— Мне редко кто на пути вставать осмеливался, — Белый Ведун обратил серые глаза на княжича, — а ты, мальчик, даже однажды чуть не выиграл со мной маленькое сраженьице. Это ведь ты придумал — взять проклятие на себя?

— Ну я, — ответил Младояр заносчиво.

— Уважаю! — усмехнулся ведун, — Но сегодня ты остался дурак дураком, не так ли?

— Хорошо смеяться последним!

— Куда ты спешишь, юноша? Убить тебя несложно. Ты у меня в руках, вот и продолжим развлекаться…

Колдун подошел, не спеша, к Бегуне, вот его губы уже у самого уха отрока, шепчет что-то… Вновь поводил пальцами у одурманенного лица отрока.

— А теперь, — старик лукаво взглянул на княжича, — убей этого недоросля, он мой и твой враг!

Околдованный подросток двинулся, как во сне, прямо на Младояра, меч — над головой.

— Это же я, Бегуня, я — Младояр, — крикнул княжич.

Отрок так и замер, оглянулся вокруг, глаза — растерянные.

— Так чего ты остановился? — поторопил его колдун, — Убивай!

— Нет — сквозь зубы прошептал Бегуня.

— Я же твой хозяин!

— Да.

— Так я тебе приказываю — убей!

— Нет.

Колдун поднял обе руки в угрожающем жесте. Даже Младояру стало страшно, а каково сейчас Бегуне? Да, Белый Ведун умел внушить ужас! Поломается отрок, или умрет на месте?!

В голове у Младояра что-то сложилось, он вдруг почувствовал внутри какую-то дерзость, озарение вперемежку с безумством.

— Спа-ать! — заорал княжич во всю глотку.

Младояру показалось, что замерли все — даже птицы умолкли. Его выходка стала полной нежданностью для колдуна, он так и остался стоять в угрожающей позе. Но, главное — окончательно отупели рожи живых мертвецов, у двоих — и вовсе глаза прикрылись. Неужели — заснули?! Княжич аккуратно взялся за одну из пик, подальше от острия, наверняка отравленного, мертвяк, на тычок копья в его сторону — попросту завалился на спину. Еще несколько движений — и пустоглазы лежат, один даже посапывает. Младояр бросился на выручку Бегуне — но отрок уже пришел в себя, глаза сонные.

— Ты разбуди меня, — попросил Бегуня как-то невпопад.

— А где колдун?

Юноши оглянулись по сторонам — никого. Как сгинул. Или глаза отвел? Ну нет, с Младояром этот номер не пройдет! Стук копыт, быстро стихающий. Младояр бросился вслед, эх — оставил лук в кустах… Только белым и мелькнуло далеко впереди.

— А что будем делать с этими? — спросил Бегуня.

— Как что? Поможем обрести покой после смерти, — пожал плечами княжич, — лучше это делать самым большим мечом.

Ни Бегуне, ни Младояру так и не удалось ни разу отделить голову с первого удара, да и с двух получалось не всегда…

Бегуня занялся давно не ухоженными жеребцами. Запах конского пота всегда действовал на отрока успокоительно, в нем было что-то надежное, домашнее. Да все что угодно, только бы не слушать этих разговоров, идущих по одному и тому же кругу. Вроде — вечер сложился на славу, встретились без помех, как и уговаривались, погода — лучше не придумаешь, и не жарко, и не холодно, свежестью тянет. Соловьи голоса опробуют — вечер, все-таки. Удача за удачей. Даже огонь разжегся с первой искорки… Чу — вроде заговорили о понятном! Бегуня навострил уши.

— Да сколько же мертвяков у Белого Ведуна? — наполовину спросил, наполовину — пожаловался Младояр.

— Считай дружина, — отмахнулся Иггельд, — да что это за воины, которых малые дети режут, что цыплят?

— Ладно, пусть мы с Бегуней дети малые, но ответь, многомудрый: — юноша едва не хихикнул, — а на кой ляд эти пустоглазы вообще Белому Ведуну? Народ пугать?

— Отчего же, слуги отменные, — не согласился старик, — вот только, я так со своей многомудростью посоветовавшись, думаю — не осталось их уже у колдуна. За день новых не понаделаешь. Так что вариантов два — либо Белый Ведун сделает так, чтобы его очень долго искали, и, в конечном итоге — не нашли, либо…

— Соберет народ?

— Похоже, здесь все мужчины прошли через испытательный дом, а там им Слово сказали, да позабыть велели. — кивнул Иггельд, — Представь — соберет колдун парней на мужей со всех деревень, да Слово скажет, ведь пойдут за ним?

— Которые и пойдут, а кто — и не послушает, — возразил княжич.

— Непослушных всегда меньше, — объяснил лекарь, — эдак у Белого Ведуна войско по одному слову соберется.

— Получается, не я один такой, с головой замороченной? — воскликнул Бегуня.

— О тебе речь особая, — отмахнулся от парня Иггельд, что от комара, — но кое в чем ты прав, в этом краю все мужи под его Словом ходят.

— Какое войско? — спохватился Младояр, — Откуда у них мечи, кольчуги, копья? Да и не выучена, это ж хуторские, они только кулачному бою и разумеют!

— Но на нас с тобой их хватит, — урезонил княжича наставник.

— Хорошо, тогда вернемся к прежним рассуждениям. Идти или не идти нам к Вратам? Мы же решили — колдун умней нашего, он непременно предвидит, как мы поступим. Если мы решим, что идем к Вратам, он исхитрится и не пойдет. Но мы умнее — и решили искать его в другом месте. Он, предвидя нашу хитрость, спокойно собирает народ у Каменных Врат. Но и мы умней — идем к Вратам. Скажем, колдун догадывается, что мы можем предвидеть, и мы все же пойдем…

Бегуня, едва не заткнув уши, помчался прочь, к скакунам, с ними — спокойнее. А эти двое — только и знают, что морочить друг другу голову. Задумали отгадать мысли Белого Ведуна. И как — повторяют: если он так, то мы так, а он — эдак… Нет, твердо решил Бегуня, с меня хватит заморочек, голова воину нужна для того, чтоб шлем носить, да пиво пить, в глотку лить!

— Мы так ни к чему не придем, — ведун не выказывал ни малейшего волнения, подобные споры ему с Младояром не внове, — есть простой способ…

— Подкинуть монетку?

— Можно монетку, или — кости выкинуть, — кивнул Иггельд.

— Так нет у нас костей!

— Как нет? — впервые ведун показался удивленным.

— Дык не играем же, вот и не беру в поход, — объяснил юноша.

— Ладно, нелада с ними, с костями, есть вот еще что… Если не идти к Вратам, то куда пойти? Получается, что вроде идти надо!

— Но Белый Ведун предвидит, что нам больше негде его ловить, и не придет!

— Повторим еще раз?

— Но если из рассуждений нет выхода, то как быть? Где нам Светлушу отыскать? — в голосе княжича просвечивала насмешка, он не очень-то верил предсказаниям.

— Идем к Каменным воротам! — голос Бегуни прозвучал неожиданно твердо, прям — воевода.

— Что с тобой, отроче? — удивился Иггельд, — Никак, жар?

— Заяц приходил… — голубые глазки отрока блуждали, как будто паренек ничего не видел перед собой, конопатое личико отрешенное, ни дать, ни взять — далось ему, — Тот самый…

— Отправимся еще до утренней звезды, — решил ведун.

Когда Бегуня отошел, княжич вдруг вспомнил:

— А ведь говорят, зайца с золотыми рожками лишь раз за всю жизнь увидеть можно? Полюбил он, что ли, Бегуню?

— Может и полюбил, — пожал плечами Иггельд, — если вообще был зайчик…

— Ты думаешь… — брови юноши так и полезли вверх, — Это что же, зайца нет, а есть лишь слова-нашептывания Белого Ведуна? Ну, да, Бегуня видел то, чего не было, рассказывал… Так что, выходит — ловушка?

— Ловушка, иль приглашение… — вздохнул старик, — По крайней мере, теперь мы знаем — будет колдун у Каменных Ворот!

Путь оказался недолог. Еще только светало, когда приближение Каменных Ворот ознобом прошлось по озябшим телам юношей. Иггельду — ему хоть бы что!

— Камень, — показал под ноги Младояр, — и трава жухлая!

— Там, дальше, и вовсе ничего не растет, — ответил старик.

— То есть близится место, силы высасывающее?

— Да.

— Хуторяне справа! — шепнул Бегуня.

— Вижу, — кивнул старик, — они думают, что мы — тоже по призыву…

Лес кончился несколькими кособокими березками, травка лишь прожилками зеленела на фоне светлого камня. Да что там трава — впереди, в лучах утренней зари, розовели Каменные Ворота. Тут и там стояли огромные — от сажени до трех — продолговатые камни, поставленные на попа. На большинстве гигантских валунов выбиты письмена, вершины некоторых превращены в головы животных, птиц, змей — но ни одной человеческой! Зато и тут и там стояли люди, все — в простых одеждах, понятное дело — из ближних деревень, здесь богато никогда не жили. Чем ближе подъезжали воины, тем грандиозней казались Врата, нависая, подобно каменной крепости, над головами людей. Младояр впервые воочию видел то, о чем так много рассказывали. Всего три глыбы — две стоймя, а третья — словно крышка над домиком, нет, забавнее — так складывают биты, играя в городки… Было б смешно, да только высота, на которую уложена «крыша», никак не менее пяти саженей. Скорее — семь… Ширина ворот — саженей четыре-пять, ну, больше дюжины шагов — точно. А вот и Скала Судьбы — тот самый качающийся камень. Трудно представить, если сам не увидишь. Теперь княжич мог рассмотреть это странное сочетание камней в подробностях — насколько можно окинуть взором то, что находится в двух сотнях шагов от тебя, да еще и на высоте семи саженей. Итак: камень-крыша имел шесть саженей в длину, а в ширину — не более двух, верхняя часть — ровная, чуть ли не приглаженная. Поверх камня-крыши лежит Скала Судьбы — цвета красного — гранит, что ли, плоская, как блин, но где-то посередине будто посаженная на некую ось. Разумеется, почти по центру тяжести. Скала Судьбы немаленькая — сажени четыре, по бокам свешивается над камнем-крышей. Но самое странное и удивительное — Скала подвижна, Младояру рассказывали, бывало, сядет ворона на приподнятый край камня —и веса ее оказывается достаточно, чтобы скала опрокинулась на тот край. Ветры то и дело ворочают Скалу Судьбы. Странно, и как только до сих пор не стерся тот острый шпиль, на котором поворачивается камень? И какой велет водрузил эти камни на такую высоту? И все пригнал?!