— Друид потерпел неудачу? Будем надеяться, что у Рене получится, иначе быть беде, — тихо ответила девочка.

Вскоре пришли Эулалия с Набиром, Эзра Мур и Ламбер де Соланж.

— Теперь мы в полном составе! Попрошу вас не мешать, — сказала Марго.

Все затаили дыхание.

Фионн приблизился к крылатому мальчику и, снова вогнав иглу в паскас, вручил ему пластинку. Рене сосредоточился, сжав в руках магический объект, словно он был самым ценным в мире сокровищем. Мальчик превосходно использовал технику магипсии и, высоко подняв голову, произнес волшебную фразу. Пластинка засветилась, медленно открываясь, игла занялась синим пламенем, и из нее пошел черный дым прямо на Железную клетку.

В мгновение ока в клетке материализовались фигуры Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй О’Коннор и Агаты Войцик. Они казались обесцвеченными копиями живых людей. Выражение лица Ятто устрашало: с вытаращенными глазами он походил на статую дьявола. У Агаты был разинут рот, а Баттерфляй сжимала кулаки.

Рене вдруг увидел, что винт в форме жабы в центре паскаса начал выдвигаться. Застыв на месте, мальчик не смел пошевелить пальцем. Винт поднялся сантиметров на десять, повернулся и указал на Железную клетку. Потом из него забил фонтан желтоватой жидкости, которая намочила три фигуры, окрасив их и возвратив им жизнь.

Вновь обретя кровь и плоть, они начали порывисто двигаться и дышать. У всех троих на лбу была татуировка, одинаковое клеймо в форме болотного лютика — результат волшебства Рене.

Татуировка была вечной. Весь остаток дней их лица будет «украшать» эта колдовская метка!

Агата, едва придя в сознание, со стоном рухнула на землю, Баттерфляй завопила, извиваясь, словно ее покусал тарантул, а Ятто фон Цантар ревел как обезумевший.

— Проклятье! Ужасная татуировка! Клеймо навечно! — кричали они, глядя друг на друга.

Аноки испытал гордость за дело рук своего крылатого друга и бросил довольный взгляд на Спокойного Медведя, и тот улыбнулся.

Рене расправил крылья и, показывая паскас всем присутствующим, обратился к Ятто:

— Наконец-то ты не сможешь больше управлять моим разумом. Я не твой золотой кречет. Я Рене Астор Венти. А теперь отдай мне перстень.

Фон Цантар замотал головой и оскалил зубы:

— Никогда! Вам придется убить меня, чтобы забрать перстень.

Мадам Крикен в сопровождении Фионна и Спокойного Медведя приблизилась к Железной клетке. Баттерфляй уже собралась вцепиться в решетку, но Ятто остановил ее:

— Не трогай! Там электричество. Ты погибнешь.

— Точно, Ятто! Из этой клетки нельзя бежать. Вам придется сдаться: у вас нет выхода, — спокойно, но решительно сказала Марго.

— Старуха, ты за все ответишь! Не думай, что сможешь держать меня в заточении, словно дикого зверя. Мой разум разрушит твой, — рассвирепел фон Цантар.

Он растопырил пальцы, заставив появиться две сферы из черного огня, и запустил их через решетку. От прикосновения сфер к электрическим прутьям раздался взрыв, и клетку заволок густой черный дым. Баттерфляй и Агата закашляли, умоляя о помощи, а Ятто вызывающе захохотал.

Друид взметнул мантией, и облако белой пыли потушило пламя.

— Ни одно твое волшебство не действует. Ты бессилен!

Глаза Ятто сверкнули как молнии.

— Я суммус сапиенс, а значит, могу уничтожить вас.

— Нет. Это я суммус сапиенс. А ты пустое место! — энергично парировала мадам Крикен.

Фон Цантар обратил взгляд на Джено:

— Это все твоя вина! Надо было покончить с тобой во время суплициума.

Астор Венти почти вплотную подошел к клетке:

— Ненависть, которую ты испытываешь ко мне и моей семье, разрушила тебя. Ты не сможешь победить нас, потому что у тебя мраморное сердце. И я тебя не боюсь.

Сильный, смелый, со светлым умом, Джено Астор Венти говорил со своим врагом так хладнокровно, что даже Крикен удивилась.

— Ты и твой брат — презренные создания. А я ведь готовил вам большое будущее в Арксе. Вы могли бы изучать все техники магипсии, если бы только предоставили мне клонафорт.

— Бедный Ятто, ты действительно думаешь, что клонафорт сделал бы тебя могущественнее? Это лишь отличный напиток, который приносит счастье и помогает думать. Ты погнался за мечтой, которая стала для тебя кошмаром. И ради этого ты обратил в рабство моих родителей, — сказал Джено. — Немедленно отдай нам перстень!

— Ну и долго еще ты будешь заставлять нас ждать? — Мадам была уверена, что бывший суммус сдастся в тот же миг.

Эзра Мур был поражен столь фантастической демонстрацией магии. Он понял, что у братьев Астор Венти действительно незаурядные магопсихические способности. Ему печально было видеть Баттерфляй в клетке с уродливой татуировкой на лбу, которая обезобразила ее женственные черты. А ведь он всегда считал ее отличной и обворожительной волшебницей.

Мисс О’Коннор перехватила его взгляд. Она знала, что Эзра восхищался ею. И теперь, когда он прибыл в Аркс, бывшая экономка решила получить ученика-союзника. Дьявольский блеск осветил глаза женщины, которая хотела воспользоваться слабостью английского антея и попыталась вступить с ним в телепатический контакт. Дафна это заметила.

— Оставь свои коварные мысли! Теперь я занимаюсь телепатией и телемпией. Я новая экономка, а для тебя здесь нет места, — сказала она.

— Никто не может занимать мое место. А вы, горе-псиофы, как вы могли последовать за мадам Крикен? Она же сумасшедшая! Как безумны и братья Астор Венти! — завопила Баттерфляй.

Агата, лежавшая на земле, медленно подняла голову, посмотрела на Ламбера и дрожащим голосом произнесла:

— Ты предатель! Ты снова на стороне Крикен! Лучше бы ты умер, как Боб!

— Молчи! Не искушай судьбу и благодари, что твое сердце еще бьется. Как бы то ни было, Ламбер искупает свою вину, а твое наказание конечно же будет хуже, — сказала Марго.

Джено взглянул на Эзру и Ламбера, ища в их глазах искренность: их дружба была так подозрительна! Если поначалу англичанин опасался француза, то теперь они, казалось, поладили. К тому же он почти ничего о них не знал.

«Странная парочка», — подумал Джено, нахмурив лоб.

Англичанин понурил голову, не выдержав взгляда Астора Венти, в то время как Ламбер, не смущаясь, уставился на него.

Напряжение нарастало. Тогда Набир Камбиль обратился к Ятто:

— Ты совершил поступки, достойные осуждения. Для тебя больше нет места в Арксе. Ты управлял Арксом в своих корыстных интересах, ради своей власти. Теперь с этим покончено! Передай нам перстень.

— Это вы мои узники, — ответил фон Цантар. — Без перстня вам никогда не освободить Пьера и Коринну. А ну-ка заходите в клетку! Идите, берите его, если посмеете!

Мадам поняла, что коварный Ятто вновь затеял провокацию, и решила искать компромисс.

В это время вошла Доротея вместе с другими псиофами, закончившими скакать на ипповоло и вернувшимися в Аркс выпить Пифагорейской воды, чтобы набраться сил.

Ятто кинул на прекрасную финскую девочку жгучий взгляд:

— Ты новый церемониймейстер? Невозможно поверить! Абсурд!

Доротея поправила длинные белокурые волосы и с ироничной улыбкой сказала:

— Истинное удовольствие видеть тебя с двумя другими гадюками в клетке.

— Ты отвратительная волшебница! Продала свое сердце одному из Асторов Венти, которые опозорили Аркс! — ответил фон Цантар, брызгая зеленой слюной.

В тот же миг Рене расправил золотые крылья и, размахивая ими, создал порыв ветра, который обрушился на Ятто, Баттерфляй и Агату. Все трое мгновенно вцепились друг в друга, чтобы не угодить на прутья, под напряжение.

— Хватит! Закрой свой поганый рот или умрешь, поджарившись на электрической решетке! — крикнул оскорбленный Рене.

Псиофы, сапиенсы и антей зароптали, их гомон распространился подобно эху.

Тут мадам Крикен испугалась, что фон Цантару удастся каким-то образом прочесть ее мысли и открыть ее происхождение. Она активировала блокирующее слово.

— Оставьте меня наедине с ними, — обратилась ко всем Марго, — а сами продолжайте занятия.