Словно в ответ на эти мысли, раздался телефонный звонок. Не сбавляя шага Геннадий Николаевич достал мобильник, поднес к уху.

– Я уже иду, Зоюшка! Через пять минут буду.

– Гена!.. Коля… Я видела Колю… – раздалось в ответ бормотание жены.

– Что?! – подпрыгнул Бессонов. – Что ты говоришь? Ты видела Ничу?!. Где?!

– Здесь… Гена, иди скорей… Я не могу говорить, мне плохо…

– Сейчас-сейчас!!! – заорал в трубку Геннадий Николаевич. – Зоя, сейчас! Я уже рядом! Срочно ложись, я бегу!..

Он и правда побежал. Благо до дома оставалось метров триста. Тяжело отдуваясь, взлетел на третий этаж, трясущимися руками не сразу попал ключом в замочную скважину, распахнул дверь… Не разуваясь, бросился в комнату, подбежал к лежащей на диване жене, рухнул перед ней на колени, взял ее руки в ладони и поднес к губам, словно хотел согреть их дыханием.

– Как ты, Зоюшка? Что?..

– Уже лучше, – шепнула Зоя Валерьевна. – Только голова кружится.

– Сейчас я, сейчас, – вскочил Геннадий Николаевич. – Чего тебе принести? Таблеток? Воды?..

– Не надо таблеток. Принеси воды. Только без коньяка, – улыбнулась супруга.

Геннадий Николаевич метнулся на кухню. Через десяток секунд вернулся с кружкой.

– Пей, Зоюшка, пей!

Зоя Валерьевна, придерживаясь за плечо мужа, подняла голову, приняла свободной рукой кружку, стала пить мелкими частыми глотками.

«Словно птичка», – мелькнула у Геннадия Николаевича жалостливая мысль. А вслух он, дождавшись, пока супруга напьется, спросил:

– Так что же случилось, а, Зоюшка? Что ты там мне сказала про Кольку?

– Видела я его, Гена, – голосом, полным тоски, ответила Зоя Валерьевна. – Я утром цветы полила, а воды набрать в лейку забыла. Ну, чтоб отстоялась… Вот, вспомнила, набрала, иду, чтобы на подоконник поставить, а дверь в комнату зачем-то закрыла… Машинально, не знаю зачем. Вдруг слышу, она снова открывается. Я обернулась, а там – Коленька!.. Стоит, на меня смотрит, глаза огроменные, ошарашенные… Я чуть рассудка от радости не лишилась, вскрикнула, а Коля ко мне бросился. Но тут собака какая-то из-за его спины выпрыгнула и в дверь лапами – хлоп!..

– И что дальше? Дальше-то что?! – заторопил жену Геннадий Николаевич, видя, что та не спешит продолжать, а из глаз ее покатились слезинки.

– А ничего дальше, Гена, – всхлипнула Зоя Валерьевна. – Я – к двери. Распахнула, а там никого… Никого, Гена! Никого!..

Зоя Валерьевна зарыдала.

– Ну, ну, успокойся, – попытался утешить Бессонов жену, а потом решил – пусть выплачется, слезы тоже помогают, недаром их природа выдумала.

Дождавшись, когда супруга перестала всхлипывать, он положил ей руку на плечо и спросил:

– А может, тебе просто привиделось, Зоюшка? Может, вздремнула и не заметила.

– Да как же я вздремнула? – Зоя Валерьевна даже привстала. – Я ведь говорю – с лейкой шла! Вон она, до сих пор валяется. Надо бы хоть воду вытереть…

Геннадий Николаевич посмотрел в угол, куда кивнула жена. На полу у стены и впрямь валялась оранжевая пластмассовая лейка, возле которой растеклась лужа. Часть влаги впитал в себя ковер, и край его стал темным.

Зоя Валерьевна все же поднялась с дивана, сходила за тряпкой и стала убирать воду. Потом принесла большую синюю игрушечную машинку и сунула ее под мокрый край ковра.

– В игрушки играешь? – хмыкнул Бессонов. – Что, уже для внуков прикупила?

– Дурачок ты! – отмахнулась жена. – Это ведь Колина, старая. На весу ковер скорее просохнет.

Геннадий Николаевич посмотрел на холмик, которым топорщился ковер, и задумался. А потом сказал:

– Вот ведь интересно… Игрушка по-прежнему здесь, а мы ее не видим. А ведь и та маршрутка, может, где-то рядом. Просто закатилась под ковер.

– Под какой ковер? – замерла супруга. – О чем ты, Гена?

– О параллельных мирах. Вот ты фантастику не читаешь, а зря. Об этом много понаписано. Что наш мир – лишь одна из множества копий. И все они существуют в одном и том же месте в одно и то же время, но в разных измерениях. А вдруг и Нича в такой вот мир провалился?

– Ты же сам говоришь – фантастика!

– А что, по-твоему, сейчас происходит? О чем ты мне только что рассказывала? Может, Колька к тебе из параллельного мира и выпрыгнул? Может, они соприкасаются как-то, случаются иногда какие-то пересечения… Ведь и туда он как-то сумел залезть.

– Ой, не верю я в это, – нерешительно махнула рукой жена. – Может, мне и правда привиделось. Думаю ведь все время об одном, вот и…

– Ты знаешь, – посмотрел на супругу Бессонов, – был у меня в детстве такой случай… Мне тогда и семи лет не исполнилось, в школу я точно еще не ходил. Привезли меня родители в первый раз в деревню к бабушке. Помню, что нас до места на телеге довезли. Там и сейчас-то этот вид транспорта в ходу, а уж тогда – самым наипервейшим считался. Но суть не в этом. В общем, заехали мы в деревню, я головой верчу – интересно, внове все для городского мальчишки. Ну, чем еще в тот день занимался, не помню – может, и сразу спать лег. А только утром проснулся, вышел во двор, смотрю на деревню и ничего понять не могу… Другая деревня передо мной! Зеркально вчерашней расположенная!.. Точно помню, что вот эти дома с другой стороны были, а не с этой, что конюшня не справа стояла, а слева, а дорога как раз справа тянулась, а не так, как сейчас… Вот и не знаю теперь, что со мной тогда было, куда я на самом деле попал. Такой вот хард-рок.

– Ты хочешь сказать, что переместился тогда в другое измерение? – улыбнулась Зоя Валерьевна. – Что на самом деле ты выходец из другого мира?

– Не знаю я, – серьезным тоном ответил Бессонов. – Но случай такой был, факт.

Зоя Валерьевна вздохнула.

– Да пусть бы Коленька хоть и в параллельный мир попал, только бы знать, что жив он…

– Он жив! – подхватился Геннадий Николаевич. – Ты ведь его видела! Да и… – Бессонов хотел рассказать про Зоино гадание, но осекся. Даже сам не понял – почему. Словно вину перед женой почувствовал, что с бывшей возлюбленной встречался. «Да с какой еще возлюбленной! – разозлился он на себя. – Ты еще скажи – с любовницей!» И будто назло себе сказал: – Я ведь сейчас знаешь у кого был? У своей давней-предавней коллеги. Ее тоже Зоей зовут.

Супруга едва заметно вздрогнула и посмотрела на мужа вроде бы с обычным интересом – мол, да, слушаю, рассказывай дальше, – но Геннадий Николаевич заметил во взгляде жены искорку тревоги, которую вполне можно было принять и за ревность.

– Мы с ней уже лет тридцать не виделись, – словно оправдываясь, заговорил Бессонов. – Я даже не знал, что она в наш город вернулась. Но самое-то интересное, что я ведь не просто так к ней в гости пошел! Нам в милиции ее адрес дали. Дескать, такая-то вот подавала заявление о пропаже дочери. И есть очень большая вероятность, что эта девушка ехала в той же самой маршрутке, что и Нича!..

– Да?! – ахнула Зоя Валерьевна. Теперь уж все намеки на ревность в ее взгляде рассеялись. – И что она тебе рассказала?..

– Ты понимаешь… – замялся Бессонов. – Она гадать умеет.

– И что же? Что?!

– Да не шуми ты!.. Ну, не верю я в гадания эти…

– А в параллельные миры веришь?!. Говори, что она тебе нагадала! Быстро говори, не мучай меня!..

Зоя Валерьевна готова была заплакать, и Геннадий Николаевич поспешно выпалил:

– Да хорошо она нагадала, хорошо, Зоюшка!.. Что жив-здоров Нича, что он вроде как далеко сейчас, но в то же время и близко.

– А еще?..

– Да вроде и все… – пожал плечами Бессонов. – Ну, то еще, что Колька наш сейчас с ее дочерью вместе. И… – тут он замолчал, подумав, что остальное уж точно к делу не относится и вообще чушь на постном масле. Но от супруги не так-то просто было что-либо утаить.

– Что «и»? – сурово спросила она. – Что? Говори же!.. Ну, почему тебе так нравится меня мучить?!

– Да не нравится мне… То есть не мучаю я тебя. Просто… Ну ерунда там дальше. Хард-рок полнейший. Вроде как Нича и дальше с ее Соней будет. То есть навсегда.