Представление ещё не началось. Свет на сцене и в зале был выключен, и кромешная темнота нарушалась только огоньками свечей на столах. Я узнал смех, доносящийся от столика рядом с маленькой сценой, и пошёл туда. Через несколько секунд я уже сидел рядом с Энди Кроуфордом и его «ДАЙ ИМ КАК СЛЕДУЕТ» — невестой Сьюзан Бринкерман.

Я различал и другие знакомые лица за столом. Кларидж и Фрэн, рыжеволосая стюардесса из «Техас интернейшнл», с которой он часто встречался. Стив Петерсон, биржевой маклер, безжалостно унижённый Джо-Бобом на вечеринке у Энди, сидел на противоположном конце стола, окружённый двумя очень красивыми девушками. Я напряжённо улыбнулся, опустил голову и молчал, ожидая, когда внимание, привлечённое моим появлением, обратится куда-нибудь ещё.

Откинувшись в кресле, я оглянулся вокруг. На большинстве женских лиц, за исключением белокурой подруги Ричардсона, так напугавшей Донну Мэй Джоунз в «Каса Домингес», было выражение страха или по крайней мере боязливого ожидания. Кларидж, без сомнения, наглотался таблеток; его резкие, отрывистые движения и непрерывная болтовня казались почти безумными, вдобавок он много пил. Энди был уже пьян в стельку, и Сьюзан поглядывала на него с тревогой. Петерсон выглядел просто сумасшедшим.

— Выпьем за моих друзей! — Кларидж вскочил и махнул рукой в сторону бара. — И дайте пить нашим коням. — К столу поспешила официантка и начала записывать заказы. Я попросил принести мне кока-колу.

— Кока-колу? Кока-колу? — завопил Кларидж. На его лице расплылась широкая улыбка. Он ткнул пальцем в мою сторону и оглянулся по сторонам. — Этот парень — наркоман! Слышите — наркоман. Он сумасшедший!

Я заёрзал в кресле, стараясь съехать пониже.

— Берегитесь! — Кларидж залез под стол. — У него топор. Он — ритуальный убийца! — Звуки его голоса, доносящегося из-под стола, показались мне невероятно смешными, и я захихикал. Все остальные молча переглянулись.

К счастью, над сценой вспыхнул свет и невидимый голос с техасским гнусавым выговором произнёс:

— Единственный чистокровный индеец рок-н-ролла, маленький Ричард!

Под звуки музыки крошечный занавес распахнулся. За белым роялем на сцене сидел Гайавата из Гарлема. Он был великолепен в своём костюме из белой оленьей кожи, украшенной бисером. Его лоб пересекала кожаная повязка с воткнутым пером. Глаза и губы Ричарда были очерчены карандашом для бровей, что придавало его лицу и гримасам несколько кошмарное выражение.

Кларидж выглянул из-под стола, повертел головой, изучая лица собравшихся друзей. Внезапно он вскочил на ноги и издал пронзительный вопль. Маленький Ричард повернулся к Клариджу и вяло махнул ему рукой. Кларидж издал новый вопль. Присутствующие, за исключением девушки Клариджа, Фрэн, расхохотались. Фрэн потянула Клариджа за рукав.

Ричард начал играть старую песню Хэнка Уильямся в новой аранжировке. В этот момент двери распахнулись, и в зал вошли Боб Бодроу и Шарлотта Энн Каулдер. Мой взгляд не отрывался от них, пока они не сели за маленький столик в углу. Направленные на девушку телепатические волны заставили её наконец поднять глаза. Она улыбнулась мне.

Ричард закончил мелодию бравурным проигрышем. Все зааплодировали, топая ногами от восторга. Кларидж издал очередной пронзительный вопль. Как только занавес закрылся, Стив Петерсон покинул своих спутниц и сел рядом с Клариджем. Обняв его за плечо, Петерсон начал шептать что-то ему на ухо. Пока они беседовали, склонившись друг к другу, Кроуфорд заказал всем по рюмке и начал сосать свой мизинец. Когда мизинец достаточно намок от слюней, Кроуфорд извлёк его изо рта и внимательно осмотрел. Затем наклонился через стол и воткнул мизинец в ухо Петерсона.

— Мокрый Вилли! — Кроуфорд с Клариджем разразились кудахтающим смехом. Женщины с отвращением смотрели на слюну, капающую из уха Петерсона.

— Чёрт побери, Энди! — воскликнул Петерсон, вытирая пострадавшее ухо. — Не смей больше! — Он чуть не плакал.

Ричардсон со своей девушкой поднялись из-за стола, сказав, что им нужно успеть в клуб в Южном Далласе, и изчезли.

— Мокрый Вилли! — внезапно завопил Кларидж, втыкая слюнявый палец в ухо Кроуфорда.

Кроуфорд сидел, повернувшись к кому-то, и не успел увернуться. Содержимое его стакана вылилось на Сьюзан Бринкерман, сидевшую рядом.

— О-о-о! — Девушка вскочила и начала вытирать свою юбку. — Энди, смотри, что ты наделал!

— Пошла ты… — Кроуфорд выругался, наклонился и сунул в ухо свой палец, очищая слуховой канал от слюней. Его лицо неузнаваемо исказилось.

— Что ты сказал? — спросила она дрожащим голосом.

— Я сказал, — заговорил Кроуфорд, медленно и отчётливо выговаривая каждое слово, не отрывая взгляда от её лица, — пошла ты на…

Она коротко вскрикнула. Королева красоты Южного методистского университета, воспитанная в богатой семье, Сьюзан вскочила и попыталась бежать, но пальцы Кроуфорда стиснули её шею.

Девушка послушно опустилась в кресло, закрыв глаза. Пальцы Кроуфорда всё ещё стискивали её шею. По-видимому, ей было очень больно, но она молчала. Как только Энди отпустил её, Сьюзан закрыла лицо руками и зарыдала.

Бедная девушка, подумал я. Наконец-то она познакомилась с настоящим Энди «ДАЙ ИМ КАК СЛЕДУЕТ».

Я ждал, что кто-нибудь попытается успокоить рыдающую девушку. Никто не сдвинулся с места.

Кларидж поднял свой пустой стакан и издал вопль. Кроуфорд последовал его примеру.

— Проклятые суки! — вопил Кларидж. Оба захохотали. Официантка принесла полные стаканы, и все, за исключением рыдающей девушки и меня, продолжали веселиться как ни в чём не бывало.

Вставая из-за стола, я заметил, как Кроуфорд сунул в рот палец и внимательно разглядывает Клариджа. Я даже не повернулся, когда донёсшийся сзади шум обозначил появление третьего, но наверняка не последнего «Мокрого Вилли».

Столик, за которым сидели Шарлотта Каулдер и Бодроу, находился у стенки. Рядом стоял пустой стул; я повернул его и сел, опершись локтями о спинку. Бодроу был счастлив.

— Привет, Фил, как жизнь? — Его жирное лицо просияло.

— Спасибо, всё в порядке, — спокойно ответил я, стараясь не обращать внимания на чудовищные формы его лица, возникающие в моём воображении.

— Крошка, — сказал Бодроу, делая жест в мою сторону. — Это Фил Эванс.

— Эллиот. — Я поднял вверх два пальца и помахал ими. — Эллиот.

— Что? — Бодроу сконфузился. — Ну, конечно. Господи, о чём я думаю — Фил Эллиот. Он играет в футбол.

На губах Шарлотты появилась едва заметная улыбка.

— Я подошёл, чтобы пригласить вас за наш стол, — солгал я, показывая в сторону всё нарастающего шума перед сценой.

— Отличная мысль. — Бодроу схватил свой стакан и встал. — Мне нужно поговорить с Энди относительно продажи акций. — Он сделал шаг, повернулся и посмотрел на Шарлотту. — Ты идёшь?

— Да, я пойду.

— Конечно… конечно, — добавил я. — Мы сейчас.

— Хорошо. — Бодроу направился к сцене. Полы его пиджака откинулись, и я заметил металлический отблеск револьвера, торчащего из-за пояса его красных брюк.

— Почему ты встречаешься с этим подонком? — Я знал, что мои глаза блестят.

— Вряд ли можно отнести меня к членам королевской семьи.

— Я знаю. Я знаю. — Бодроу подошёл к столу и пожал руки. — По крайней мере, остальные не носят оружия. У него есть разрешение?

— Да. Его отец жертвует крупные суммы на избирательную кампанию шерифа. Шериф назначил Боба своим помощником.

От стола донёсся взрыв хохота и звон бьющегося стекла.

— Что там происходит?

— «Мокрый Вилли».

— Что?

— «Мокрый Вилли», — объяснил я. — Они облизывают пальцы и суют их затем в уши друг другу. Это испытание. Нечто вроде поединка.

Шарлотта сморщила нос в гримасе отвращения и сделала жест, как будто её тошнит.

— Противно, — сказала она.

— Люди двадцатого века. — Я пожал плечами.

Я посмотрел ей в глаза. Казалось, она испытывает весьма смешанные чувства по отношению ко мне.

— Ты меня боишься? — спросил я, следя за выражением её лица.