Впрочем, возможно, не стоило и пытаться. Намеренно или ненамеренно, но она достаточно ясно давала понять, что ей с ним не по пути. И виной здесь был не только ужас, который ей пришлось пережить, не только смертельная усталость и полная неопределенность их положения. Она не принимала того, что воплощал собой Эм Джи. Старая, привычная боль стояла в ее глазах, и эта же боль сковывала все порывы ее души.

Отец. Однажды она рассказывала о нем. Говорила, что Тобин напоминает его. А сквозившее в ее взгляде отчаяние подсказало ему и все остальное: «Вы похожи на него, а это хуже всего на свете».

Ее отец был искателем острых ощущений, адреналин в крови был для него наркотиком. Как и для Эм Джи. Он не смог избежать притягательности риска и в конце концов погиб. Ту же тягу к опасности видела в Тобине и Мария. Она пыталась спасти его от него самого, а когда из этого ничего не вышло, предпочла уйти, чтобы не мучиться понапрасну. Это случилось давно. Очень давно. Возможно, Кэтлин увидела в нем то же самое. Она уже однажды испытала на себе, что значит любовь такого человека, и не хотела повтора. Отсюда следовало только одно: он должен вести себя по-джентльменски, пока не доставит ее целой и невредимой обратно в Сан-Франциско, А посему нечего ждать ее возвращения в комнату, словно явления Ангела Господня.

Все это значило, что не имеет смысла влюбляться в женщину, которая никогда не позволит себе ответить ему взаимностью.

Но было уже поздно.

Перед тем как вернуться в спальню, Кэтлин тщательно умылась, а затем уложила волосы в ее любимый банальный пучок. Сигнал. Знак всем безмозглым болванам там, в комнате, что время безрассудства прошло. Она снова взяла себя в руки.

Разве могла она предположить, что этот безмозглый болван думает только о том, как бы вынуть из ее волос все шпильки?

— Вы всюду таскаете с собой эту штуку? — спросила она, кладя на кровать ярко-желтую коробку.

Эм Джи открыл ее и стал что-то искать внутри.

— Всюду. Эта малышка не раз выручала меня из беды… Ага, вот оно!

Против воли Кэтлин нагнулась и заглянула в нее.

— Наркотики? — спросила она. Он возмущенно поднял брови.

— Я думал, мы с этим покончили. Смутившись, девушка развела руками.

— Я не это имела в виду. Думала… ну, может быть, что-то болеутоляющее. Вы сказали, будто здесь есть все, что вам нужно.

— Это правда, — ответил он, доставая два пузырька с таблетками. — Антибиотики и препарат железа.

Она не очень-то поверила, но спорить не стала, просто потянулась, выхватила пузырьки у него из рук… и разинула рот.

— О Боже! Так оно и есть…

Эм Джи хмыкнул и тут же прижал локоть к сразу занывшему боку.

— А вы что думали? Что там морфий?

Кэтлин вспыхнула, как маленькая девочка, и ему захотелось обнять ее.

— Не знаю. Странно… Ну, я имею в виду, кто же носит с собой антибиотики на всякий случай?

Он улыбнулся во весь рот.

— Наверное, тот, у кого столько же шрамов, сколько у меня.

— Ну а как же вы боретесь с болью?

Тобин пожал плечами.

— Дырок от пуль во мне достаточно… — И тут его словно обожгло. То, что М. Дж. Тобин лишь сейчас вспомнил о существеннейшей детали своего плана, лишний раз доказывало, что ему повредили голову. — Пистолет, — тревожно произнес он, оглядываясь вокруг, будто оружие и в самом деле могло лежать на покрывале. — Черт возьми, что я сделал с пистолетом?

Она перестала быть похожей на маленькую девочку, неожиданно превратившись в уверенную в себе женщину. Он не мог оторвать глаз от ее торжествующей улыбки, в которой ясно читалось упоение властью.

— Я все думала, когда же вы наконец о нем вспомните.

Но Эм Джи было не до смеха.

— Едва ли я смог бы держать вас в заложницах без пистолета. Ну и где же он?

Она вздернула бровь и бросила на Тобина высокомерный взгляд.

— Теперь вы сможете называть меня заложницей лишь тогда, когда я окажусь дома.

Эм Джи нахмурился.

— Только под дулом пистолета. Ну же. Кэтлин, это ведь не…

Она предупреждающе подняла руку.

— Думаю, вы достаточно умны, чтобы не говорить глупостей. Я сама знаю, что это не игрушка. Вам известно, что мой отец был военным и все его друзья были военными, и он брал меня вместе с другими детьми на учения…

— Значит, я теперь нахожусь во власти Бонни Паркер [1]?

— Мне больше нравится чувствовать себя Энни Окли [2].

— Так где же он?

— В ящике стола в холле. На случай нежданных гостей.

Эм Джи не знал, какое чувство сильнее: ярость из-за того, что Кэтлин слишком много на себя берет, или искреннее изумление ее способностью сохранять ясную голову. Адвокат без водительских прав и снайпер в придачу… Разве не удивительно?

Впрочем, она не переставала его поражать с тех пор, как вошла в комнату для свиданий полицейского участка. Почему же сейчас должно быть по-другому?

— А по сусекам вы не догадались поскрести?

Она ответила ему сияющей улыбкой.

— Я уже три раза поела… Конечно, я все тщательно записала, чтобы потом возместить Стернам затраты.

— Хозяевам?

Она кивнула.

— Их зовут Мартин и Дафна. Если судить по содержимому книжного шкафа, они владеют в Лос-Анджелесе фирмой по продаже импортных автомобилей. Похоже, эта пара частенько приезжает сюда, поскольку в холодильнике куча продуктов и ничего пока не испортилось.

— А мясо?

— Не поняла…

— Мясо в холодильнике есть? Лучше всего сочный, толстый бифштекс…

Эти слова заставили ее нахмуриться.

— Куете железо, пока горячо?

Он ничуть не обиделся.

— Мне нужно побыстрее встать на ноги. А в мясе много белка, железа и всяких других полезных веществ. И еще мне потребуется как можно больше жидкости: супы, соки, минеральная вода и так далее. И углеводы. Их много в печеном тесте.

Кэтлин скрестила руки на груди и посмотрела на него исподлобья.

— Значит, я из заложницы превратилась в официантку грилль-бара?

— Я щедро даю на чай.

Она фыркнула.

— Единственные чаевые, которые мне от вас нужны, это возвращение домой в целости и сохранности. Не могу поверить, что вы голодны.

— А я и не голоден. Впрочем, у меня нет времени играть в слова.

Кэтлин покачала головой.

— Ладно. Но должна вам сказать, что вы возвели процесс выздоровления в ранг науки.

— Приходится, — резко ответил Эм Джи. — Это случается со мной в шестой раз.

Ее лицо затуманилось и напряглось. Эм Джи сделал это умышленно, проверяя силу ее сопротивления. Расчет Тобина оказался безошибочным, но это его нисколько не порадовало. Вполне нормальная реакция на мужчину, который всю жизнь ходит по лезвию бритвы. Инстинктивное отторжение. Кэтлин останется с ним до тех пор, пока он не вздумает нарушить приличия. До тех пор пока она будет уверена, что сможет вернуться к прежней жизни, ничуть при этом не изменившись.

Но она уже изменилась, и Эм Джи чувствовал, что виной тому был именно он. Поэтому предпочел вернуться к своей «шкатулке с сюрпризами».

— Тут есть кое-что и для вас, — намекнул он.

Тобин не был уверен, но ему показалось, что ее поза стала более непринужденной.

— Спасибо. Я не нуждаюсь в железе.

Эм Джи вынул маленькую бутылочку.

— Краска для волос…

Это вызвало у нее неожиданно бурную реакцию. Можно было подумать, что он предложил ей раздеться догола и прогуляться в таком виде по мосту Золотых Ворот.

— Что?!

— Послушайте, вы забыли, что мы всполошили весь курятник? Ваши волосы слишком заметны. Теперь у каждого калифорнийского полицейского есть описание ваших примет. Нужно от них избавиться.

Она машинально поднесла руки к волосам, словно Тобин собирался сию же секунду остричь их.

— Но я не крашусь.

— Да это же просто ополаскиватель. Он смоется через несколько… гм… дней.

Однако Кэтлин это не слишком убедило.