Расчищая руины у северо-западной стены зиккурата, мы нашли два осколка известняка с рельефным изображением. Осколки эти играли роль опорных камней в дверях построенного позже дома. В ста сорока метрах далее, посреди двора перед Дублалмахом, нам попались другие осколки с рельефом. Они дополняли первые два. Наконец, среди развалин Энунмаха оказался еще один фрагмент, по-видимому, того же изображения. Все эти рассеянные на значительной площади осколки представляют собой большую часть стелы с закругленной верхушкой. Она достигала в высоту трех метров, при ширине в полтора метра. С двух сторон ее покрывают изображения и надписи, прославляющие деяния Урнамму. Несмотря на всю фрагментарность, эта стела остается одним из важнейших скульптурных памятников, обнаруженных нами в Уре. Насколько возможно, она была реставрирована в университетском музее Филадельфии.

Гладкие выступающие пояса делят обе стороны стелы на пять горизонтальных рядов, на которых изображены различные деяния царя. Верхний ряд на обеих сторонах одинаковый: Урнамму под символом бога луны поклоняется в одном краю ряда Нанна, а в другом — Нингал. От изображений богов сохранилась только нижняя часть видящей фигуры Нингал, которая кормит грудью ребенка, возможно царского сына Шульги. Над двумя фигурами Урнамму парят ангелы с сосудами в руках, из которых на землю льется вода. На широкой полосе между рядами перечисляются названия каналов, проведенных по повелению царя вблизи Ура. Текст надписи объясняет изображение: Урнамму проложил каналы, однако воду и плодородие полям ниспослали боги.

Вторая сцена на стеле сохранилась лучше всех. По краям ряда сидят Нанна и Нингал. Урнамму, которого сопровождает его богиня-покровительница, совершает перед ними возлияния, наливая воду в вазу с плодами земли. В ответ на это Нанна протягивает ему измерительный жезл и свернутую кольцом веревку — рулетку зодчего. Тем самым он побуждает царя построить ему храм.

В следующем ряду царь выполняет повеление бога луны. От этого ряда уцелел один угол. Здесь позади сидящей фигуры Нанна, — его легко узнать по рогатому головному убору божества, — царь несет на плечах строительные инструменты: кирку, циркуль и корзину для раствора. Ему помогает обритый наголо жрец. Остальная часть ряда представлена жалкими осколками, но и на них мы видим на фоне кирпичной кладки людей на лестницах с корзинами раствора на плечах. Это строительство зиккурата. Перед нами изображенная мастером той эпохи картина закладки прекраснейшего сооружения, остатки которого мы раскопали в Уре.

Связь между жертвенным возлиянием царя и приказом бога разъясняется в надписи на глиняном посвятительном кирпиче закладки, который нам удалось найти. Надпись гласит; «Для Нанна, своего владыки, Урнамму, могучий муж, царь Ура, царь Шумера и Аккада, воздвиг храм Нанна… он спас растения в садах…» Смысл ясен; когда Нанна поселится в подобающем ему доме, тогда он обеспечит плодородие земли. На обломках рядов с другой стороны стелы изображены сцены: жертвоприношения, когда жрец вспарывает тушу быка, чтобы прочесть предзнаменования по его печени; сцена военного триумфа: пленников со связанными за спиной руками подводят к сидящему богу; сценка, на которой барабанщики бьют в огромный барабан, очевидно, также празднуя победу, и, наконец, сцена жертвоприношения, в которой роль бога, возможно, играет сам царь. Мы ведь знаем, что Урнамму был обожествлен после смерти, а может быть, еще и при жизни, Обычно, восхваляя шумерийских царей, говорили: «он почитал богов, он разбил своих недругов, он был справедлив к народу, и он прокладывал каналы». Три из этих благих деяний изображены на стеле. А где же четвертое?

Когда Нанна протягивает царю измерительный жезл и веревку, он, несомненно, повелевает строить ему храм, ибо это специальные инструменты зодчего. Но почему царь Вавилона Хаммураппи приказал высечь на камне над своими прославленными законами точно такую же группу? Там тоже бог протягивает царю жезл и веревку, но на сей раз ни о каком строительстве храма нет и речи. Дело в том, что эти предметы имеют два значения: прямое и символическое. Символически веревка означает правильную меру, а жезл — прямое, справедливое поведение. Именно таков был дух законов Хаммураппи, и Урнамму, помимо ясного повеления строить, принимал от бога и это второе символическое значение орудий зодчего. Таким образом, в стеле были отражены все обязанности царя.

Как я уже говорил, эта стела — важнейший памятник скульптуры из найденных нами в Уре. Ее историческое значение огромно, поскольку памятников третьей династии вообще ничтожно мало. Однако с художественной точки зрения она далеко не так совершенна, как мне казалось в первые, волнующие часы после ее находки. Стела превосходна по технике, но в ней нет ни капли вдохновения. За одно-два поколения до этого царь Лагаша Гудеа изготовил для себя такую же стелу с перечислением деяний и достоинств правителя. На ней изображены такие же эпизоды, да и выполнены они примерно так же.

Скульптор царя Урнамму был искусным резчиком по камню, однако он работал по традиционному шаблону и не смог создать ничего оригинального. Ур, столица всей страны, мог претендовать на самое лучшее. Никогда еще в Шумере не строили столь обширных зданий, сочетавших массивную мощь с такой архитектурной утонченностью, какой смогли достичь лишь древние греки. Да и по богатству украшений с ним вряд ли мог соперничать хоть один храм предшествующих правителей Шумера. И тем не менее, если сравнить точную, но обычную по выполнению стелу Урнамму со свежей и изобретательной резьбой табличек из раковин с царского кладбища или, наоборот, тонкую, но вялую резьбу цилиндрических печатей времен Урнамму с живым и драматическим рисунком печатей Саргонидов, мы увидим, что в эпоху третьей династии искусство Шумера пришло к упадку.

Так современный шумерийский поэт выражал скорбь, и в его жалобах не было преувеличений. Нет ни одного здания третьей династии, которое бы не носило следов яростного разгрома. Ур разрушили почти полностью, однако значение его было настолько велико, что все последующие цари Шумера и Аккада старались восстановить то или иное сооружение города. Сначала это были правители Исина, а затем свергнувшие их гегемонию правители Ларсы. А когда власть над страной захватил эламит Кудурмабуг и сделал царем своего сына Варадсина, этот чужестранец оказался самым деятельным и набожным строителем; в перестройке и расширении храмов древней столицы Варадсин превзошел всех иноземных владык.

Царские печати на кирпичах, глиняные конусы закладки и опорные камни из-под порогов храмов рассказывают нам о рвении сменявших друг друга царей.

Шуилишу похваляется тем, что он вернул из Аншана увезенную туда эламитами статую Нанна, перестроил Дублалмах и восстановил его врата. Идин-даган сделал посвящение Нанна. Ишме-даган говорил о себе: «он возвысил главу Ура», к тому же мы нашли алебастровую вазу, поднесенную им Нанна. Дочь его, Энаннатум, как мы уже знаем, была верховной жрицей бога луны в Уре. Ниже мы расскажем о построенном ею великом храме Нанна Гигпарку. Липит-иштар «обновил место Ура». Возможно, речь идет о том, что он перестроил городскую стену. Себя он называет «праведным дарителем воды Уру». Сумуилу построил склад и храм. Нурадад восстановил храм Энун и построил другой храм для богини Нингал. Особенно активен был Синидиннам. Он одновременно восстанавливал старые храмы и строил новые. Установлено, что он вел работы над семью зданиями, а широкое распространение кирпичей с его штампом свидетельствует о еще большем размахе строительства. Но наиболее энергичным царем остается все же Варадсин.