— Фил, — позвал меня Б. А., отыскав среди других игроков. — Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться.
Я заметил, как перекосилось лицо Билли Гилла. Тренер даже не подумал поставить его в известность о своих намерениях. Я не выносил Гилла, поэтому не имел возражений.
— О’кей, ребята. Склоним головы, — приказал тренер.
Тут же половина игроков опустилась на одно колено, прижав руку к переносице жестом глубокой задумчивости. Остальные продолжали сидеть или стоять, склонив голову и закрыв глаза. — Итак, ребята, сегодня утром к вам обращался доктор Том Беннет, — загрохотал бас Монсиньора Твилля. — Надо дать шанс и его сопернику, верно?
Игроки хихикнули.
— Всемогущий Господь наш, не оставляй своей благодатью этих парней, которые сейчас пойдут в бой. — Священник был одет в обычную чёрную рясу и скользил по комнате, будто на роликовых коньках. Глаза его были закрыты и голова поднята. Время от времени он приоткрывал правый или левый глаз и менял курс, чтобы не столкнуться с одним из коленопреклонённых игроков.
Молитва возносила хвалу Создателю за то, что Он позволил нам играть в футбол в Соединённых Штатах Америки, и обращалась к Нему за покровительством. Упоминание о наших здоровых телах и душах чуть не заставило меня засмеяться. Наконец, Монсиньор благословил семью Хантеров и призвал нас всех произнести несколько слов молитвы.
Мне не хотелось, чтобы меня накрыли и обвинили в том, что я не молился, поэтому я не закрывал глаза и оглядывался по сторонам. Из-за ящика для снаряжения поднималась струйка дыма. Это Максвелл, удобно расположившийся на полу, курил сигарету и смотрел вверх.
— …и царство небесное во веки веков. Аминь. Молящиеся вскочили на ноги, готовясь идти в бой. Раздался дружный звериный рёв.
— Раздавим этих ублюдков! — завопил Тони Дуглас, выпрямляясь. — Извините, святой отец, — заметил он Монсиньора, стоящего рядом.
— Ничего, Тони, я понимаю твои чувства, — ободрил его Монсиньор.
— О’кей, — выкрикнул тренер. — Защитная команда на поле. Мы проиграли розыгрыш ворот, так что нам придётся начинать с обороны.
Медоуз подошёл к двери, распахнул её, и защитная команда вышла на поле. Жирный лысый мужчина с дурным запахом изо рта, стоящий рядом с выходом, выстроил игроков в соответствии со списком. Затем он громко рыгнул и что-то сказал в микрофон. Через мгновение мощный электронный голос объявил по стадиону состав нашей защитной команды.
После представления игроков мы тоже вышли на поле и начали перебрасывать мяч, стоя за скамейками.
По радио объявили, что подразделение национальной гвардии из Нью-Джерси будет стоять в почётном карауле около знамени, а певец из ночного клуба в Стэмфорде, штат Коннектикут, исполнит национальный гимн.
Команды выстроились вдоль боковой линии. Я и Максвелл остались за скамейками. Я начал перебрасывать мяч из руки в руку и дважды его уронил. Мне не удавалось вспомнить ни одной из задуманных комбинаций, и я решил, что напрасно не привинтил длинные шипы к бутсам. Несомненно, к концу игры поле будет совсем разбито.
Мяч снова выпал из моих рук. Я наклонился за ним, и острая боль в спине напомнила, что я забыл о кодеине. Меня пронзила паника, и я уже направился было к массажистам, как вдруг понял, что певец добрался только до слов «красный отблеск у стен». Один лишь я на всём стадионе не стоял по стойке «смирно». Я испугался, что национальная гвардия откроет по мне огонь.
Толпа на трибунах, закончившая пение на целую строчку раньше певца, заволновалась. В её шуме потонули последние четыре слова гимна, и бесчисленные миллионы зрителей, прильнувших к телевизорам, с опозданием поднесли ко рту банки с пивом.
Я успел добыть две таблетки кодеина, запил их кока-колой и вернулся к Максвеллу. Мы снова принялись за игру.
Трибуны заревели. Наш подбежал к мячу и сильным ударом послал его в поле. Нью-йоркский ресивер поймал мяч и побежал вперёд, но наши защитники опрокинули его на поле.
Когда одиннадцать полевых игроков «Нью-Йорка» собрались на короткое совещание, я увидел, как остальные двадцать девять футболистов команды подошли к своей скамейке и заняли места в соответствии с номерами. Максвелл не проявил к этому никакого интереса.
Во время своей первой попытки прорваться к нашему зачётному полю «Нью-Йорк» безуспешно пытался заманить нас в ловушку и потерял два ярда. Максвелл отбросил мне мяч, взял шлем и подошёл к боковой линии. Я встал позади Б. А. Медоуз остановил вторую попытку. Во время третьей попытки «Нью-Йорк» потерял ещё два ярда, когда защитник выронил мяч ещё на своей половине. Зрители проводили свою атакующую линию, вернувшуюся на скамейку, насмешливыми возгласами.
«Нью-Йорк» выстроился для ввода мяча в игру. Алан Кларидж и Делма Хадл оттянулись назад для приёма мяча, посланного Бобби Джо Патнэмом со своей двадцатипятиярдовой линии. Алан поймал мяч и бросился вперёд. Он резко повернул, пытаясь обойти защитников позади заслона своих игроков, прикрывающих его, когда свободный полузащитник из «Нью-Йорка» столкнулся с ним. Мяч выскочил из рук Алана прямо вверх, завис в воздухе и опустился в руки другого игрока местной команды. Поражённый, тот оглянулся вокруг, затем пробежал оставшиеся тридцать ярдов до нашего зачётного поля совершенно беспрепятственно. Б. А. вскинул руки к небу, швырнул на землю шапочку и вернул Клариджа на скамейку.
После перерыва, необходимого для рекламы пива и крема для бритья, толпа успокоилась. Б. А. снова надел шапочку, и нью-йоркская команда ввела мяч в игру. Удар оказался неудачным, и, описав короткую траекторию, мяч опустился на поле. Хадл рванулся наперехват. Недооценив свою скорость и состояние поля, он пробежал мимо, попытался остановиться, поскользнулся и упал. Мяч отскочил от его плеча. Нью-йоркцы остановились на нашей линии девятнадцати ярдов. Б. А. хлопнул ладонью по лбу, подошёл к столу, взял микрофон и завопил на одного из своих помощников в ложе прессы. «Нью-Йорк» выстроился для схватки, оттеснил наших игроков, схватил мяч и быстро перебросил его назад. Мяч уже перешёл в руки крайнего форварда, схватившего его и промчавшегося оставшиеся девятнадцать ярдов до нашего зачётного поля. Восторг форварда не имел границ. Он подбежал к скамейке и прыгнул на спину Таркентону. Оба рухнули на землю. «Нью-Йорк» — 14, «Даллас» — 0.
— Эллиот! — Б. А. подозвал меня к себе, обнял за плечи и наклонился, готовясь послать меня на поле с указаниями Максвеллу.
Быстро подбежав к нашим игрокам, Максвелл дал команду. Его неожиданные действия застали противника врасплох. Оба наших защитника устремились вперёд, отвлекая на себя внимание обороны «Нью-Йорка», а Максвелл перебросил мяч на слабую сторону за спину второй линии обороны. Делма Хадл подхватил мяч, пробежал вперёд и был вытолкнут с поля в пяти ярдах от лицевой линии.
Предвкушая успешное завершение атаки, Б. А. оттолкнул меня и подошёл к боковой линии, ободряя своих игроков.
На этот раз попытка обмануть противника не удалась. Мяч, посланный Максвеллом, пролетел середину поля и попал в лицо Билли Гиллу. Тот не успел его подхватить, и мяч упал на поле. Набежавший Максвелл едва успел прижать его, прервав этим молниеносную атаку противника.
По расстановке игроков я понял, что пас снова будет отдан Гиллу. Максвелл любил давать мяч на выход игроку, который только что потерпел неудачу. На этот раз пас был трудным для приёма, и Гилл снова уронил мяч.
На поле выбежали наши защитные линии. Проходя мимо Максвелла, Гилл развёл руками и показал, насколько плохо тот отдал пас.
Попытка прорыва оказалась неудачной, и нью-йоркская команда остановила наступление на своей четырнадцатиярдовой линии.
Таркентону не удалось организовать атаку в течение двух первых попыток, а во время третьей дальний пас на угол был перехвачен Джоном Вильсоном и возвращён* в зону глубокой защиты «Джайэнтс».
Максвелл вывел на поле линии атаки, повернулся, крикнул Б. А. и показал на меня. Первая атака была фронтальным прорывом, после которого мяч попал к Энди Кроуфорду, попутавшемуся рвануться по флангу. Моррис, опорный защитник «Нью-Йорка», быстро обежал своего линейного, увернулся от нашего заслона и остановил Кроуфорда на линии схватки.
