Он остановил магнитофон, перемотал пленку назад, прослушал запись, потом вынул кассету из магнитофона, спрятал ее в футляр и положил в карман.

— И что теперь? — спросила Карла.

— Мне нужно позвонить по телефону, — отозвался Лукас.

Его моментально соединили с шефом.

— Дэвенпорт? Ну как?

— Она его узнала, — ответил тот. — Указала на него без всяких затруднений.

— Будем брать.

— Послушай. Ты сделаешь это так, как я тебе советовал?

— Не знаю, возможно ли это, Лукас. Пресса уже что-то пронюхала.

— Кто?

— Дон Кеннеди с TV-3.

— Черт!

Кеннеди и Дженнифер были близко знакомы.

— Хорошо. Я вернусь через полтора часа. Когда вы его будете брать?

— Мы ждали твоего звонка. Здесь есть пара ребят, и мы еще возьмем людей из наблюдения. Он работает у себя за столом в нашем здании. Мы просто перейдем в другую часть здания и возьмем его.

— Кто звонил по поводу ордера? Память о ком будет увековечена?

Наступила пауза.

— Лестер, — наконец раздалось в трубке.

— Выдающийся шаг. Пусть будет так.

Даниэль повесил трубку, и Лукас повернулся к Рубелле.

— Давай заводи свою машину. Нам срочно нужно возвращаться.

Полицейский ушел, а Дэвенпорт взял Карлу за руку.

— Они возбуждают против этого парня дело, но мне это не нравится. Я думаю, что они ошибаются. Поэтому пока сиди тихо, хорошо? Смотри вечерние новости по телевизору. Я буду звонить каждый вечер. Постараюсь приехать сюда через пару дней, если все поутихнет.

— Хорошо, — отозвалась она. — Будь осторожен.

Он поцеловал ее в губы и побежал по пыльной дорожке вслед за Рубеллой.

Он час летел на вертолете до города и еще час добирался на машине из аэропорта. Когда Лукас вошел, Андерсон сидел на своем месте, положив ноги на стол и уставившись на висевший на стене календарь.

— Где он у вас? — спросил Дэвенпорт.

— В комнате для допросов.

— Его адвокат с ним?

— Да. С ним могут быть проблемы.

— Почему?

— Потому что это скотина Маккарти, — откликнулся Андерсон.

— Черт! — Лукас взъерошил волосы руками. — Опять этот буйвол.

— Да.

— Я иду туда.

— Шеф уже там.

— Нам ничего не удается из него выжать. — Даниэль стоял, прислонившись к стене у двери комнаты для допросов.

— Этот чертов Маккарти не позволит ему сказать ни единого слова.

— Он почуял выигрышное дело, — сказал Лукас. — Если дело дойдет до суда и он вытащит Смайза, то спокойно может бросить государственную службу и заняться частной практикой.

— И что ты хочешь предпринять? — поинтересовался Даниэль.

— Буду изображать добренького полицейского. Честного парня. А потом я рассержусь и попытаюсь выставить Маккарти за дверь.

— Не много. Ты можешь поставить под угрозу то, чего мы уже добились.

— Я только попытаюсь заронить зерно сомнений. Даниэль пожал плечами.

— Что ж, попробуй.

Лукас снял пиджак, ослабил узел галстука и взъерошил волосы, потом глубоко вздохнул и рывком вошел в дверь. Полицейские, которые вели допрос, адвокат и Смайз, сидевшие вокруг стола, вздрогнули и подняли на него глаза.

— Господи. Извините. Я боялся, что не застану вас, — сказал Дэвенпорт.

Он посмотрел в сторону Маккарти.

— Привет, Дел. Значит, ты взялся за это дело?

— Что понадобилось папе римскому в лесу? — Маккарти был человеком небольшого роста в мешковатом костюме, его светлые волосы завивались, как у африканца, а щеки висели, как у бульдога. — Разве что медведь стал католиком? — ехидно заметил он.

— Ага. — Лукас посмотрел на полицейских. — Даниэль мне разрешил. Ничего, если я задам несколько вопросов?

— Пожалуйста, мы так и не можем ни к чему прийти, — сказал старший из них, помешивая холодные остатки кофе в стаканчике.

Лукас кивнул головой и повернулся к Смайзу.

— Я буду говорить прямо. Я был одним из тех, кто допрашивал третью женщину, ту, которая уцелела после нападения. И я думаю, что это сделал не ты.

— Что, изображаешь из себя добряка, Дэвенпорт? — спросил Маккарти, качнувшись назад на стуле и при этом улыбаясь.

— Нет. Вовсе нет. — Он указал пальцем в сторону Смайза. — Это первое, что я хотел тебе сообщить. Во-вторых, я кое-что сейчас скажу, и в какой-то момент, возможно, Маккарти скажет тебе не слушать меня больше. Но ты лучше послу...

— Эй! Подожди-ка, — вмешался Маккарти, с грохотом поставив свой стул на все четыре ножки.

Но Лукас все-таки договорил:

— ...потому что никакого вреда не будет, если ты только послушаешь, ведь тебе же не надо ничего подтверждать. Ну а цели, которые преследует твой адвокат, могут не обязательно совпадать с твоими.

Маккарти поднялся.

— Хватит. Я прекращаю разговор.

— Я хочу его послушать, — внезапно заявил Смайз.

— Я вам советую...

— Я хочу его выслушать, — настаивал Смайз. Он отмахнулся от Маккарти, продолжая смотреть на Лукаса. — Почему это его цели могут не совпадать с моими?

— Я не хочу подвергать сомнению этичность поведения адвоката, — начал Лукас, — но если дело дойдет до суда, то оно станет одним из крупнейших разбирательств десятилетия. В Миннесоте не часто встречаются маньяки-убийцы. И если он добьется оправдательного приговора, то на этом деле сделает себе имя. С другой стороны, ты будешь полностью уничтожен, независимо от исхода дела. Это, конечно, очень плохо, но так оно и будет. Ты не новичок в вопросах юриспруденции и понимаешь, о чем я говорю.

— Хватит, — сказал Маккарти. — У вас предвзятое отношение к делу.

— Вовсе нет. У меня предвзятое отношение к твоей позиции в этом деле. Я больше не буду об этом говорить. Я только...

Маккарти встал между Лукасом и Смайзом, повернувшись при этом к Лукасу спиной, и нагнулся к своему подопечному.

— Послушай. Если ты не желаешь, чтобы я представлял твои интересы, пусть будет так. Но как твой адвокат, я тебе говорю, что сейчас ты не должен говорить...

— Я хочу послушать. Только и всего, — сказал Смайз. — Ты можешь сидеть и слушать вместе со мной, или иди гуляй, а я возьму себе другого адвоката.

Маккарти выпрямился и покачал головой.

— Я тебя предупредил.

Лукас отошел в сторону и встал таким образом, чтобы Смайз его видел.

— Если у тебя есть какое-нибудь алиби, особенно если это хорошее алиби и соответствует времени совершения хоть одного убийства, то лучше заявить об этом сейчас, — посоветовал Дэвенпорт. — Вот что я хотел тебе сказать. Если у тебя есть алиби, то ты, конечно, можешь довести дело до суда и утереть нам нос, но вряд ли ты сможешь работать, как прежде. Вопрос останется открытым. А в архиве будет храниться твое дело. Где-нибудь в Нью-Йорке тебя остановят за нарушение правил дорожного движения, патрульный сделает запрос в национальный информационный центр уголовных преступлений и получит ответ, что тебя однажды арестовывали по подозрению в нескольких убийствах. А вот еще одна вероятность.

— Какая?

— Тебя могут признать виновным, даже если на самом деле ты невиновен. Такое иногда случается. Даже при наличии хорошего алиби суд присяжных может признать тебя виновным. Такое бывает. И ты это знаешь. Присяжные заседатели могут подумать: «Какого черта! Если бы он был невиновен, то полицейские не стали бы его арестовывать». Маккарти подтвердит тебе это.

Смайз кивнул головой в сторону Маккарти.

— Он сказал мне, что, как только я выложу вам свое алиби, вы сразу же направите своих людей, чтобы опровергнуть его.

Лукас облокотился о стол.

— Он абсолютно прав. Мы так и сделаем. И если нам это не удастся, то я гарантирую, что ты будешь гулять на свободе и ничего не случится. Ничего. На тебя еще не оформляли документы. И не будут. Пока же у нас достаточно оснований, чтобы задержать тебя, а возможно, и отдать под суд. Не знаю, что тебе говорили наши люди, но я могу сказать, что установлена твоя связь с двумя жертвами, и есть еще один человек, который имеет отношение к делу, кроме того, есть и некоторые улики. Но если у тебя имеется хорошее алиби, то от всего этого и следа не останется.