Распорядившись таким образом и передав пароль «Зевс Спаситель и Вождь», Кир уехал. Проезжая между колесницами и строем воинов, одетых в панцири, он время от времени вглядывался в лица тех, кто шел в боевых колоннах, и восклицал:

— Храбрые воины, как приятно мне видеть ваши лица! Затем, оказавшись перед другим отрядом, он снова восклицал:

— Понимаете ли вы, воины, что нынче нам предстоит бой не только ради новой победы, но и ради сохранения плодов прежней, ради всего нашего благополучия! Минуя третьих, он говорил:

— Воины, отныне нам никогда более не придется в чем-либо упрекать богов. Ведь они даровали нам возможность приобрести великие блага. Надо только быть храбрыми людьми! Затем, перед следующей группой, он восклицал:

— Воины, могли бы мы пригласить друг друга когда-нибудь на более славную пирушку, чем эта? Ведь нынче, если только мы окажемся храбрецами, каждый сможет внести богатую долю для общего стола! [232]Обращаясь к следующему отряду, он говорил:

— Я думаю, воины, вы сами понимаете, какие нынче всем уготованы награды: победителям — возможность преследовать, поражать, убивать, приобрести добычу и славу, быть свободными и властителями, а трусам — очевидно, все прямо противоположное. Поэтому каждый, кто любит себя, пусть сражается вместе со мною, ибо со своей стороны, насколько от меня зависит, я не допущу никакого трусливого или позорного поступка.

Когда же он проезжал мимо тех, с кем участвовал в первом сражении, то всякий раз повторял:

— Есть ли нужда в речах перед вами, воины? Ведь вы сами знаете, какой день празднуют в битвах храбрые люди, а какой — трусы.

Подъехав, наконец, к Абрадату, Кир остановился. Абрадат тоже, передав своему возничему поводья, подошел к нему; подбежали и некоторые другие из рядом стоящих пехотинцев и колесничих. В присутствии их всех Кир сказал Абрадату:

— Божество, Абрадат, как ты и хотел, пожелало, чтобы ты и твои воины стали в первом ряду союзного войска. Помни, однако, что, когда придет твой черед идти в атаку, персидские воины не упустят вас из виду, не покинут вас и не оставят без поддержки во время боя. На это Абрадат ответил:

— Что касается нас, Кир, то здесь, по-моему, все обстоит прекрасно. Однако меня тревожат наши фланги, потому что я вижу, как вытягиваются в стороны крылья вражеского войска, сильные не только колесницами, но и другими видами оружия. А с нашей стороны им противостоят одни лишь колесницы. Поэтому, — заключил Абрадат, — если бы я не получил это место по жребию, мне, пожалуй, было бы стыдно стоять здесь: до такой степени, мне кажется, я нахожусь здесь в полной безопасности.

— Ну, — возразил Кир, — если у тебя действительно все обстоит прекрасно, то можешь не беспокоиться и за тех, других: с помощью богов я позабочусь о том, чтобы избавить наши фланги от вражеской угрозы. Тебя же я заклинаю об одном: устремляйся в атаку на врагов не раньше, чем заметишь, как бегут те, которых ты теперь опасаешься.

Так хвастал Кир накануне предстоящей битвы, хотя вообще-то он не слишком был склонен к хвастовству. [233]

— Когда же ты увидишь, — продолжал Кир, — как они побегут, считай тогда, что я уже рядом с тобой, и смело бросайся на врагов. Ты застанешь их объятыми паникой, между тем как твои воины будут полны решимости. Однако, пока у тебя есть еще время, Абрадат, соверши объезд своих колесниц и всех своих воинов призови смело идти в бой; ободри их выражением своего лица, воодушеви их сладкими надеждами! А чтобы вы действительно оказались лучшими из колесничих бойцов, возбуди в своих воинах дух соревнования. Ведь если эта битва окажется удачной, то, будь уверен, впредь все будут говорить, что нет ничего выгоднее доблести.

Абрадат взошел на колесницу и отправился выполнять это приказание. А Кир двинулся дальше, пока не оказался на левом фланге, где находился Гистасп с половиной персидской конницы. Обратившись к нему по имени, Кир сказал:

— Теперь, Гистасп, как ты видишь, дело зависит от твоей быстроты. Ведь если мы сами первыми перебьем врагов, то уж, конечно, ни один из нас не погибнет. Усмехнувшись, Гистасп ответил:

— Ну, о тех, кто стоит против нас, мы сами и позаботимся, а вот других, которые наступают с флангов, ты бы поручил заботам остальных наших воинов, чтобы и они тоже не стояли без дела. На это Кир сказал:

— Не беспокойся, я ведь к ним и направляюсь. Ты же, Гистасп, запомни следующее: кому из нас бог дарует победу, тот, если где-нибудь останется еще очаг сопротивления, пусть и устремляется туда для нового боя.

С этими словами Кир двинулся дальше. Доехав до фланговой колонны и разыскав командира поставленных здесь колесниц, Кир сказал ему:

— Я направляюсь вам на помощь. Как только заметите, что мы атакуем край вражеского крыла, сразу же бросайтесь тоже на прорыв неприятельской линии, ибо, оказавшись на той стороне, вы будете в гораздо большей безопасности, чем застигнутые здесь.

Когда он, наконец, оказался позади повозок с женщинами, он велел Артагерсу и Фарнуху оставаться здесь с тысячью пеших и тысячью конных воинов.

— Когда вы заметите, — сказал Кир, — что я иду в атаку на вражеское правое крыло, тогда, не мешкая, устремляйтесь тоже на тех, кто стоит против вас. Вы поведете бой с фланга, там, где любое войско оказывается наиболее уязвимым для удара, тем более, что вы будете действовать фалангой, что придаст вам особенную силу. [234]У врагов, как вы можете заметить, крайними стоят всадники. Непременно бросьте на них отряд верблюдов, и можете быть уверены, что, прежде чем дело дойдет до боя, вы увидите врагов в смехотворном положении.

Отдав такие распоряжения, Кир поехал на правый фланг. Между тем Крез решил, что фаланга, при которой он сам находился оказалась уже ближе к неприятелю, чем вытягивавшиеся в сторону крылья. Поэтому он поднял сигнал, [235]приказывая фланговым колоннам далее не двигаться, но немедленно, каждой на своем месте, сделать поворот. Когда они встали, повернувшись лицом прямо к войску Кира, Крез дал им знак двигаться на неприятеля. И вот три фаланги двинулись на войско Кира: одна — с фронта, а две другие — с флангов, одна — с правого, а другая — с левого, так что великий страх обуял все войско Кира. Действительно, словно маленький квадратик посреди большого, армия Кира со всех сторон окружалась вражескими воинами — всадниками, гоплитами, пельтофорами, [236]лучниками, колесницами; лишь с тыла не было врагов. Тем не менее по приказу Кира все воины разом повернулись лицом к врагу. [237]В тревожном ожидании предстоящей схватки обе стороны хранили глубокое молчание. Но вот Кир решил, что время пришло, и тогда он запел пэан, и все войско подхватило его. После этого все разом издали боевой клич в честь Эниалия, [238]и тотчас же Кир ринулся вперед. Ударив со своими всадниками на неприятелей с фланга, он старался как можно быстрее сблизиться с ними для боя. Пехотинцы в боевом порядке быстро следовали за ним и с разных сторон охватывали неприятельскую колонну. Кир имел явный перевес, потому что, действуя фалангой, атаковал противника во фланг. В результате очень скоро враги обратились в паническое бегство.

Как только Артагерс увидел, что Кир начал сражение, он тотчас двинулся против левого крыла неприятеля, бросив вперед верблюдов, как ему и приказывал Кир. Кони врагов уже издали испугались вида верблюдов: одни, обезумев, мчались прочь, другие вставали на дыбы и натыкались друг на друга. Такой страх кони испытывают обычно при виде верблюдов. [239]В результате Артагерс со своими воинами в полном боевом порядке обрушился на врагов, уже приведенных в замешательство. В то же время колесницы устремились против правого и левого крыла неприятеля. Спасаясь от них, многие вражеские воины попали под удар отрядов, наступавших с флангов вслед за колесницами, а другие, наоборот, спасаясь от атакующих воинов, были раздавлены колесницами.