Шеферд теперь не сомневался, что Карпентер убирает свидетелей и избавляется от улик, но он по-прежнему не догадывался, как тот это делает и кто ему помогает. Он подозревал Тони Стаффорда, но Харгроуву потребуются доказательства. Суперинтендант сознавал, какому риску подвергает Шеферда, и все-таки обратился к нему с этой просьбой, ведь если Карпентера не остановить, он будет убивать снова и снова, пока не добьется своей цели — выйти на свободу.

* * *

В камеру Карпентера вошел Хили.

— Ваши газеты, — сообщил он.

— Спасибо, мистер Хили, — произнес Карпентер.

Он подошел к двери и взял почту. «Дейли мейл», «Дейли телеграф» и"Гардиан".

— Почему так поздно?

Обычно газеты приносили перед обедом.

— Сегодня мало персонала. Некого было поставить на проверку писем. Да и доставка опоздала.

Карпентер положил газеты на стол и полистал «Гардиан». По субботам всегда ощущался недостаток в тюремном персонале. Надзиратели не любили работать в выходные. Он взял запечатанный конверт, отправленный из Лондона, и вскрыл его. В нем лежал чистый листок бумаги. Значит, пленки уничтожены. Теперь между ним и свободой остался только Сэнди Роупер. Ким Флетчер решит эту проблему.

В двери появился заключенный, Энди Филпотт.

— Я взял для вас газеты, мистер Карпентер.

Он протянул ему «Таймс» и «Миррор».

— Спасибо, Энди, — поблагодарил Карпентер.

— Заодно и капуччино захватил.

Он поставил на койку Карпентера коробку с пакетиками кофе.

Энди Филпотта, мужчину лет тридцати, арестовали за грабежи. Его обвинительный акт включал пятьдесят семь пунктов. Несмотря на огромное количество краж, он сидел на мели. Большую часть сбережений съели адвокаты, и теперь его жена и маленький ребенок жили на субсидии от государства. Свое тюремное содержание Энди Филпотт тратил в буфете, покупая разные продукты для Карпентера, и тот платил за это его жене по десять фунтов на каждый фунт, потраченный за решеткой. Такое положение устраивало обоих. Энди не курил и не любил сладости. Он готов был голодать, лишь бы помочь семье.

— Отлично, — сказал Карпентер.

Когда Филпотт ушел, в камеру заглянул Диггер.

— Не против, если я войду, Джерри? — спросил он.

— Конечно. — Карпентер указал на стул. — Присаживайся.

Диггер сел.

— Хочешь что-нибудь выпить?

На столе Карпентера стояла коллекция бутылок и жестяных банок: фанта, кока-кола, «севен-ап», апельсиновый сок и минералка. Здесь же разместились пакетики с чаем, черным кофе и капуччино, а также две фляги с горячей водой.

— Пожалуй, сок, — произнес Диггер.

Карпентер налил напиток в стакан.

— Как дела?

— Неплохо, — отозвался Диггер. — На следующей неделе новичок с первого этажа принесет крэк. Он уже тянул срок и знает, что к чему. Говорит, его девчонка может произвольно вызывать рвоту.

— Это лишние детали, — рассмеялся Карпентер. — Сколько?

— Двадцать грамм, но я проверю качество. Пока сошлись на тридцати процентах, однако, если товар пойдет регулярно, мы будем брать больше.

Диггер сунул руку в карман спортивных брюк и достал золотое кольцо.

— Вот то, что ты просил.

Карпентер взял кольцо, сдвинул брови и положил его на подушку.

— Что с Юржаком?

— На него наехали. Новый парень, Макдоналд. Решил попасть в уборщики.

— Похоже, он добился своего.

Диггер пожат плечами.

— Макдоналд заплатил пять сотен. Кого-то все равно пришлось бы брать. Проще было отдать место ему.

— От него могут исходить неприятности?

— Я с ним справлюсь.

— Дикобраз тоже так полагает?

— Его застали врасплох.

Карпентер засмеялся. Лицо Диггера напряглось.

— Макдоналд ударил его, когда он смотрел в другую сторону.

— И Дикобраз готов все забыть?

— Это его проблемы, я не вмешиваюсь. Если он хочет разобраться с Макдоналдом, пусть разбирается.

— Плохо, если кому-нибудь пустят кровь и нас снова запрут по камерам, — заметил Карпентер. — Когда начнется война, всем станет только хуже.

— Макдоналд — одиночка, за ним никого нет. Но я посмотрю, что можно сделать, Джерри.

— Что ты о нем думаешь?

— О Макдоналде? Парень сидит тихо, пока ему что-нибудь не понадобится. Тогда он начинает действовать.

— Его можно на чем-то поймать?

— Он не курит и не колется. В азартные игры не играет. Почти не пользуется телефоном. Даже в буфете ничего не покупает.

— Этот человек святой?

— Не знаю, но держится особняком.

— На крутого не похож, однако Дикобраза завалил.

— Макдоналд крутой, это точно. Хотя по виду не скажешь.

— Но ты с ним справишься?

— Нам с ним нечего делить. Он не требует ничего особенного. Свои пять сотен заплатил честно. Дикобраз сам виноват — зря начал руки распускать.

— А кто принес деньги?

— Какой-то парень с воли. Представился его дядей. Отдал моей сестре в конверте.

— С банкнотами все в порядке?

— Обижаешь, Джерри. Я не вчера родился. — Он допил бокал и поставил его на стол. — Спасибо за сок.

— Молодец, что заглянул.

Диггер ушел, а Карпентер взял обручальное кольцо и внимательно рассмотрел. Простое колечко из золота весом в двадцать четыре карата. На внутренней стороне надпись: «Саймон и Луиз. Навеки».

* * *

Элис Роупер заглянула в дверь гостиной и потребовала, чтобы мальчики отправились спать.

— Почему, мама? Ведь нам не идти в школу, — заныл Дэвид. — К тому же сегодня воскресенье.

— Уже почти десять. Делайте, что говорят.

— А когда мы снова пойдем учиться? — спросил Бен.

— Скоро.

— Как скоро? В понедельник?

Элис не представляла, что им ответить. Они не ходили в школу с тех пор, как к Бену подошел на улице человек и им пришлось покинуть семейное гнездо. Ей не хотелось пугать мальчишек, но они понимали: происходит что-то необычное. Никаких занятий. Переезд в какой-то странный дом. Элис не любила лгать, но разве можно сказать детям правду, что какие-то люди хотят убить их отца?

— Не знаю, Бен. Не думай, я тоже не в восторге, что приходится воспитывать тебя с утра до вечера.

— Я ненавижу этот дом! — воскликнул Дэвид.

— И я, — согласилась Элис. — А теперь в постель. Оба.

Ее муж сидел за кухонным столом и держал в руках чашку чая, который Элис налила ему час назад. Кухня маленькая, почти в три раза меньше той, в их прежнем доме. В так называемом убежище все казалось узким и тесным, включая две крошечных спальни, одну из которых занимали мальчики.

— Сэнди, я так больше не могу, — вздохнула Элис.

Она села напротив него. Он посмотрел на нее пустым взглядом, словно его мысли витали за тысячу миль отсюда.

— Что?

Элис кивнула на кухню:

— Я про дом. В нем невозможно жить.

— Ничего, это ненадолго. Главное, здесь безопасно.

Убежище стояло посреди кирпичной террасы в конце тупика, расположенного в одном из старых районов Милтон-Кейнз — городка приблизительно в сорока милях к северу от Лондона. Сотрудники Сэнди снимали комнату в здании у самого входа в тупик. Владельцам дома щедро заплатили за аренду, объяснив, что комната нужна людям из отдела по борьбе с наркотиками для наблюдения за улицей. Со своей позиции они видели каждого, кто входил или выходил из глухого переулка. В убежище можно было попасть двумя путями: через парадную дверь перед мощеным двориком, который отделяла от шоссе низкая кирпичная стена, или с черного хода, выходившего в обнесенный оградой сад. За оградой находилась школьная игровая площадка. Всех приближавшихся к дому с задней стороны было хорошо видно сверху из окна ванной комнаты, где круглосуточно дежурил человек, вооруженный биноклем и прибором ночного видения. Роупер понимал преимущества жизни в убежище, но комнаты были слишком маленькими, и детям было негде играть, разве что в саду.

— Мне не разрешают даже выйти за покупками, — пожаловалась Элис. — Я должна составлять список продуктов, словно какой-то инвалид. Половина картошки, которую они принесли утром, оказалась гнилой.