- Да, но…

  И увидел бесполезность каких-либо объяснений, потому что огонь погас, оставив за собой дым ужасного безразличия. И больше не осталось того редкого и драгоценного дара, который был ниспослан лишь им двоим, и не осталось больше ничего. «…этому монстру - Арчи Костелло…»

  Стоящая возле пожарного гидранта её подруга, мотнув своими длинными кудрями, крикнула во весь голос: «Эй, Гандерсон, ну ты идёшь или нет?»

  Лаура обернулась в её сторону и ответила: «Иду, иду!» и снова повернулась к нему:

  - Оби. Это было здорово, пока оно продолжалось, но всё прошло. Так иногда бывает. Моя вина в том, что всё зашло так далеко. Я имею в виду то, что я могу кого-то полюбить, а затем больше не чувствовать любви…

  Она смахнула рукой со лба маленькие капельки пота.

  - Мне жаль, - продолжила она, подняв глаза на небо. - Надеюсь, что скоро пойдёт дождь, - и ушла, ушла из его жизни. В компании подруг она пошла по улице и скрылась за углом, так и не оглянувшись на него. В то время как Оби продолжал неподвижно стоять. «Надеюсь, что скоро пойдёт дождь», - это были её последние слова, адресованные ему - банальный комментарий об изменении погоды, это можно было сказать любому незнакомцу.

  Она ушла, и после неё осталась жуткая незаполненная пустота. Он не знал, что делать дальше, куда идти и что думать. Он стоял, раскрыв от удивления рот, словно обращаясь к миру, ставшему свидетелем катастрофы, в которую он попал: «Эй, смотрите, я её любил, и она меня тоже, но из этого ничего не получилось. Что-то было не так…» Что было не так? Нападение - да. Баунтинг - ублюдок. Он избегал Баунтинга с тех пор, как он многое узнал от Корначио. Без Лауры его дальнейшая жизнь вообще лишалась какого-либо смысла. Но он знал и не сомневался в том, кто на самом деле предрешил его катастрофу - Арчи Костелло. Он сомневался в том, что Арчи мог дать какое-нибудь прямое указание Баунтингу, чтобы тот напал на Лауру. Но он также знал, как действовал Арчи, играя одним человеком против другого, играя с Баунтингом, заманивая его ролью управляющего так, чтобы Баунтингу хотелось сделать что-нибудь такое, что бы сильно впечатлило Арчи Костелло, включая преднамеренное насилие. И Оби так ненавидел Баунтинга, что когда-нибудь настанет такой день, когда он с ним во что-нибудь такое сыграет. Но не это нападение разбило его отношения с Лаурой, и всё это они смогли бы пережить - вместе. Разрыв был вызван тем, чем он на самом деле был и тем, что она обнаружила - он был шестёркой Арчи Костелло, членом «Виджилса», одним из тех, кто вёл грязную игру, сталкивая одних с другими, и зная это, могла бы она его любить?

  Дождь, на который так надеялась Лаура, оказался грозой. Оби никогда ещё не видел такого проливного дождя, когда день превращался в ночь, и на небе не было ни одного более-менее открытого пространства. Он шёл сквозь непрерывные струи, сам не знал куда, неся в себе боль тоски и всё возрастающий гнев, который даже показался ему приятным, словно тот придал ему свежих сил. Боль и гнев внутри него вступили в поединок. Боль, подтверждающая потерю Лауры и гнев, когда в его сознании перед ним предстал Арчи. Арчи, разрушивший всё, что начиналось между ним и Лаурой, и вместе с этим всю его жизнь. Он с сожалением подумал о конце учебного года и о том, как ему удастся закончить «Тринити» с унылым средним балом «B», без каких-либо почестей и наград. Он был лучшим учеником школ Монумента, годами он был многообещающим отличником в учёбе и в спорте. Его родители уже перестали спрашивать у него: «Что с тобой, Оби?» «Виджилс» - вот что, и Арчи Костелло. Из-за Арчи он потерял все свои годы учёбы в средней школе и единственную девушку, которую он когда-либо любил.

  Облегчение, принесённое дождем, было лишь временным. Через час жара вернулась и отомстила, она стала ещё хуже, чем прежде - злой и беспощадной. Заметно выросли продажи кондиционеров воздуха и вентиляторов, хотя по календарю до лета нужно было ждать ещё месяц. В «Монумент-Таймс» была напечатана фотография, на которой репортер пробовал жарить яичницу на раскалённом тротуаре Майн Стрит. Оби снова начал чихать и кашлять, сморкаясь и глотая аспирин, который хоть как-то помогал. Он знал, что скоро что-то должно было произойти - с его активным участием. Скоро. Ещё до окончания занятий в школе. Когда жара спадёт, он что-нибудь предпримет, и с Арчи Костелло что-нибудь обязательно случится. И вместе с Арчи с остальной частью этого ужасного мира, в котором он теперь существовал.

  Жара исчезла.

  Последующая гроза была намного сильнее, чем случавшиеся ранее ненастья. Были повалены деревья, порваны линии электропередач, небольшой мост через реку Мусок разрушился, погубив тем самым семидесяти двухлетнего старика, переходящего по нему на другой берег. Над Монументом повисла темнота, изредка разбиваемая случайными вспышками света.

  Ближе к утру гром всё ещё устало грохотал откуда-то издалека. Блеклые молнии на короткие мгновения слабо освещали горизонт. Крики птиц приветствовали рассвет, принесший с собой солнце и свежий воздух. Ветерок кочевал от дерева к дереву, через улицы и магистрали города. Все, кто рано встал, подтягивались, заполняя легкие чистым, бодрящим, утренним воздухом.

  В пол восьмого Оби поехал в школу, его простуда каким-то чудом исчезла вместе с жарой, громом и молниями. Скорее всего, это была аллергия. Он вёл машину по улице, и перед ним стояла определённая цель, и он знал, какая. Он с нетерпением ждал зелёного света светофора, и бледные костяшки его пальцев сжимали баранку руля. В его сердце теплилась надежда. Надежда и ненависть. Ненависть, и он это знал, была единственным средством его выживания.

  И ещё День Ярмарки.

  Кто-то назвал его Днём Тупости.

  В этом году он должен стать Днём Ужаса для Арчи Костелло.

  Была середина дня: уроки закончились, воздух шипел разнообразием запахов и ароматов, ослепляющее солнце играло бликами на крышах машин, припаркованных около «Тринити», но теперь оно не жгло, а лишь по-весеннему ласково светило.

  На школьном дворе «Тринити» кипела деятельность: бейсболисты бегали трусцой вокруг поля, волейболисты гоняли по воздуху мяч, в зале собраний шла репетиция номеров для Вечера Пародии.

  Оби искал Арчи в зале и классах, на лестничной клетке и на автостоянке. Наконец, он его нашел на трибунах школьного стадиона, вяло наблюдающим за происходящим на поле.

  Самым трудным было к нему приблизиться.

  - Хай, Арчи.

  Медленный продолжительный перевод взгляда, слегка приподнимающиеся брови, а также и умение быстро скрыть удивление, гордость за свою способностью всегда сохранять хладнокровие… О, Оби знал его как много раз прочитанную книгу, как себя.

  - Оби… - его имя недоверчиво повисло в воздухе. Ни «здравствуй», ни «пошёл подальше», так что Оби смог продолжить.

  - Как дела? - спросил Оби, делая всё, чтобы голос звучал нормально.

  - Под контролем.

  На поле тренировались бейсболисты. Отрабатывалась подача мяча, отбивание и его ловля. Вся рутина, связанная с маленьким круглым объектом - бейсбольным мячом. В это время Оби думал ещё об одном маленьком круглым объекте, о чёрном шаре.

  - А как дела у тебя? - спросил Арчи.

  Оби чувствовал себя так, словно он балансировал на краю пропасти на высоте тысяча футов над уровнем моря. Втянув живот, он совершал прыжок в пропасть.

  - Не так, чтобы хорошо, но я справлюсь, - стараясь не быть многословным, он старался как можно больше вытянуть из Арчи.

  - Справишься с чем?

  И ещё один прыжок:

  - Та девчонка - Лаура Гандерсон, - несмотря на все его намерения, её имя, произнесённое им, почти заставило его плакать. - Мы поссорились.

  И затем, удивление (правда, на лице у Арчи всегда было удивление). Арчи повернулся к нему, в его глазах таяло сострадание, лицо аж вытянулось от сочувствия к нему и понимания, словно боль Оби была его собственной болью, словно он принял на себя крест потерь Оби.