Но это ничуть не смутило сероглазого парня. Он с легкостью поднял Джеми и запихнул в кузов.

— Том!

Дверца захлопнулась у нее перед носом.

Завелся мотор.

Джеми стала толкать заднюю дверцу, но поняла, что та заперта снаружи. Тогда она попробовала открыть боковую, но натолкнулась на металлическую стенку, отделявшую кузов от кабины.

Джеми поняла, что попалась. Оказалась в клетке, словно животное. Этого не может быть. Это еще один кошмарный сон, правда?

— Выпусти меня! — кричала она, не отдавая себе отчета. — Выпусти меня! Выпусти меня!

Джеми замолотила кулаками в металлическую стенку.

— Том! Пожалуйста!

Но действительно ли Том бежал к ней на улице?

Она снова попыталась открыть массивную заднюю дверцу. Но там не было ручки. А окошко оказалось слишком маленьким, чтобы пролезть в него.

— Кто-нибудь! Помогите!

Водительская дверца щелкнула.

Взвизгнули шины, и машина двинулась с места.

Джеми вскрикнула, больно ударившись о заднюю дверцу.

Стоя на коленях, она слышала только гудения мотора.

— Эй ты! Остановись! Выпусти меня!

Кричать было глупо, но надо же что-то делать.

В ее сознании всплыли два Тома.

Она снова и снова видела злую ухмылку на лини того, кто не был Томом.

Волны светлых волос были такой же длины, как у Тома.

Машина повернула, и Джеми опять ударилась. Плечи болели — так сильно сжал их похититель.

В горле пересохло. Дыхание стало тяжелым и частым. Здесь было так жарко и неуютно.

Куда он ее везет? И что собирается делать?

Кто он такой?

Джеми снова принялась барабанить в стальную перегородку.

— Остановись! Выпусти меня! Остановись!

В стенке распахнулось маленькое окошко, и она прильнула к нему. Похититель держал руль одной рукой, а другую положил на соседнее сиденье. На парне была серая тенниска. В углу рта плясала сигарета.

Он поглядел на Джеми в зеркальце и улыбнулся, довольный собой.

— Я же говорил — от меня не скроешься, — сказал парень, сворачивая на широкую дорогу.

— Тебе о-оочень не повезло, что ты видела меня, — произнес похититель, не отрывая своих холодных серых глаз от шоссе. Покачал головой и повторил: — Не повезло.

— Это ошибка, — выдавила Джеми. — Большая ошибка.

— Не повезло, — повторил он, ухмыляясь шире.

Парень начал свободной рукой барабанить по сиденью в такт какому-то неслышному ритму.

Джеми была слишком напугана. Все ее чувства обострились. Она слышала, как гудит мотор и трутся шестеренки, как шины шуршат об асфальт. Чувствовала запах табака и каких-то перезрелых фруктов.

Глаза как будто стали видеть вдвое больше. Она смотрела в маленькое окошко, словно в микроскоп.

Разглядела трещинку на лобовом стекле, бежавшую от центра к пассажирскому сиденью. Увидела, как пепел от сигареты сыплется на приборную доску, в которой кто-то старательно выжигал темные круги.

Она видела название марки сигареты, которая торчала у парня за ухом. Видела отблеск солнцп, игравшего на стекляшке, вставленной в перстень на его правой руке, все сильнее сжимавшей руль.

Видела в открытом бардачке пару кожаных перчаток, карту и еще какие-то бумаги. Видела моток белой веревки на сиденье, примерно такой, каким преступники связывали жертву в детективных фильмах.

Она видела каждую деталь, чувствовала каждый запах, слышала каждый звук, как будто кто-то вывернул регуляторы на полную катушку.

На протяжении целого дня все расплывалось перед глазами. Но теперь Джеми прекрасно видела даже без очков. Если бы только можно было вернуться в теплый размытый мир…

Если бы только можно было подумать о том, что кто-то спасет ее…

— Тебе очень не повезло, что ты видела меня, — неожиданно повторил похититель. — По-моему, ты меня узнала.

— Нет, нет, я тебя не узнала! — воскликнула Джеми.

Его челюсть напряглась. Он посмотрел в зеркальце, потом снова уставился на дорогу. Забарабанил по рулю своим перстнем.

Джеми чувствовала, что скорость очень большая, около девяноста километров в час.

«Полиция! — подумалось ей. — Она должна остановить машину!» Нет, надеяться на это было глупо. Ей показалось, что завыла сирена, но это был всего лишь мотор и шум шин.

— Как ты меня узнала? — спросил парень, поглядев на нее в зеркальце неподвижными, будто мраморными глазами. — По фотографии в газете?

— Я не знаю, кто ты такой, — ответила Джеми. — Пожалуйста, поверь мне. Ты ошибся. Схватил не того, кого надо. Если ты меня отпустишь, я никому не скажу. Я не хочу…

Машина резко свернула вправо, и Джеми отлетела назад. Снова встала на колени и заглянула в маленькое окошко.

— По фотографии в газете? — повторил парень. — Которая появилась, когда я п-п-прикончил тех идиотов?

Прикончил?

Как он может улыбаться, произнося это слово? Как может произносить его с такой гордостью?

— Я не знаю, кто ты такой, — сказала Джеми ожиданно твердым голосом. — Не знаю, почему ты схватил меня. Не представляю, о чем идет речь. Я когда тебя раньше не видела.

Парень запрокинул голову назад и захохотал, обнажив два ряда желтых зубов.

— Не выйдет, крошка, — сказал он, уворачиясь от двух мотоциклистов.

— Послушай, — начала Джеми.

— Не выйдет, даже не пытайся, — оборвал он ее. — Я видел тебя в ювелирном магазине.

От его слов Джеми вздрогнула всем телом. Ей стало плохо, но это быстро прошло. Она пыталась взять себя в руки, чтобы не разреветься и не ударитьси терику.

— Я не была ни в каком ювелирном магазине, — сказала Джеми негромко. — Ты перепутал.

Парень улыбнулся ей в зеркальце, и его шрам налились кровью. Взял что-то с сиденья и, протянул ей, спросил:

— Тогда откуда у меня это?

Ее бумажник.

Слабость вернулась. Голова закружилась. Джеми прижалась лбом к металлической стенке.

— Не знаю, — сказала она слабым голосом.

— огда разреши представиться, — сказал парень. — Как это я забыл о вежливости? Меня зовут Оки Фарнум. Теперь ты меня вспомнила?

Оки Фарнум. Оки Фарнум.

Да. Три года назад о нем много говорили. Он убил целую семью где-то на другом конце города. Джеми не могла вспомнить, из-за чего. Особенно сильный шум из-за того, что в то время ему было всего семнадцать, но он совсем не раскаялся в содеянном.

Она вспомнила, что его судили как взрослого, хотя он еще не достиг совершеннолетия.

— Нет, не вспомнила, — соврала она.

Оки посмотрел на нее удивленно.

— Я недавно сбежал из тюрьмы, — сказал он.

В самом деле. Джеми вспомнила, что ему дали пожизненный срок. Слушая приговор, Оки ухмылялся. Ему как будто все было нипочем. Он не хотел, чтобыкто-то радовался, видя его побежденным.

Получив пожизненный срок в семнадцать лет, Оки совсем не расстроился.

— Но меня не посадишь надолго, — сказал он, продолжая барабанить пальцем по рулю. — Меня никому не удержать.

«Я должна вырваться!» — твердила себе Джеми, ища, чем бы можно было открыть дверцу. Но в багажнике ничего не было.

Стояла липкая духота. Джеми попыталась глубоко вдохнуть, но воздух был застоявшимся и неприятным. От бессилия хотелось кричать во все горло.

— Знаешь, я не думал, что кто-то меня узнает, — сказал Оки, глядя на нее в зеркальце.

— Но я не узнала. Правда, — возразила Джеми.

— Особенно с этими светлыми волосами. Знаешь, как долго я перекрашивался?

Джеми сползла на пол. Ее захлестнуло чувство вины, затмившее страх. «Как я могла подозревать Тома? Как могла быть такой неверной? Этот преступник перекрасился в блондина, а я готова была сдать Тима полиции».

— Я ошиблась. Приняла тебя за своего приятеля, — сказала она. — Я не знала, кто ты такой. И не важно, веришь ты мне или нет. Но это правда.

— Теперь уже поздно, — отиветил Оки и усмехнулся.

— Почему? Что ты собираешься со мной сделать? — спросила Джеми дрожащим голосом

— У-у-убить, конечно.