Красотка только усмехнулась, горделиво задрав подбородок.

– Еще бы! Сто лет он мне не нужен! А вот ваша Ольга, она молодец, вела себя с ним так, как он пытался вести себя со мной: ты – мой, никому тебя не отдам. Как только приходила и видела его, тут же бросалась к нему на шею, насильно обнимала, прижимала к своей груди и сюсюкала: «Да ты ж моя зайка!» Каждый раз мы все начинали хохотать как безумные, а Михал мгновенно приходил в ярость и куда-нибудь убегал.

– А Ольга?

– Я говорю, Ольга – молодец! Она смеялась вместе с нами и тут же начинала гадать нам на картах Таро.

– И хорошо гадала?

– Исключительно хорошо, так интересно! – Тут Ева посмотрела на меня с лукавой полуулыбкой. – Она, между прочим, сообщила мне, что моя судьба – выйти замуж за француза и жить в Париже, неподалеку от Эйфелевой башни. Кстати, а в какой части Парижа проживает ваш отец?..

Пора было потихоньку-полегоньку завершать этот диалог, становившийся весьма опасным, поскольку Ева, будто невзначай, села поближе ко мне, касаясь загорелыми голыми ножками моего колена, ладонь положив на мою руку. Ее подруги не без зависти хихикали, а я вдруг начал усиленно потеть. Вот почему я деловито вернулся к теме Михала, не без толики разочарования выяснив, что у того на интересующее меня время имеется железное алиби. Как оказалось, в ночь, когда пропала Ольга, Михал напился водки, как конченый алкоголик, пытался на руках отнести Еву в собственную опочивальню и в связи с этим был слегка помят коллегами-товарищами во главе с известным мне Дареком. Вот, собственно, и все, что дало мне посещение польской фракции. Благополучно завершив нашу дружескую беседу, я поспешил распрощаться с красавицами-польками и, сославшись на извечную занятость сотрудника Интерпола, с достоинством удалился.

Множество мыслей кружилось, сбиваясь, в то время как я шел по направлению к дому Лорен. О том, что датское пиво гораздо лучше французского и что исчезновение некоторых людей никого особенно не волнует. Я размышлял о причинах нелюбви поляков к русскому языку, который практически все они неплохо знают, и об отдельных представителях этой нации, с первого взгляда не внушающих ни симпатии, ни доверия, к их числу стопроцентно можно отнести и серфингиста Михала. Соня оказалась тысячу раз права: этот парень – на редкость отвратный тип. Я был бы только рад, если бы именно он оказался виновен во всех грехах. Увы, моя беседа с милыми девушками напрочь разбила эту версию. Туды его в качель.

Интересная сцена произошла в тот же день за обеденным столом. Сначала все шло, как обычно, если не считать банальнейших шуточек Сони по поводу моего левого глаза, расцветающего синим цветом после общения с Михалом, и выразительно-неодобрительного покачивания головой тетушки Лорен. Соня, вернувшаяся из супермаркета с полным багажником дешевых французских продуктов, ваш покорный слуга и тетушка Лорен мирно ели суп, затем суховатое куриное фрикасе с брокколи, под занавес плавно перейдя к десерту и кофе. Вот тут и произошел эксцесс. Попробовав превосходный эклер, я поинтересовался у Лорен, не знает ли она адреса некоего старика Жосье. Что может быть невиннее? Тем не менее мгновенно словно тучи затянули синее небо: Соня яростно пнула меня под столом ногой, а Лорен замерла с чашкой в руке, хмуро уставившись в цветной узор скатерти на столе.

– Почему это я должна знать, где живет какой-то там Жосье? – наконец выдавила она из себя скрипучим голосом.

Я почувствовал себя неловко. Ну разумеется, я, бестолочь, этим вопросом проявил чудовищную бестактность и жестокость, поскольку ведь именно старик Жосье обнаружил труп дочки Лорен, а я так вот изощренно напомнил ей об ее утрате.

– Ален просто сморозил глупость, – решительно встряла в разговор Соня, усиленно сигнализируя ногой под столом, что мне лучше помолчать. – Сама видишь, его ударили по голове, вот и несет невесть что.

– Я принципиально не поддерживаю никаких отношений с подозрительными стариками, вечно околачивающимися на пляже, – хмуро прервала Соню Лорен. – Прошу зарубить себе это на носу.

Она тут же вскочила и принялась убирать со стола, немыслимо гремя при этом посудой. Соня сделала знак, и мы со своим кофе отправились в сад, устроившись в шезлонгах в тени деревьев. Некоторое время помолчали.

– Мой дорогой Ален, иногда ты меня просто убиваешь, – начала было Соня, но я не дал ей договорить.

– Да-да, знаю, это было более чем неуместно. Но если честно, мне не терпится найти его. Ведь это он обнаружил труп Шарлотты, чья непонятная смерть – в этом я уверен – непосредственно связана с исчезновением Ольги. Я всего лишь хотел задать старику пару вопросов, вот только вылетело из головы, что для Лорен смерть Шарлотты не была, как для меня, лишь частью загадки.

Соня вздохнула и с улыбкой посмотрела на меня:

– Надеюсь, больше ничего важного не вылетело из твоей головы? Это надо же, только прибыл и уже устроил драку в кафе. В общественном месте! Вот из-за таких типов и идет по Европе дурная слава о славянских народах.

– Клянусь, он первый начал, – возмутился было я, но Соня остановила меня жестом и ласковым взглядом:

– Знаю и верю, я ведь уже говорила тебе, что терпеть не могу этого Михала, мягко говоря, нелюбовь с первого взгляда. Но все это пустяки. Знаешь, почему Лорен так взвилась, когда ты спросил у нее адрес этого Жосье?

Разумеется, я понятия не имел. Соня быстро взглянула в сторону дома и наклонилась поближе ко мне:

– От женушки местного мэра на той самой вечеринке, когда пропала Ольга, я услышала интересную сплетню. Дескать, именно от Жосье моя тетка родила в свое время Шарлотту. Тогда он жил в Женеве, был семейным человеком, кажется, дантистом, имел собственную яхту. Потом произошло несчастье: жена и дочь погибли в катастрофе. Жосье запил, начал опускаться, но тут вспомнил, что в Версуа растет его дочь-кровинушка, и переехал сюда. Разумеется, Лорен сразу же встала на дыбы: дочь моя и больше ничья, не подходи к ней близко, а то хуже будет. Но Шарлотта каким-то образом подружилась со своим отцом. Правда, говорят, она не знала, что он ее отец, просто ей было интересно с ним беседовать, ведь Жосье являлся образованным, очень начитанным человеком. Кроме того, девочка наверняка жалела одинокого старика. Лорен ничего не могла поделать и волей-неволей смирилась с этой дружбой. Представь теперь: утром отец обнаруживает труп своей дочери и сообщает об этом ее матери. Вдвойне трагично, не правда ли?

Да уж, ничего не скажешь. Как много поучительного можно узнать, тусуясь на вечеринках в таких вот маленьких городишках, где едва ли не все знают друг друга с самых пеленок.

– Интересно, и от кого же женушка мэра услыхала эту сплетню?

Соня хмыкнула.

– От местного дантиста, с которым Жосье когда-то обучался пилить зубы. Этот дантист чисто случайно встретил бывшего однокурсника в Версуа и не сразу признал – уж больно отличался неухоженный старик от некогда холеного и благополучного коллеги из Женевы. Ну, а как признал, не удержался и спросил, что же такое ужасное приключилось с беднягой, на что Жосье запросто выдал всю историю своего двойного отцовства. Прикол?..

Мы еще немного поболтали с Соней о том о сем, поделившись, кстати, и своими дальнейшими планами на этот день.

– Я уезжаю в Аллеман, – доложилась Соня. – В конце концов, я приехала сюда на пленэр. Там чудесные виноградники, которые вдохновили меня на целую серию рисунков, у нас даже имеется предварительная договоренность о выставке с Пьером – если, конечно, я не подставлю его со всей этой историей. Надеюсь, ты без меня не будешь скучать?

Я заверил ее в своей полнейшей самостоятельности и занятости. В моих планах было для начала нанести визит старику Жосье, который, как оказалось, проживал прямо напротив нас, в трехэтажном доме, а затем взять напрокат автомобиль, чтобы иметь возможность свободно передвигаться по стране. Кроме всего прочего, я собирался съездить в Женеву, дабы встретиться с Роже Монтесье и Пьером Бенини, а заодно отведать местного фондю, иначе Васек будет разочарован, а я не люблю разочаровывать людей.