— Тогда как получается, что ты все еще с Клиффом?

— Он платит деньги.

— И Киннер платит.

— Только за работу.

— Разве он платит тебе недостаточно?

— Иногда достаточно. Когда хочет, чтобы я устроила представление на его вечеринке. Или когда показывают порнуху.

— А ты не боишься? Ты знаешь, что сделает с тобой Киннер, когда узнает?

— Не узнает.

— Почему ты так уверена?

— Потому что он считает меня глупышкой. Разве он поверил бы мне, а?

— И все же он может узнать — случайно.

— Как? Никто не знает об этой квартире. За нее платит Клифф, а я прихожу сюда только для встреч с ним.

Она приложилась к стакану. Я решил, что пора.

— Кстати, — сказал я, — прошлой ночью, когда я заявился в «Казино»… гм… Киннер что-нибудь говорил? После моего ухода?

Она рассмеялась.

— А ты как думаешь?

— Да, понимаю, но… э-э… что же он сказал? Если то, что сегодня Клифф говорил насчет моего брата, — правда, он наверняка что-то сказал. Но что?

Она посмотрела на меня. На этот раз ее взгляд был ясным и осмысленным.

— Мне казалось, ты не поверил Клиффу.

— Не поверил, однако потом подумал над его словами. И пришел к выводу, что не вредно их проверить.

— Через меня?

— Я просто подумал, что для тебя неважно, откуда поступают деньги, и ты не будешь возражать, если какая-то сумма поступит от меня.

Я вытащил бумажник и положил его на стол. Она впилась в него взглядом.

— И поэтому ты вернулся, да?

— Не совсем.

— Ты уверен?

Я улыбнулся.

— Да, уверен.

Настала ее очередь улыбаться.

— Да, но тебе придется это доказать.

— То есть?

— Иди сюда, и я тебе покажу.

Она откинулась на спинку, подтянула ноги к груди и обхватила их руками, но тут же закачалась и вынуждена была опереться рукой о кресло, чтобы не скатиться на пол.

— А потом? — спросил я.

— А потом я расскажу.

— Почему не сейчас?

Она помотала головой.

— Я могу выбить это из тебя.

Она опять помотала головой.

— Но почему? — настаивал я.

— Я совру.

— Ты и так можешь соврать.

— А зачем? Может, я делаю себе одолжение?

— Каким образом?

Она встала, обошла столик и села рядом со мной.

— В чем дело? — спросила она. — Ты не в настроении?

От нее пахло нейлоном и сладковатым потом.

— Проблема в этом? Хочешь, я сделаю тебе настроение?

Она положила руку мне на живот и закинула одну ногу на мои колени. Я почувствовал ее губы у своего уха, и в следующее мгновение она принялась лизать мочку.

— Ну давай, — сказала она. — Гленда все тебе расскажет. После.

Она стала расстегивать молнию на моих брюках. Я решил не перечить ей, обнял ее, притянул к себе и предоставил ей заниматься тем, чем ей хотелось. Через несколько минут она подняла голову и заявила:

— А ты не очень стараешься.

— Продолжай, — сказал я.

Она продолжила, но ее старания не принесли плодов. Я ничего не мог с собой поделать. Я встал.

— Давай забудем об этом, а?

Она тоже встала.

— Я знаю, — сказала она, — знаю, что можно сделать.

— Послушай…

Она взяла меня за руку и потащила к двери.

— Пошли, — сказала она. — Помни: Гленда ничего тебе не расскажет, если ты будешь плохим мальчиком.

Я прихватил стакан и позволил увести себя в спальню. Спальня оказалась такой же стильной, как и гостиная.

Широкая двуспальная кровать была застелена красным покрывалом. Ярко-оранжевый ковер застилал пол от стены до стены. Половину одной стены занимало зеркало. Второе зеркало висело за изголовьем кровати, над ним была полка шириной в два фута. На полке стоял восьмимиллиметровый кинопроектор.

Гленда выпустила мою руку, забралась на кровать, покачиваясь, подошла к полке и вцепилась в нее, чтобы не упасть. Обретя устойчивость, она вытянула одну руку и включила проектор, на котором стояла двухсотфутовая катушка. Пленка уже была заправлена в бобышку.

Узкий пучок света осветил противоположную стену.

— Ты всегда предоставляешь столь широкий спектр услуг?

Она хихикнула.

— Клифф хотел посмотреть, — ответила она. — Так что я подготовилась.

Увидев яркий квадрат на противоположной стене, она нахмурилась.

— Не работает? Почему эта сволочь не работает?

— Послушай, — сказал я, — я уже видел эти фильмы. Перевидал почти все. А потом продавал их профессиональным игрокам. Они не…

— О, это совсем другое, — заверила она. — Там я. Тебе понравится.

Она опять занялась проектором.

— Ну почему эта дрянь не работает?

Я сделал глоток виски и сел на кровать.

— Попробуй передвинуть выключатель в другое положение.

Она так и сделала. Проектор заурчал, и бобышка закрутилась. Гленда вытянулась на кровати. На стене появились титры — их писали карандашом на картонках, и кто-то дрожащими руками держал эти карточки перед камерой.

Фильм назывался «Школьница и минет».

Название держали слишком долго. Я собрался было встать.

— Послушай, не надо…

— Смотри, — сказала она, отпивая из моего стакана.

Название исчезло. Теперь передо мной была спальня, а в спальне — Гленда в школьной форме. Она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Она расчесывала волосы в течение нескольких минут, затем взяла вставленную в рамку фотографию и, прижав ее к груди, закрыла глаза. Потом она поставила фотографию на место, встала и начала переодеваться в обычную одежду, при этом она поливала себя духами и нацепляла всякие побрякушки.

Новая сцена: комната с канапе у стены. На канапе сидит девочка и листает журнал. Девочка очень красива. Ее длинные светлые волосы разделены на прямой пробор. Волосы очень мягкие и все время рассыпаются, поэтому девочке приходится то и дело откидывать их назад. Она одета в форменный сарафан, на ногах — белые носочки. С одной стороны канапе — камин без огня, с другой — телевизор. На полу лежит линолеум, виднеется край алюминиевого садового стула. На каминной полке маленькие часы, стрелки показывают без десяти четыре. Рядом с канапе стоит стул с подносом. На подносе чашки и чайник. Девочка берет чашку, пьет, ставит чашку обратно и перелистывает страницу.

Я узнал и комнату, и девочку. Комната — это кухня Альберта Свифта. А девочка — Дорин.

Я повернулся к Гленде. Ее рот был приоткрыт, глаза прикрыты, дыхание замедлилось. Еще десять секунд — и она заснет.

А проектор продолжал жужжать. Я решил не останавливать его.

Меняется ракурс, и теперь камера смотрит из-за плеча дочери Фрэнка (или моей) на журнал. Она перестает листать его и останавливается на определенной странице. Подрагивая, камера наезжает на страницу и демонстрирует увеличенный портрет Энгельберта Хампердипка.

Ракурс резко меняется, и опять появляется прежняя сцена с Дорин на канапе.

Она подносит журнал к губам, целует фотографию и закрывает глаза.

Затем она прислоняет журнал к подлокотнику, садится лицом к фотографии и, подперев ладонями подбородок, долго смотрит на певца. Спустя какое-то время она принимается гладить себе грудь, а потом ее рука скользит вниз, и она начинает теребить подол сарафана. Натеребившись, она задирает подол. В это мгновение камера переключается на новую сцену: дорога перед домом, подъехавшая машина и мужчина, выбирающийся из машины. Мужчина — это Альберт. К его верхней губе приклеены усы.

Камера возвращается в комнату, то есть в кухню Альберта. Дорин слышит шум машины и поспешно одергивает сарафан. Открывается дверь, и входит Альберт. Его губы начинают двигаться. Дорин встает с канапе, и камера следует за ней мимо Альберта в двери. Дорин кого-то зовет. Показывают Гленду, которая отвечает ей. Камера вместе с Дорин возвращается к канапе. Альберт стоит рядом с канапе. Ему очень хочется проверить, хороню ли держатся усы. Дорин указывает на поднос, наливает чай в чашку и протягивает ему. Альберт благодарит и садится рядом. В течение минуты они беседуют, и вдруг Дорин проливает чай ему на брюки. Альберт подскакивает, как будто он сильно обжегся. Продолжая сидеть, Дорин вытаскивает из рукава носовой платок и начинает протирать ему брюки. Постепенно ее движения становятся поглаживающими. Альберт кладет руку Дорин на затылок и притягивает ее голову к своей ширинке. Он гладит ее но голове, а она прижимается к нему. Вскоре она расстегивает ширинку и запускает руку внутрь. Альберт расстегивает ремень и спускает брюки ниже колен. Дорин опять прижимается к тому же месту и гладит его ляжки. Альберт медленно садится на канапе, а потом ложится. Дорин принимается снимать с него трусы. Камера меняет ракурс, теперь в объективе вся комната. Открывается дверь, и появляется Гленда. Она в ужасе от того, что происходит на канапе. Альберт отскакивает от Дорин. Гленда бежит через комнату, Дорин съеживается. Гленда бьет ее по щеке, потом садится на канапе, швыряет Дорин к себе на колени, задирает ей подол и принимается шлепать по попе.