Гигпарку, выстроенный жрицей Энаннатум в период Ларсы, был до такой степени разрушен вавилонянами, что о его восстановлении не могло быть и речи. Традиция хранила о нем памяти но бесформенная груда развалин, должно быть, поставила в тупик даже такого добросовестного реставратора, как Куригалзу, и здание, которое он воздвиг на этом месте, сильно отличалось от прежнего. Даже внешние очертания его не были похожи на старые. Касситское строение несколько длиннее и значительно уже, оно не похоже на массивную крепость, облик которой придала храму Энаннатум. Внутри вместо двух храмов остался только один.
Все юго-восточное крыло священного квартала занимали довольно непрочные здания из кирпича-сырца, где, вероятно, жили жрецы. Такие дома были и в храме периода Ларсы, — об этом можно судить по гробницам под жилыми комнатами, — но теперь они занимали гораздо большую площадь и были иначе распланированы. Вероятно потому, что Куригалзу не восстановил второе святилище в Гигпарку, он выстроил на террасе зиккурата новый храм Нингал, который описан выше. В связи с тем, что входы в храмы бога луны и его супруги, соединенные «священной дорогой», находились один напротив другого, создавалась видимость некоего единства двух святилищ, как будто они находились под одной крышей.
Куригалзу был поистине неутомимым строителем. То ли другие искусства не заслуживали тогда его внимания, то ли архитектура была его коньком, но так или иначе почти все памятники Ура отмечены печатью деятельности царя. Впрочем, и первое предположение весьма вероятно. Судя по сохранившимся художественным изделиям, искусство касситского периода стояло на самом низком уровне: в нем не было ни фантазии, ни оригинальности. Типовым образцом резьбы по камню может служить характерный для касситского периода «межевой знак». Это стела с овальной верхушкой, украшенная пространными надписями, которые служат документом на владение землей данного владельца, определяет границы его полей и т. п. Надпись завершается традиционными проклятиями и угрозами тому, кто посмеет сдвинуть «межевой знак» с места. Сверху высечены рельефом символы богов, которых текст призывает защищать права землевладельца. Как произведение искусства эта стела не стоит ничего или почти ничего, да, по-видимому, касситское искусство ни на что иное и не было способно. Мы раскопали множество касситских могил под жилыми домами, похожих на погребения периода Ларсы, но и в них не нашли ничего примечательного. Вся их утварь состояла из простых, грубо вылепленных глиняных горшков да мелких личных вещиц, которые неудобно было снимать с покойника. Мы нашли ожерелья, медные кольца да еще булавку для закалывания савана.
Таким образом, активное восстановление храмов Ура свидетельствовало отнюдь не о процветании. Скорее оно было единственным фактором, спасающим город от окончательного упадка. И вполне возможно, что Куригалзу предпринимал столь обширные работы из чисто политических соображений. Так или иначе, но это помогло памятникам Ура миновать еще один долгий период запустенья и забвения.
Касситские правители, преемники царя Куригалзу, не были заинтересованы в сохранении памятников второстепенного провинциального городка. Поэтому далее в наших записях идет двухсотлетний пробел. Правда, Набонид сообщает о том, что во время работ на Дублалмахе он обнаружил надписи закладки времен Навуходоносора I (1146–1123 гг.), и это сообщение, по-видимому, соответствует действительности, несмотря на то что мы не нашли ему никаких подтверждений.
Зато мы знаем наверняка, что Мардукнадинаххе (1116–1101 гг.) отремонтировал Энунмах. В развалинах здания сохранился на месте опорный камень двери с его именем. Найденный нами также на месте медный цилиндр, который лежал под кухней храма Нанна в северо-западной части террасы зиккурата, надписан именем Ададаплуиндиннама (1083–1062). Этот правитель называет себя «кормильцем Ура» и говорит, что он «обновил Эгишнунгал», однако до наших дней от его работ сохранился лишь небольшой участок кирпичной вымостки у северо-восточного фасада зиккурата, да еще такой же участок на нижнем большом дворе.
В XII–XI вв. цари снова начинают проявлять интерес к благоустройству Ура. Впрочем, как свидетельствуют материальные памятники того времени, этот интерес был не слишком велик. Но так или иначе, касситские правители были последними из этой династии, кто еще мог покровительствовать Южной Месопотамии. Власть над Югом ускользнула из их рук и перешла к ассирийским царям, а из них никто не предпринимал в Уре никаких общественных работ вплоть до середины VII в. до н. э., когда на трон взошел Ассурбанипал.
В VII в. до н. э. должность правителя Ура, по-видимому, стала передаваться по наследству. Уром правил некий Нингалидиннам, а затем (уже в царствование царя Ассирии Ассурбанипала) его сын, Синбалатсуикби. Город достался ему в весьма плачевном состоянии, однако, будучи человеком необычайно активным, Синбалатсуикби составил обширную программу восстановительных работ. Интересно отметить, что из множества его надписей закладки мы нашли только две, где сказано, что такая-то работа предпринята «ради дыхания жизни царя царей и его царя Ассурбанипала». Во всех остальных случаях правитель ставил только свое имя и титул и имя своего отца, как бы подчеркивая, что эти здания восстановлены по его собственной инициативе, а возможно, и за его счет, без помощи центральных властей. По-видимому, он был в достаточной мере независим. Произведенные им работы вызывались насущной необходимостью. «Великие стены Этеменигура (террасы зиккурата) и его платформа давно лежали в развалинах, и основание их было погребено. Я нашел то место, где стояли разрушенные ворота, я построил подпорную стену террасы, я возвел верхнюю часть ворот. Дверь из самшита, лучшего дерева с далеких гор, — створки ее несокрушимы, вертикальный брус из золота, поперечина из светлого серебра, — посадил я на бронзовый полоз и сплошь оковал серебром, дабы врата в святилище оракула, в доме предсказаний, стояли во веки веков». Так гласит надпись на опорном камне, найденном нами на месте в дверях Дублалмаха. Именно на него опиралась та самая дверь из самшита и драгоценных металлов. Да и сам камень тоже неплох. Светло-зеленый, похожий на полевой шпат, он прекрасно поддается полировке. Однако стоил он правителю немного, потому что по сути дела это всего лишь верхняя часть «межевого знака», который раскололи пополам. Дверь, разумеется, исчезла бесследно. Возможно, что она, действительно была великолепна и соответствовала описанию. Однако все похожие здания были построены довольно скверно, из кирпича-сырца. Разумеется, Синбалатсуикби старался сделать их как можно лучше, и тем не менее его сооружения нельзя сравнивать с постройками древних царей.
Дублалмах не только восстановили, но и расширили, пристроив ко всем стенам древнего двухкомнатного святилища новые помещения. Интересно отметить, что эти новые комнаты были построены над высоким пьедесталом, на котором стоял Дублалмах царя Куригалзу, — факт, красноречиво свидетельствующий о состоянии давно заброшенных сооружений. За истекшие столетия открытый двор перед Большими воротами был постепенно завален мусором более чем на полтора метра, так что пьедестал оказался полностью погребенным; теперь уровень двора лежал в одной плоскости с полом святилища. Именно на этом основании Синбалатсуикби и воздвиг новые пристройки. Как я уже говорил, он пользовался кирпичом-сырцом, однако при этом старательно копировал рисунок стен с желобами святилища Куригалзу, которое, по-видимому, сохранилось полностью. Он оштукатурил глиной и новые и старые стены и выбелил все здание, поэтому, несмотря на дешевизну такой реставрации, храм выглядел превосходно. «Я воздвиг подпорную стену платформы (Этеменигура)», — заявлял правитель, и наши раскопки подтверждают правдивость его слов. В юго-западной части большого двора Нанна, там, где он примыкает к террасе зиккурата, хорошо сохранились следы работ, произведенных при ассирийцах. Синбалатсуикби поднял уровень двора, заваленного толстым слоем мусора, и покрыл его глинобитным полом. Он построил заново стены из кирпича-сырца, но и здесь тоже точно скопировал декоративные полуколонны, введенные за тысячу лет до него царями периода Ларсы. Когда мы откопали эти стены, они все еще были высотой от ста двадцати до ста шестидесяти сантиметров, и на них довольно хорошо держалась побелка. Глиняный конус закладки, найденный под полом в северных воротах подтвердил, что это постройка Синбалатсуикби.
