«Закончить занятия!» По этой команде все (кто смог) встали, друг дружке руки пожимают. А вот смотрю на нашего государя и думаю, что все-таки верно говорят: любит Господь Россию! Вот и государь наш: не смотрите, что молод, двадцати годков еще не исполнилось. Вы в глаза его посмотрите. Удивительные у государя глаза: я такие только у некоторых стариков видел! Знаете, взгляд такой усталый, все знающий. Я-то спервоначалу думал, что такой взгляд только у государя нашего и есть, а вот с тех пор как приехал к нему братец его, Георгий, вижу – фамильное это у них! У Георгия, даром что моложе, взгляд ровно такой же. Тоже не по годам…
Думал я про то, думал, да и пошел к Филе Махаеву, обсудить то, что заметил. Выслушал меня Филимон, помараковал что-то, да и говорит:
– А ведь беда это, Егор, коли братец у нашего государя такой же.
Удивился я, хотел было спросить, в чем беда-то, да тут меня словно плетью по спине кто перетянул! Аж вспотел. Верно Филька говорит: видывал я, как братья родные из-за битой миски, из-за старого подсошника, что в отцовском наследстве остался, друг дружку чуть не до смерти били. А тут ведь не чугунок старый – венец императорский да престол российский! За такое наследство может такая буча выйти. А не для того ль Георгий к нашему государю приехал?..
– Вот что, Филя, – говорю. – Побежим-ка сейчас к князю Сергею Илларионовичу в каюту да все ему и обскажем. Может, что и присоветует.
Сергей Илларионович хотя и князь, а нас с Филимоном уже три года знает, потому и слушает со вниманием. До конца дослушал, помолчал да и говорит:
– Вот что, братцы. Что заметили – молодцы, только теперь молчите. Сами ни во что не лезьте, тут проверить все еще надобно. А уж коли не ошиблись: пусть Его Высочество на нас грешных обиды не держит…
Лицо у него при этом такое стало, что мы с Филимоном враз и успокоились: князь Васильчиков нашего государя в обиду не даст! Хоть бы и своему родному отцу, хоть бы и самому Господу Богу…
А вот уж и конец нашего путешествия близится. Завтра в Японскую землю придем, в порт, как бишь его… Ёкадама, что ли? Говорил мне Николай Оттович, как этот порт называется, да я подзапамятовал. Да и бог с ним, с портом этим. Государь сказал, что в Японии долго задерживаться не будет. Так, пару неделек, и все – домой!
Интерлюдия
В маленькой чистенькой комнатке было жарко от пылающих жаровен. Седзи[59] задвинуты, но на всякий случай вокруг дома ходят четверо, с мечами и револьверами. Никак нельзя допустить, чтобы хоть одно слово из сказанных здесь и сейчас достигло непосвященных ушей…
– Итак, братья, завтра – великий день в истории империи, который, правда, вряд ли будет отмечен праздником. Хотя кто может угадать пути богов?..
Дэндзиро Хирикава поклонился присутствующим и отставил чашку с саке. Девятнадцать пар глаз уперлись в своего лидера.
– Вот уже семь месяцев мы с вами ожидаем этого великого дня. Того, что мы знаем, достаточно, чтобы уничтожить наглеца, дерзнувшего поднять нечестивую руку на блистательную Ниппон. Правда, одними клинками тут дела не решить… Хатори! – Указательный палец уткнулся в одного из сидевших. – Все готово?
– Мины заложены, сэнсэй, – поклонился названный. – На основном маршруте – четыре, на резервных – по три.
– Замечательно, – короткая, словно падение лепестка сливы, улыбка. – Сасаи, – указательный палец сместился вправо. – Как у тебя?
– Нам удалось достать две картечницы Норуденферда[60]. Одна замаскирована под тележку продавца лапши, другая – в паланкине.
– Прекрасно. – Снова короткая улыбка. – Ёнекава?
– Обе винтовки Спенсера пристреляны на 140 кэн[61]. У меня и у Теруо по восемь разрывных пуль. Позиции на основном маршруте – храм богини Каннон и дом Кинтаро Михаси, на резервных – харчевня Угаки, американский ресторан, дом Тосиюки Ёкои и таможенный склад.
– Очень хорошо. – Улыбка задержалась чуть дольше. – И, наконец, Горо Нонака?
– Сэнсэй, я со своим отрядом выступаю, как только окончательно станет ясно, какой маршрут они выберут. – Говоривший издал короткий смешок: – Мы развернем его к вам лицом.
– Замечательно. – Дэндзиро Хирикава встал. – Я буду страховать вас, дети мои. И да поможет нам богиня Аматэрасу-оо-ми-ками![62]
Рассказывает Олег Таругин
Иокогама… Последний пункт в маршруте моего кругосветного путешествия.
Шлюпка с «Нахимова» летит к берегу, морячки слаженно взмахивают веслами. Рядом со мной «ближний круг»: Васильчиков, Ренненкампф, Эссен, Шелихов и Махаев. В наличии отсутствует только Хабалов, который совершенно самостоятельно возложил на себя обязанности начальника моей личной охраны. В принципе, это верно: Ренненкампф бредит армией, Эссен – флотом, а у Васильчикова своих собственных обязанностей невпроворот. Так что Сергей Семенович высадился в Иокогаме еще вчера. Он согласовал с местными властями маршрут нашего следования, лично инструктировал туземную полицию и просто так, на всякий случай, организовал по пути нашего следования сопровождение снайперскими парами. Это вот у нас такая новинка. После закупки замечательных пищалей Хабалов быстро сообразил, что эти винтовки как нельзя лучше подходят для «городских» или «лесных» снайперов. В общем, для любого поля боя, где видимость ограничена 50 – 700 метрами. Сказались-таки занятия по стрелковому делу у Императорской Фамилии стрелков и конных гренадеров!
Не рассчитывая на милости от природы, Сергей Семенович самолично заказал длиннющие четырехкратные телескопические прицелы, выдернул из личного Его Императорского Высочества конвоя (именно так теперь именуется мое сопровождение!) лучших стрелков, пристрелял эти винтовки и вручил каждому из бойцов под личную ответственность. Заинтересовавшись его деятельностью, я дал несколько практических советов, и вплоть до самого прибытия «Нахимова» Хабалов вдохновенно натаскивал снайперские пары – снайпер плюс наблюдатель. Наблюдатели получили здоровенные морские бинокли, отработали взаимодействие со стрелками и всю дорогу до Японии только и делали, что упражнялись. На чайках. Так что теперь по пути следования моей особы где-то расселись снайперы. Понятия не имею, что еще учудил Хабалов, но после парижских событий разумная осторожность не кажется мне излишней…
На пирсе нас встречает довольно большая толпа местных жителей и официальные лица. До личного прибытия микадо дело не дошло, но компания впечатляет: министр двора, министр иностранных дел, губернатор провинции, градоправитель. И все эти высокопоставленные чины окружены сонмом мелкой сошки. Из «наших» здесь присутствует генеральный консул.
Для организации торжественного кортежа японцы расстарались и собрали уйму карет и колясок. Со всей страны собирали, что ли? Вряд ли в Иокогаме может находиться одновременно около полусотни экипажей. Здесь на лошадях в основном иностранцы ездят. Но раз собрали – молодцы! Ибо невместно моему высочеству и сопровождающим ножками топать или рикш нанимать.
Предварительные приветствия (полную церемонию с банкетом планируется провести в доме градоправителя) и рассадка по каретам занимают почти полчаса. Из каких-то там соображений мой экипаж задвигают куда-то в середину длинной колонны. Вместе со мной в открытое четырехместное ландо усаживаются Васильчиков и Шелихов. Я, развалившись, на заднем сиденье, соратники – на переднем, лицом ко мне. Филя Махаев взгромождается на козлы рядом с кучером. Японский министр двора делает попытку влезть четвертым, но, наткнувшись на взгляд князя, теряется и начинает что-то лопотать. О чем ты, сердешный? Ага, оказывается, по протоколу сей субъект должен меня сопровождать. Этого еще не хватало – гида без знания языка! Я лениво отмахиваюсь, и растерянный министр садится в другую карету. Наконец-то трогаемся! Кортеж медленно втягивается на не слишком просторные улицы. К счастью, ехать предстоит по сеттльменту – той части города, где живут и ведут свои дела иностранцы. В туземных кварталах мы бы просто заблудились – уж больно там улочки кривые и узкие. А здесь почти проспект – прямой и метров семь шириной! Вдоль стен двух-трехэтажных домов тесно, подпертые цепью полицейских, толпятся аборигены. Особой радости на их лицах нет, скорее любопытство и некоторое удовольствие от зрелища. Нечасто к ним приезжают наследники великой империи.
