Внезапно Противоречивые Утверждения проговорили:

Все посмотрели на Крикен.

Набир Камбиль, обратившись к мадам Крикен, попросил объяснить ситуацию. Марго поправила шляпку и промолчала. Ятто тут же оживился:

— Я же вам говорил! Вас обманули. Это коварная ведьма. Неизвестно, с какой целью она притащила вас сюда, манипулируя вами и водя вас за нос.

— Я всегда подозревала, что Крикен лицемерна, — бросила свое слово мисс О’Коннор.

Мадам Крикен оказалась в неловком положении: Противоречивые Утверждения подвели ее. Ей было совершенно необходимо сказать, что она одна из Асторов Венти, но не могла же она сделать это при Ятто!

Она посмотрела на Ламбера, который явно испугался, что правда станет известна в столь сложной ситуации. Эзра, стоявший с ним рядом, пробормотал:

— Значит, ты все-таки опасный антей, и у тебя с суммусом есть секреты.

Ламбер схватил его за ухо.

— Не неси чепуху! Успокойся. Я не опасен, — сказал он сквозь зубы, чтобы не слышали остальные.

Но все заметили напряженность между Ламбером и Марго. Крикен чувствовала себя так, будто сама очутилась в клетке с Ятто, и от злости сорвалась:

— У меня нет постыдных секретов, поверьте мне. Время докажет мою правоту. Дни фон Цантара подходят к концу, и мы должны решить проблему с перстнем. Не позволяйте уводить вас в сторону пустыми разговорами.

Аноки Кериоки схватил Джено за руку и проволок его в сторону.

— Что происходит с Крикен? Тебе что-нибудь известно? — спросил он.

— Нет. Мадам активировала блокирующее слово, поэтому невозможно читать ее мысли. Они с Ламбером что-то скрывают. — Джено говорил тихо, не поднимая головы.

— Что бы там ни было, мы не можем выступать против Крикен, — сказал Красный Волк. — Только она может заставить фон Цантара отдать перстень. Да и какой смысл в нашем враждебном к ней отношении?

— Дело в том, что мне позарез нужен перстень Ятто. Я не могу больше ждать! Понятно? Мои родители в опасности. Если у Крикен есть секреты, мы их откроем, но сейчас главное, чтобы этот проклятый немец отдал мне перстень!

Сокровище, о котором говорил Джено, блестело на руке Ятто, и он наводил на нем лоск, растирая о рубашку. Фон Цантар сделал Крикен знак приблизиться к решетке, и Марго, оставаясь начеку, подошла поближе.

— Ближе. Еще ближе. Решетка не причинит тебе вреда: я не хочу, чтобы ты умерла именно сейчас. — Голос бывшего суммуса сделался медовым.

Пока все затаив дыхание слушали этот диалог, подошла как никогда безмятежная Ранья Мохатдина, задержавшаяся в аудитории возвышенной пищи.

— Что тут происходит? — спросила она, глядя на толпу псиофов, антеев и сапиенсов. Когда ее большие синие глаза остановились на троице, сидевшей в клетке, она воскликнула: — Превосходно! Наконец-то я могу собственными руками треснуть по твоей бледной физиономии! Проклятая предательница! Ты хотела вместе с этим мерзким червяком свести меня с ума Фальшивой Кислотой? Но я жива и здорова и готова превратить вас в скользких лягушек!

Она, как фурия, бросилась к решетке, но Крикен задержала ее. К Ранье подбежали Стас с Набиром и отвели ее от Железной клетки.

Баттерфляй даже глянуть не посмела на мудрую арабку: она прекрасно помнила, как из ревности облила ее Фальшивой Кислотой.

Ятто снова подозвал Крикен и, чтобы его никто не услышал, прошептал:

— Если ты меня освободишь, я отдам перстень. И чтобы ты поняла, что я искренен, обещаю, что уйду из Аркса и больше ноги моей здесь не будет. Дай мне эту возможность.

— Я тебе не верю. Ты думаешь, я позволю тебе уйти? Ты должен отдать мне перстень, и все. Паскас до сих пор у Рене, и ты знаешь, что Джено может снова превратить вас в живые тени! — сухо ответила Крикен.

— В твоей комнате есть один магический предмет: он поможет тебе в борьбе со фродерами и олленями. Если я скажу тебе, что это, ты мне поверишь? — Ятто был настойчив, он конечно же хотел выйти из Железной клетки.

— Предмет? Какой? — с подозрением спросила Марго.

— В большом комоде есть потайное дно, где лежит маленький кожаный чемоданчик, в котором ты найдешь серебряный нож для бумаг. Его лезвие смертоносно. Если накалить его в огне — выделится газ, губительный для привидений. Его создал я. — Ятто казался убедительным.

Крикен повернулась к сапиенсам и сказала:

— Ждите меня здесь. Я должна кое-что проверить на четвертом этаже.

Марго подумала, что нож может пригодиться. Она, конечно, не хотела выпускать Ятто, но втайне надеялась на возможность войти в белую дверь и освободить Пьера с Коринной даже без перстня.

Именно на такие рассуждения рассчитывал коварный Ятто, который превосходно расставил для Марго дьявольскую ловушку.

Медведь и Фионн, уставшие от этой ситуации, не понимали, зачем Крикен потеряла столько времени, выслушивая бестолковые речи Ятто.

В очередной раз мадам испытывала доверие своих сторонников.

Эулалия и Ранья ходили вокруг Железной клетки, контролируя, чтобы никто из узников не совершил волшебства.

Между тем русский доктор решил вернуться в свою Клинику неопределенности. Он был встревожен светом, который видел на дне канала, и продолжал думать о нем. Дафна последовала за ним.

— Ты нервничаешь из-за поведения Крикен? — спросила она.

— Да. Но не только из-за этого. — Русский мудрец объяснил, что видел, а также рассказал о поведении Суоми.

Когда они оказались вдвоем в Клинике неопределенности, сапиенса призналась, что у нее тоже были тяжелые предчувствия, но Крикен к ним не прислушалась:

— Мятежники здесь. Они совсем близко, и я опасаюсь худшего. Не думаю, что они убрались восвояси.

— Да, вряд ли они ушли в леса, — сказал доктор, расстегивая свой мокрый скафандр. — Там нет убежищ. Свет, который я видел в канале, может оказаться дурным знаком. Надо при первой же возможности поговорить с Марго. Стас зашел в раздевалку и переоделся в обычный костюм.

Вдруг Дафна услышала стоны. Она поднялась со стула и за ширмой увидела склеенных Тоама Ратандру и Юди Ода.

— Святое небо! Они до сих пор в таком виде! — в ужасе воскликнула она.

Стас мгновенно подскочил к ним:

— Им становится все хуже и хуже. Они худеют и не спят. Я уже не знаю, что еще сделать, чтобы спасти их!

— Вот уж действительно Эулалия натворила бед, сама того не желая! — сказала армянка.

Она погладила черные кудрявые волосы Тоама, который даже не открыл глаз, потом попыталась растормошить Юди, но он тоже не шевелился. И тут Дафна вспомнила один алхимический эликсир, который она когда-то испытала на листьях дуба, склеенного черной смолой.

— Стас, может быть, нам попробовать шолгамалевию? — спросила она.

— Шолгамалевию? Что это такое?

— Это растительный отвар, которым я обрабатывала дуб. Вреда он не принесет.

Предложение Дафны было немедленно принято Стасом.

В это время на четвертом этаже, в комнате с белой дверью, мадам Марго Крикен искала серебряный нож. Она подошла к комоду, о котором говорил Ятто, и решительно выдвинула потайное дно.

— Вот он! — воскликнула она, хватая кожаный чемоданчик.

«Фон Цантар сказал правду!» — удивленно подумала она.

Марго внимательно осмотрела нож и потрогала лезвие. Подойдя к жаровне в Комнате видений, она подержала его над пламенем, как сказал Ятто. Лезвие накалилось и выделило едкий газ. Одновременно тонкая нить огня стремительно поднялась с руки Марго ей на шею, а потом обмоталась вокруг головы, испепелив шляпку.

Крикен и пикнуть не успела. Потеряв сознание, она рухнула на землю.

Наполеон подбежал к ней и потерся о ее бледное лицо. Но Марго была неподвижна. Кот понюхал нож и подпалил себе усы. Он зашипел как тигр, а потом помчался по лестнице. Оскар, лежавший на последней ступеньке, заметил кота и, мотая длинными ушами, залаял и зарычал так, что привлек внимание Рене. Крылатый мальчик погладил Наполеона и увидел, что у него обожжены усы.