— Первый танец за мной, — сказал он. — А сейчас извините, надо убрать стулья.

Стулья разместили вдоль стен, и кинотеатр превратился в танцевальный зал. Колхозный самодеятельный ансамбль занял своё мест о на сцене, и бал начался.

В интернате Светлане всегда приходилось танцевать за парня, потому что девчонок было больше, чем ребят. Теперь впервые за свои семнадцать лет она танцевала с мужчиной. Марцис уверенно вёл её среди танцующих пар. Светлана чувствовала, как совсем близко и сильно бьётся его сердце.

— Ну что, у нас не так, как на городских вечерах?

Светлана промолчала. Она думала, признаться или нет.

— Я никогда не была на танцах, только в училище, но это не в счёт.

Она не видела, как Марцис усмехнулся. «Непорочная дева», — подумал он.

— С вами хорошо танцевать, — сказал он громко, чтобы перекричать грохот оркестра. — В нашем селе одни пигалицы, едва до живота мне достают. Приглашаю на все танцы, можно?

— Можно, — ответила Светлана, удивляясь сама себе. В обществе этого парня она чувствовала себя уверенно и свободно.

В антракте, когда музыканты отдыхали и подкреплялись, оба присоединились к весёлой компании в буфете. Марцис поставил на стол бутылку шампанского и огромный торт.

— Вот это я понимаю. Браво! Сразу видно, передовик, — его жест встретили ликованием. Бедные школьники, которым родители выделяли на карманные расходы лишь считанные рубли, не могли позволить себе чего-либо подобного.

— Пей, Света, не изображай святошу, — подначивала Дезия, — потому что «хороша молодость, но она не вернётся…», — запела вдруг она, и все подхватили.

После танцев Марцис, как полагается, провожал свою даму домой. Дезия куда-то исчезла.

— Вам не холодно? Возьмите пиджак.

Пиджак Марциса пропитался запахом табака и одеколона «Шипр».

— Я тоже три года назад окончил профтехучилище механизаторов. Меня с детства тянуло к технике. А брат учился в медицинском. Я в прошлом году напоролся на древнее кладбище, по меньшей мере, тысячелетнее. Брат, как ненормальный, собрал там косточки, потом тщательно перемыл их мылом и сделал скелет. Он до сих пор стоит в углу комнаты, Мать со страху туда ни ногой, а брат щупает косточки и зубрит их названия по-латыни. А их в одном черепе сто. С ума можно сойти, пока всё это вызубришь.

— А у меня с учёбой не очень, — призналась Света.

— Зато работа спорится, я знаю. Моя мама — тоже телятница. Раньше она доила коров, а под старость перешла к телятам. Сейчас она больна, а вы её заменяете. Дом у нас старый, далеко от посёлка, но место красивое, на берегу озера. Хотите, я завтра заеду за вами и покажу?

Светлана промолчала. Разве удобно ехать с парнем, которого видишь впервые? Что о ней подумают его родственники?

Дом Дезии утопал в темноте. Собака лизнула руку девушки, ради приличия немного порычала на Марциса и полезла обратно в конуру.

— Спокойной ночи, — парень притянул девушку к себе и поцеловал в крепко сомкнутые губы.

Светлана прижалась к стене дома и закрыла глаза.

«Боже мой, ещё есть на свете девушки, которые в свои семнадцать лет не побывали на танцах и ни разу не целовались, — размышлял Марине по дороге домой. — Какие у неё глаза! Как у ребенка, доверчивые и преданные».

В мыслях он перебрал своих прежних знакомых. В компании те девицы выпивали наравне с парнями и высокой нравственностью не отличались. Какое-то время с такой провести можно, но всю жизнь — спасибо!

Светлана не могла уснуть. Она вспоминала каждый миг этого необыкновенного вечера: несчастную Каролину, знакомство с Марцисом, странное ощущение, когда сильные руки парня обхватили её, наконец, прощание. Так вот он какой, её первый поцелуй, горячее прикосновение к губам. Тайком она завидовала подругам, рассказывавшим о своих похождениях с мальчиками. А Марцис — не мальчик какой-нибудь. И ей зимой исполняется восемнадцать. Через неделю она уедет. Марцис её забудет, станет провожать домой другую девушку и целовать её на прощанье. А она будет вспоминать его всегда, всю жизнь.

Дезия явилась на рассвете.

— Ты ещё не спишь? Скажи маме, что мы пришли вместе, до двенадцати, ладно? Я ужасно замёрзла. Пусти меня к себе погреться. Как у тебя тепло! Мы с одним парнем бродили по берегу реки.

От Дезии сильно несло алкоголем.

— Вот это мужчина! Как он меня целовал! Губы, грудь… Наконец, я испытала настоящее чувство. Что значит — оказаться в руках опытного мужчины! Два года назад это было совсем не то, пустая возня. Хочешь, я тебе всё расскажу? В ночь после выпускного мы оба хватили лишку и решили попробовать. Ни он, ни я не знали, как надо. Мне было даже неприятно и больно. Никакого блаженства, как пишут в книгах.

— И тебе не было страшно? — удивилась Светлана.

— Тогда нет. Но потом… Дрожала от страха за последствия. Слава богу, обошлось. Зато теперь… Ой, Света, об этом невозможно рассказать. До сих пор мурашки по телу. Жаль, что он женатый. Говорят, жена — настоящая гадюка, ревнивая до ужаса. А мне наплевать.

«Ну что она говорит? — ужаснулась Светлана. — Это всё неправда. Дезия совсем не такая. Она всё выдумала».

— Маме ни слова, поняла? И с Марцисом поосторожнее, он ужасный бабник.

— В каком смысле? — Светлана хотела знать о своём новом знакомом как можно больше.

— Говорят, в соседнем колхозе у одной доярки от него ребёнок, а он и знать не хочет. Все они, мужчины, в этом отношении одинаковы. Добьются своего и сматывают удочки, а ты выкарабкивайся, как знаешь.

Светлана молча обдумывала услышанное. У Марциса внебрачный ребёнок, и он его не признаёт?! А я, дура, позволяла ему целовать себя, даже глаза закрыла от удовольствия. Пусть он катится к чёрту! Девушке стало так жаль себя, что слёзы покатились сами собой.

Светлану разбудил настойчивый телефонный звонок. Был десятый час. «Опоздала на работу», — как молния, промелькнула мысль. Но вспомнив про выходной, она с облегчением вздохнула.

Звонили с фермы. Пропавший породистый бычок так и не вернулся. Её Шалун! Света быстро оделась и выбежала из дому. Мать Дезии возилась в цветнике, отец во дворе мыл машину.

— Надо искать, — решила мать. — Отец, подкинь нас до фермы и разбуди Дезию, пусть поможет.

К обеду пропавшего телёнка нашли в заросшем озере в нескольких километрах от фермы. Увязнув по самую морду в тине, он жалобно мычал.

Спасатели пытались добраться до него, но сами увязли по пояс.

— Нужны верёвки. Света, сбегай в тот дом на горе, принеси вожжи и позови какого-нибудь мужчину.

Света, вся в грязи, вбежала во двор и в упор столкнулась с Марцисом.

— Что случилось? — заволновался парень.

Светлана, думая про несчастного бычка, забыла обо всем на свете.

— Нужны верёвки… И помощь. Теленок завяз в болоте. Вытащить надо.

— В каком болоте?

— Тут, внизу.

Марцис схватил моток верёвки и побежал вниз по склону. Светлана за ним. Наконец, беглеца вытянули на сухое место. Несчастный был так измучен, что не смог идти. Пришлось разыскивать грузовик. К вечеру, когда путешественник, помытый, накормленный и обласканный, лежал на сухой соломе, спасатели посмотрели друг на друга и громко рассмеялись.

— Ничего не поделаешь, придётся топить баню. Прошу всех ко мне, — пригласила мать Дезии.

Полный приключений день закончился дружеским ужином у камина. После бани ели жареную на вертеле свинину с хрустящей корочкой и закусывали сочными помидорами и огурцами. Люди рассуждали о хорошем урожае ржи, о том, что настало время браться за яровые и что картошка нынче будет на славу.

— Мне жаль, что ты так скоро уезжаешь, — поймав, наконец, девушку за руку, громко, чтобы все слышали, сказал он.

— А мне нисколько.

Марцис удивленно и непонимающе посмотрел на Свету. Она смутилась и убежала в дом.

В день отъезда Светланы Марцис привёз ей полную корзину с отборными яблоками и букет георгин.

— Это тебе, — он преподнёс цветы.

— Не надо, — отказалась Светлана.