— Но теперь вы в иных условиях, мой бедный Итуэл; день мщения близок.

Затем воцарилось продолжительное и мрачное молчание. Рауль машинально следил глазами за матросами, занимавшимися мытьем палубы, а Итуэл погрузился в невеселые воспоминания о всех перенесенных им оскорблениях. Люди могут жестоко оскорблять друг друга, могут совершать тысячи несправедливых бесчестных поступков, но, кажется, можно почти поручиться за то, что все эти деяния никогда не проходят безнаказанно; рано или поздно является справедливое возмездие, часто совершенно неуловимыми путями — это то, что называют. Провидением Божьим.

Наконец, тяжело вздохнув, Итуэл поднялся и, как бы желая скрыть свое лицо от Рауля, повернулся лицом ко входу в бухту. Но едва взглянул он по этому направлению, как сильно вздрогнул и невольно вскрикнул; в тот же миг Рауль был подле него и посмотрел в ту же сторону. Нараставший день дал им возможность различить предмет, представлявший для них немаловажное значение в их настоящем положении.

Когда с вечера накануне они выбирали наиболее безопасное место, чтобы стать люгеру, они естественно бросили якорь так, чтобы иметь перед собой свободный выход в море. Благодаря туману, они приняли за островок, который, действительно, должен был находиться здесь неподалеку, что-то темное, нежно выделявшееся своими очертаниями. И вот теперь, к своему ужасу, они определенно различили корабль на месте предполагаемого острова. На корабле был поднят флаг, но нельзя было разобрать его рисунок. Ивар в свою очередь вскрикнул:

— Хороши мы будем, если это английское судно! Что вы скажете, Итуэл? Различаете вы флаг? Ваши глаза лучше моих.

— Но я тем не менее не знаю глаз, которые видели бы на таком расстоянии. Я принесу подзорную трубу.

Через минуту он вернулся с двумя трубами — для себя и для Ивара.

— Трехцветный флаг! — воскликнул Рауль.

— Посмотрите, Итуэл, какое это судно могло прислать сюда республика?

— Не то, Ивар, — отозвался Итуэл таким странным тоном, что Рауль к нему обернулся. — Не то, капитан. Нелегко птице забыть клетку, в которой она томилась годами! Это проклятая «Прозерпина».

— «Прозерпина»! — повторил Рауль, хорошо знакомый со всеми приключениями товарища и не нуждавшийся в дальнейших пояснениях.

— Но, если вы не ошибаетесь, «Блуждающему Огню» следует потушить свой фонарь. Я различаю двадцать два отверстия с торчащими из них пушечными жерлами, столько же, значит, и по другую сторону, и, следовательно, всего сорок четыре.

— Мне незачем подсчитывать число его пушек, я знаю, что это «Прозерпина», фрегат; капитаном там Куф, да, я все знаю!.. Итак, это «Прозерпина». Да благословит ее Небо! От души желаю ей провалиться на дно моря!.. Вполне достаточно одного залпа с нее, чтобы загасить «Блуждающий Огонек»!

— Я не сумасшедший, чтобы вступить в бой с фрегатом, Итуэл; но я слишком сжился со случайностями на море и привык не тревожиться до тех пор, пока опасность не станет очевидной.

— Выслушайте, Рауль, и рассудите сами, — горячо заговорил Итуэл. — Ни один французский корабль не выкинет своего флага перед неприятельским городом — это значило бы обнаружить свои намерения. Но английское судно могло выкинуть французский флаг, потому что вполне в его власти выкинуть вслед затем другой, а оно может кое-что выиграть этой хитростью. «Прозерпина» французской конструкции. Да мне ли ее не узнать, когда все ее особенности неизгладимо запечатлелись на моей спине, так что никакой губкой их не стереть?

— Однако, Итуэл, если это английский фрегат, то ему может взбрести на ум зайти в эту гавань и стать возле нас, — проворчал Рауль.

— Что тут делать большому военному судну! Не все так любопытны, как «Блуждающий Огонь».

— И правда, чего бы ему делать в этой трущобе? Ну, видно, надо быть ко всему готовым. Но так как он любезно выкинул нам свой флаг, ответим и мы ему тем же. Эй, выкинуть флаг.

— Который, капитан? — спросил старик рулевой, в обязанности которого входило выкидывать флаги и который никогда не смеялся и смотрел всегда исподлобья. — Капитан не забыл, что сюда мы вошли под флагом Джона Буля?

— Ну, да, и теперь его же поднимите — приходится прибегнуть к наглости, раз мы одели на себя маску. Господин лейтенант, распорядитесь, чтобы все было в порядке и наши носовые платки заготовлены; никто не может сказать, когда понадобиться «Блуждающему Огню» утереть ими свое лицо, Итуэл! Вот он повернулся несколько больше на восток, мы можем его лучше рассмотреть.

Оба снова вооружились биноклями, и воцарилось общее молчание. Итуэл, обыкновенно такой болтливый, становился серьезным и сосредоточенным в исключительных случаях. Раулю тоже было не до разговоров, а матросы подражали американцу, который пригрозил им серьезными последствиями в случае обнаружения их французского происхождения, и они старательно перенимали сдержанные, даже угрюмые манеры англичан, за которых себя выдавали, и упорно молчали, наперекор своему живому характеру. Прошло добрых два часа. Несколько судов подходило близко к «Блуждающему Огню», но на все вопросы часовые хранили упорное молчание, прикидываясь непонимающими французского языка, на котором к ним обращались.

У Рауля было подобрано четверо матросов, разделявших с ним арест в Англии и так же, как и он, немного научившихся этому языку; с ними он высаживался на берег в случае, если желал скрыть свою национальность. Так и теперь спокойно и тихо сделаны были необходимые приготовления, и Рауль, не торопясь, спустился в шлюпку и направился к городской пристани, где самоуверенно поднялся по знакомой лестнице, оставив гребцов дожидаться своего возвращения. Предупрежденные о том, что за ними могут следить, молодцы с полным самообладанием прохаживались по набережной, заговаривая, насколько умели, по-итальянски с женщинами и продолжая прикидываться непонимающими французского языка, когда к ним обращались опытные моряки, недурно владевшие этим языком; многократный опыт сделал из них хороших актеров.

Итак, они продолжали изображать из себя карикатурных англичан в ожидании возвращения Рауля. Молодые девушки подходили к ним, предлагая кто цветы, кто фрукты. Особенно назойлива в этом отношении была Аннунциата, которой Вито Вити поручил попытаться проникнуть в тайны иностранцев. Но ее старания не увенчались успехом, и после резкого окрика одного из гребцов она отошла.

Оставим, однако, наших матросов отбиваться, как сумеют, от любопытных жителей и последуем за молодым капитаном.

Руководимый чутьем или, может быть, имея в виду определенную цель, он быстрыми и легкими шагами направился к террасе и поднялся на высокий мыс. Глаза всех прохожих были подозрительно устремлены на него, следили за каждым его движением; с минуты появления фрегата под французским флагом все население было в тревоге и держалось настороже. Вито Вити уже успел побывать у вице-губернатора, созывавшего затем военный совет для совещания ввиду могущей грозить опасности. Батареи были снабжены оружием в достаточном количестве. Но зачем могла понадобиться французам осада такого ничтожного городка, как Порто-Феррайо?

Снова высокий мыс был занят толпой любопытных обоего пола, всех возрастов и положений. Между жителями преобладали по обыкновению любопытные женщины, у которых воображение довлеет над рассудком. На одной из террас, прямо против дворца вице-губернатора, как здесь называли занимаемый им дом, сидела городская знать, не сводившая глаз с тревожившего всех французского фрегата. Появление Рауля, о котором за минуту до того была речь, как о человеке подозрительном, несколько смутило почтенных господ, и некоторые из них даже отвернулись, чтобы скрыть невольно выступившую на лице краску.

— Добрый день, синьор Баррофальди, — поклонился ему вежливо и развязно Рауль с присущим ему веселым, жизнерадостным лицом, способным совершенно рассеять малейшее подозрение в его виновности или страхе. — Вы тут на берегу наслаждаетесь прекрасным утром, а там на воде появился, по-видимому, прекрасный фрегат французской республики.