Устав от молчания, она все же повернулась к посетителю лицом.

– Что привело? – поинтересовалась.

Курт некоторое время пытался изображать на лице некую отстраненность, потом решил прибегнуть к проверенному средству и очаровать собеседницу улыбкой. Керри этого не оценила, оставшись равнодушной. Курт понял, что очарование не подействовало, перестал растягивать губы в улыбке и отделался лаконичным ответом.

– Поговорить.

– Сегодня прямо какой

то день откровенных разговоров, – иронично заметила Дарк. – Что ты хочешь донести до моего сведения?

Она особо подчеркнула слово «ты», тем самым дав понять, что сегодня это уже не первый разговор по душам, в котором ей довелось принимать участие.

– В смысле? – насторожился собеседник.

– Ты по своей воле сюда пришел? Или сейчас мне предстоит услышать продолжение угроз в свой адрес?

– Тебе кто

то угрожает? – притворно испугался Курт, из чего Керри сделала вывод: он заодно с Гретхен.

Вполне возможно, что он оказался здесь с подачи бывшей девушки Дитриха, а, может, наоборот Гретхен пришла к ней с душеспасительными разговорами после наставлений Курта.

– Прекрати ломать комедию, – отмахнулась девушка, присаживаясь на другой конец дивана. – Ты хочешь о чем

то поговорить? Давай поговорим. Вот только не надо тут сцену о заботливом парне разыгрывать. Можно подумать, за столько лет, что мы проучились рядом, я не выучила тебя вдоль и поперек.

– Я, правда, беспокоюсь о твоей судьбе, – начал он.

– Хватит, – махнула рукой Керри. – Поучай своих паучат, а меня не нужно. Или в тебе все

таки проснулся отцовский инстинкт? Так я тебе скажу по секрету, он куда

то не туда направлен. Я – не твоя дочка, чтобы проявлять обо мне заботу.

– Ты решила во всем быть похожей на Дитриха?

– В смысле?

– Перенять все его симпатии и антипатии, сделав их своими.

– Гретхен мне никогда не нравилась. Ты тоже далеко не прекрасный принц. Но я не говорила, что отношусь к тебе плохо. Скорее, мне просто наплевать на твое существование. И немного обидно за Ханну, которая сейчас мучается от твоей безответственности.

– Можно подумать, что во всем только я виноват, – возмутился Курт.

– Ну, да, – понимающе закивала головой девушка. – Не ты. Только она. Сама тебя в кровать потащила, а теперь ещё жалуется на что

то… А то, что из

за тебя она постоянно терпит насмешки со стороны почти всех школьников – это приятный бонус, как, впрочем, и ребенок. Мелочи жизни, правда, Курт?

– Я мешаю ей избавиться от ребенка?

– Я бы на её месте от тебя избавилась, – вздохнула Керри, поняв, что ничего своими словами не добилась.

Курт, как был упрямым ослом, так им и оставался.

– Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу вот так взять и жениться на ней.

– Почему?

– Потому что я не готов к такому шагу!

– Можно вопрос? – прищурилась Керри.

– Какой?

– Зачем ты говоришь это мне? Почему бы не подойти к Ханне и не поведать грустную историю своей жизни именно ей, а не мне?

– Ты издеваешься надо мной?

– Ни секунды. Разве это так сложно? Подойди и скажи, что ты не можешь взять на себя ответственность. Скажи точно так же, как только что говорил мне. Ей твои душевные переживания хотя бы интересны будут. Не то, что мне.

– Я советуюсь с тобой, как с другом. А она для меня… Не знаю, кто, но, однозначно, не подруга. С ней сложно говорить о таких вещах.

– С другом? – удивилась Керри. – Когда мы с тобой успели стать друзьями? Почему я этого до сих пор не знаю?

– Неужели тебе, на самом деле, жалко эту девчонку? – недоверчиво прищурился Курт. – Насколько я помню, она раньше не очень хорошо к тебе относилась. Теперь вы – не разлей вода, и ты всячески стараешься оберегать Кляйн от нападок со стороны. Знаешь, тут есть всего два варианта. Ты либо святая, либо дура.

– Скорее, дура, – заметила Дарк. – До святой мне далеко. А теперь, когда мы разобрались в моей мотивации, может, расскажешь, почему не можешь предложить Ханне, если не руку и сердце, то хотя бы просто руку?

– Потому что она мне не нравится.

– А кто нравится?

Керри почему

то казалось, что сейчас произойдет событие века и Курт, наконец, признается в своей симпатии к Гретхен, но он несколько секунд молчал, потом выдал решительно:

– Если честно, никто.

– Правда?

– Да.

– Я всегда была уверена, что тебе по душе бывшая моего кузена.

– Гретхен?

– Ты знаешь кого

то ещё?

– На всякий случай уточнил. А так, разумеется, за личной жизнью Дитриха не слежу. Потому и не знаю, сколько девушек у него было и сколько есть.

– Тебя это и не касается.

– Раньше мне было интересно.

– Неужели?

– Он кажется слишком правильным. Если он встречается с кем

то, то ни на кого больше не взглянет. И это довольно странно.

– Это нормально, – ответила Керри, вскидывая глаза на своего собеседника. – Во всяком случае, все девушки мечтают о том, что для своего молодого человека станут единственными, и именно их будут считать самыми красивыми и желанными. Рядом с людьми, подобными тебе, хорошо получается рушить свою самооценку, а вот поднять её, увы, при всем желании не получится.

– Тебя это тоже цепляло?

– Я похожа на мазохистку?

– Нет.

– Тогда какие вопросы?

– Никаких.

– Хочешь чего

нибудь? – вспомнила о правилах гостеприимства девушка.

Разговор их начинал Керри утомлять. Она никак не могла понять, почему Курт выбрал её в качестве штатного психолога, и теперь именно ей приходится слушать его откровения.

Услышав его признание, Дарк совсем не удивилась. Она уже давно поняла, что Курт если и влюбляется, то очень и очень поверхностно. Ему просто нравится очаровывать доверчивых девушек, падких на его довольно «сладкую» красоту. Он старательно поддерживает тот образ, что привлекает внимание, а на деле, плевать он хотел на всех, кто к нему идет с признанием. Ему нравится популярность, но о тех, кто ему популярность создает, он не самого высокого мнения.

По сути, любовь фанатская – есть самое большое зло из всех возможных видов любви.

– Нет, – отрицательно покачал головой Курт. – Ничего не нужно. Спасибо. Знаешь, я ещё кое

что хочу спросить у тебя.

– Да? Давай, говори.

– Это вновь касается нашей с Ханной ситуации.

– Я внимательно тебя слушаю.

– Вы же теперь общаетесь… Скажи, она часто говорит обо мне?

– Тебе интересно именно это? Или больше волнует, что именно она говорит?

– Да, – согласно кивнул парень. – На самом деле, мне интересно узнать именно об этом. Она говорит обо мне что

то плохое?

– Даже, если бы это было так, я не стала бы открывать тебе правду, – лучезарно улыбнулась Керри. – Женская солидарность, ты же понимаешь. Рано или поздно все женщины начинают обсуждать своих мужчин. Своего рода традиция, ничего не попишешь. Но в этот раз могу тебя успокоить, Ханна ничего плохого о тебе не говорит. До сих пор пытается тебя оправдать, что довольно странно. Но, как говорится, любовь слепа.

– Пытается меня оправдать? – недоверчиво переспросил Курт.

Это заявление казалось невероятным. Он был готов услышать много

много грязи, вылитой на него, но Керри шокировала его своим заявлением.

По всему выходило, что он несправедлив к Ханне. Кляйн ничего плохого не делает, в школе уже давно к нему не подходит, даже глаза при встрече опускает. Припомнив последние несколько стычек, Курт с удивлением резюмировал, что это он зачастую становится инициатором перепалок, а затем обвиняет во всем Ханну. А она, что странно, не отрицает своей вины, снова прикусывает язык и молчит.

Однажды ему довелось увидеть её в слезах. Нет, чуда не произошло. Сердце в груди не защемило, нежность к девушке не появилась. Просто отчего

то появился неприятный осадок. Откуда он взялся, Курт тогда так и не понял. Теперь пришел к выводу, что это, скорее всего, был голос не окончательно атрофировавшейся совести.