И все же он предпринял еще одну попытку пробудить в своей нареченной сексуальное желание. Оторвавшись от ее губ, он ласково потерся щекой о ее шею и стал целовать белокурые локоны, рассыпавшиеся по плечам. Опускаясь все ниже, Стив коснулся языком ложбинки между грудей и, наконец, легко куснул через тонкую ткань блузки сосок Марион.

В тот же момент девушка смущенно высвободилась из его объятий. Возможно, тело ее и отзывалось на ласки Стива, но сердце молчало. От его поцелуев и прикосновений она не испытывала и сотой доли того головокружительного вихря эмоций, который налетел на нее лишь от одного присутствия графа Милфорда…

— Мы еще подождем со свадьбой, да, Стив? — робко спросила она.

Стивен вздохнул. Как достаточно опытный мужчина, он понимал: на сильное и взаимное физическое влечение рассчитывать ему не приходится — во всяком случае пока.

— Конечно, мы же договорились, — с улыбкой ответил он. — Хочешь прокатиться верхом?

Взявшись за руки, Марион и Стив направились к конюшне. Увы, им обоим не хватало какой-то мелочи, которая делает мужчину и женщину парой. Слишком уж они оба походили друг на друга.

Глава 3

— Скорее, Тоби! — подбадривала Габриела своего старого спаниеля. Тот, по причине преклонных лет, не хотел резвиться и бегать вприпрыжку, а тихонько плелся за хозяйкой в сторону старинного парка с прудом. — Я прекрасно знаю, что ты уже не мальчик. Но движение — это жизнь. Идем!

Обернувшись, Габриела залюбовалась стоявшим на невысоком холме замком Уайтстоун, что означало «белый камень». И действительно, замок в романском стиле — резиденция графов Милфордов с середины XVII века — был построен из очень светлого, почти белого песчаника.

В течение последних десяти лет Габриела редко бывала здесь. После пансиона она закончила высшую школу искусств во Флоренции. Пока она училась, родители умерли. Поначалу Габриела сильно тосковала по ним. При жизни они довольно мало общались с дочерью, с семи лет отправив ее в дорогой пансион, а ей так хотелось семейного тепла, ласки и любви, выражаемой не только в коротких поздравительных открытках и телефонных звонках… А потом еще несколько лет жизни в Италии… Что за глупое тщеславие — отправлять детей получать образование в другую страну, если это прекрасно можно сделать в родной?..

— Дети должны жить с родителями, верно, Тоби?

Спаниель поднял голову, внимательно посмотрел на хозяйку умным проницательным взглядом и даже, как показалось Габриеле, слегка склонил голову набок, словно подтверждая: ты совершенно права, дорогая.

…Вдовствующая графиня Милфордская вошла в Голубой салон замка Уайтстоун — такая же стройная и величавая, как в годы молодости, только некогда каштановые волосы, уложенные в высокую прическу, теперь стали серебристыми.

— Бабушка, — подбежала к ней Габриела, — Дерек вернулся? Держу пари, что он уже составил план, как приобщить меня к работе.

Старая графиня улыбнулась. Перед приездом Габриелы Дерек и в самом деле прикидывал, чем занять свою юную сестру.

— Безусловно, дитя мое, ты замечательная художница и живопись — твое призвание. Но мы с Дереком мечтаем, чтобы ты освоила и премудрости ведения домашнего хозяйства. В конце концов, ты когда-нибудь выйдешь замуж, у тебя появится свой дом, семья…

— Но, бабушка, я вовсе не стремлюсь под венец, — запротестовала Габриела, — во всяком случае, в ближайшем будущем. Домоводство — ужасная скука.

— Ты не права, дорогая, — возразила графиня. — Стоит только начать, и ты поймешь, насколько это увлекательно. Ведение такого хозяйства, как наше, включает в себя множество аспектов. Не обязательно хвататься за все сразу, можно выбрать, что тебе больше по душе. Помимо замка у нас есть обширные земельные, и лесные угодья, фермерские хозяйства. Счета, в конце концов, тоже требуют времени. Тебе необходимо научиться разбираться в этом хотя бы в общих чертах.

— Ну не знаю, — сморщила хорошенький носик Габриела.

Графиня вздохнула:

— Если домашнее хозяйство для тебя настолько непривлекательно, придется подыскать какого-нибудь богатого бездельника-гедониста, для которого главное — удовольствия и развлечения.

Габриела нахмурилась и счала задумчиво накручивать на палец длинные черные локоны, стянутые на затылке в конский хвост.

— Не удивлюсь, если у моего братца про запас имеется и такой вариант, — с легкой досадой проговорила она.

Графиня тут же сделала невинное лицо и попыталась скрыть улыбку, но от проницательной Габриелы не укрылась ее уловка.

— Ага! Значит, я права! Что затеял Дерек? Признавайся, бабушка!

— Почему тебя это так возмущает, дитя мое? — попыталась вразумить внучку графиня. — Мы с Дереком тебя любим, мы несем за тебя ответственность. Ничего удивительного в том, что мы стремимся устроить твою судьбу наилучшим образом.

— Наилучшим для кого? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Габриела.

— Для тебя, разумеется.

— А вам не приходило в голову, что мне самой надлежит решать, что для меня лучше, а что нет, — возмутилась девушка. Глаза ее заблестели, а хорошенькое личико порозовело от возмущения.

— Успокойся, дорогая, — умерила ее пыл графиня, — никто и не помышляет принуждать тебя к тому, что тебе не по душе. Просто Дерек, как твой старший брат и опекун, хочет подыскать для тебя блестящую партию.

— Блестящую партию? Вот как? — хмыкнула не на шутку рассерженная Габриела. При всей любви к брату она не допустит его вмешательства в ее личную жизнь. Подумать только — подыскивать ей жениха, даже не спросив, хочет ли она вообще выходить замуж! — И кто же у него на примете?

— Точно сказать не могу, — ушла от прямого ответа графиня.

— Тогда поставлю вопрос иначе: кто бывал у нас с визитом в последнее время?

— В прошлом месяце в замке гостил лорд Бриджуотер, которого, кстати, ты должна помнить. Вы виделись пару лет назад, когда ты приезжала на каникулы.

— Разумеется, я помню этого Бриджуотера — жуткий зануда и чистоплюй, помешанный на безупречном соблюдении манер.

— Габриела! Как ты можешь так говорить? Герцог очень приятный молодой человек…

— Молодой? — воскликнула Габриела. — Да ему, должно быть, лет сорок пять, не меньше!

— Ему еще нет и сорока, и что с того? Прекрасный возраст для мужчины.

— Это ужасно!

— И что же ты находишь таким ужасным, сестричка? — раздался голос у них за спиной. Увлеченные спором, бабушка и внучка и не заметили, как вошел Дерек. — Что вы так бурно обсуждаете?

— Мы с Габриелей обсуждали ее планы на будущее — чем она хотела бы заняться и что ты имеешь ей предложить, — ответила графиня.

— И, насколько я понимаю, она не пришла в восторг от перспективы вникать в экономические проблемы поместья. — Дерек подошел к сестре и взял ее за плечи: — Что скажешь, Габби?

В уголках его глаз таилась лукавая усмешка. Гнев Габриелы тут же сошел на нет.

— Дерек, я очень тебя люблю и знаю, что вы с бабушкой желаете мне добра. Но я хотела бы сама решать, чем заниматься в жизни, — проговорила она мягко, но решительно.

— Совершенно с тобой согласен, — сказал Дерек. — Но позволь мне все же немного помочь тебе с предстоящим выбором.

— Ха! Так я и думала! — воскликнула Габриела. — Вы хотите все решать за меня!

Дерек остановил ее суровым взглядом.

— Как ты думаешь, многого бы добилась наша семья, если б мы не соблюдали правил приличия и забывали о долге? — спросил он, — Молодые люди в своих поступках часто руководствуются лишь чувствами, а это зачастую приводит к большим неприятностям…

— И поэтому ты решил поскорее сбыть меня с рук?

Дерек недоуменно поднял брови:

— Что ты имеешь в виду?

— Не притворяйся. Мне все известно о Бриджуотере. Ты ведь собираешься сосватать меня за него?

— Фу, Габриела, что за вульгарное слово «сосватать», — подала голос графиня.

— Не стану скрывать, герцог действительно положил на тебя глаз, когда увидел два года назад. С тех пор, по его словам, он только и мечтает о том, чтобы познакомиться с тобой поближе. Кстати, он приезжает сегодня вечером, — как бы между прочим сообщил Дерек.