Его восторг был абсолютно оправдан — Береника выглядела так, как будто только что сошла со страниц «Харпер». Стройная фигура, огромная грива черных волос, свободно струившаяся вдоль спины, длинные узкие глаза,

большой рот с ярко-красными губами и прекрасно загорелая кожа. Она была одета в черную атласную блузку, серую замшевую юбку, стянутую широким черным кожаным поясом, на ногах — черные ковбойские сапожки, которые подчеркивали ужасно соблазнительную форму ее ног. От Береники так и веяло здоровьем, и рядом с ней любой человек мог показаться безнадежно больным. «Да, Бэттен отлично постарался», — подумала я. В ту же секунду, когда мы с Тузом появились на пороге, Береника вскочила и устремилась к нам навстречу.

— Айвен, дорогой, — заворковала она, взяв Туза за обе руки. — Я понимаю, нам, конечно, следовало предупредить тебя о нашем приезде. Но, когда я получила твое письмо, такое мрачное, я решила сама приехать сюда вместо ответа.

Туз чуть улыбнулся и поцеловал ее в гладкую коричневую щеку.

— Ты всегда преподносишь сюрпризы. А я думал, ты отдыхаешь во Флориде.

— Мне так надоело бесцельно загорать. К тому же позвонил Джеймс из Нью-Йорка и убедил меня приехать сюда.

— Привет, Туз, — сказал Джимми Бэттен, улыбаясь. — Я в меру моих сил охраняю ее от бандитов.

Потом Джимми шагнул ко мне и начал радостно обнимать.

— Пру, моя дорогая, я слышал, ты была тяжело больна. Ты и правда не очень хорошо выглядишь. Ну ничего, не волнуйся. Береника так и излучает здоровье. Она быстро накачает тебя энергией и витаминами, и ты скоро будешь как огурчик.

— Привет, Пруденс, — сказала Береника и улыбнулась мне. Ее белые зубы ослепительно сверкнули между ярко-красными губами. — Джеймс не переставая говорил о тебе с тех пор, как мы познакомились.

Она снова повернулась к Тузу.

— Дорогой, а как было в Венесуэле? Я читала твою статью в «Санди». Ужасно впечатляет. Мальчик, ты так умеешь сопереживать угнетенным и униженным. A я между прочим уже закончила свой «Прекрасный мир диеты», — продолжала она, поднимая со столика и показывая нам книгу с ее собственной огромной фотографией на обложке. — Ее уже успели переиздать в Британии. Мои английские издатели просто с ума посходили, когда услышали о моем приезде. Би-би-си и Бордер пригласили меня к себе провести передачи. Я собираюсь поехать завтра в Манчестер.

Туз засмеялся.

— Да, ты, как всегда, ужасно занята.

— Роза была так любезна, позволив мне позвонить по телефону, — улыбнувшись Розе, продолжала щебетать Береника. — Айвен, ты так точно описал мне свою семью, что я с первого взгляда узнала Маргарет и Розу и, конечно же, Джека. Мы все очень мило беседуем о тебе с момента нашего приезда.

Встретившись на мгновение глазами с Джеком, я захихикала и тут же торопливо закашлялась.

— Я налью тебе выпить, — сказал Джек: ему хотелось как-то оправдать свое желание еще раз наполнить стакан. — Береника, ты, конечно, и на этот раз не изменишь своим принципам в отношении спиртного? Представляешь, — добавил он, обращаясь к Тузу, — она отказывается от любого питья, кроме томатного сока.

Береника мило улыбнулась и сказала, что ей совсем не нужен алкоголь, так как «у нее уже череп раскалывается после знакомства с семьей Айвена». Похоже, она не выносила животных: стоило Колриджу или Уордсворту приблизиться к ней, как она тут же отгоняла их и к тому же все время нервно стряхивала с софы и своей блузки рыжий мех Антонии Фрейзер.

— Не хочу выглядеть навязчивым, — сказал Джимми Бэттен, снова наполняя свой стакан, — но, по-моему, остальным не мешало бы присоединиться ко мне и еще выпить.

— Я заказал столик у «Дороти» на 9.30, — сообщил Джек.

Роза достала из своей сумочки пудреницу, раскрыла ее и начала разглядывать свое отражение. Потом снова пошарила в сумочке, достала трусики и протерла зеркало. Береника явно не была шокирована действиями Розы.

— Я вне игры, — сказала Роза, откладывая в сторону трусики и пудреницу и поднимаясь на ноги. — Я собираюсь пойти помыть голову, а потом пораньше лечь спать.

— Я пойду переоденусь, — я тоже поднялась.

— Они останутся на ночь? — спросила я у Розы, когда мы поднимались по лестнице.

— Да, миссис Брэддок уже приготовила кровать.

— Может быть, лучше поселить их в мою комнату? — предложила я. — У меня двуспальная кровать.

— Нет, дорогуша, не стоит переезжать всего на одну ночь. Джимми уезжает завтра рано утром, он может поселиться в комнате Линн. А Береника будет спать с Тузом.

Я пошатнулась и схватилась за перила.

— А я думала, она подружка Джимми, — прошептала я.

— О нет, дорогая, они с Тузом жили вместе в Нью-Йорке последние шесть месяцев.

— Ты уверена? — спросила я.

— Ну конечно, я уверена, — ответила Роза с довольно кислой миной. — Она весь день в перерывах между телефонными разговорами донимала нас рассказами, какой Туз «прекрасный сердечный человек». Надеюсь, у нее хватит сил держать его в руках.

Как только я переступила порог своей комнаты, на меня навалилось отчаяние. Я оказалась абсолютно не готова к происшедшему. У меня ни разу даже мысли не возникло, что тот человек, в которого я по уши влюбилась, может быть уже занят, и моя любовь не имеет никакой надежды на будущее. Да, у меня не хватило сообразительности предположить, что человек такого уровня, как Туз, вряд ли обратит внимание на такую молодую и не блещущую умом девушку, как я. Это было бы просто нелепо.

Я не заплакана. Смешно, но совсем не хочется плакать, когда в жизни происходит какое-то по-настоящему катастрофическое событие. Я присела на кровать, мое тело сотрясала дрожь, но глаза оставались сухими. Я схватила шумно урчащего котенка и прижала его к груди.