— В данном случае это хозяин на пау-вау, а не вождь. Мужчина должен заслужить право называться вождем. — Голос у него поплыл. — И если этот мужчина, действительно, окажется достоин, то племя выбирает его вождем.

— А в племени Волка есть вождь?

— Со времени смерти моего дяди — нет… — Голос у него опять поплыл.

— Ты говоришь о муже тети Титы, Томасе Ночной Птице?

Вновь последовало молчание.

Она следила за тем, как взор его обратился к небу над долиной. На этот раз вместо того, чтобы повторить свой вопрос, она наблюдала за его лицом и пыталась прочесть откровенный разговор тела. Широко расправленные плечи. Прямая спина. Что бы ни крутилось в голове, он намеревался сохранить это в себе. Челюсть его напряглась, а затем расслабилась. Потом опять напряглась.

Если бы она заранее не знала, то подумала бы, что он сюда прибыл с огромной неохотой. Бесстрастное лицо обратилось к солнцу, и он глядел на свет, не моргнув глазом.

— Он здесь. Тита сказала, что он будет здесь.

— Кто? — прошептала она, а глаза ее уже заметили черную точку на горизонте.

Он приложил палец к губам.

— Т-с-сс!

Темная точка, приближаясь, стала принимать конкретные очертания.

— Это сова, — прошептала она.

Мягкие, фигурные перья разрезали невидимый воздух, и сова стала планировать поверх деревьев.

Логан поднял руки, вывернув их ладонями вверх.

— Добро пожаловать!

До нее едва дошло, что этот гортанный шепот принадлежит ему.

Сова зависла в небе, распластав крылья над долиной, точно благословляя тех, кто внизу. Затем внезапно птица резко пошла вниз и скрылась между деревьями.

— Куда она подевалась? — Скай подошла к самому краю, и из-под ее сапог вниз полетели камушки. Логан схватил ее за руку, не давая сползти по склону.

Он прижал ее к груди, и лицо ее разгорелось, уткнувшись в гладкую кожу куртки.

— Не забывай, у тебя нет крыльев.

— Верно, пока еще нет. — Она высвободилась, желая узнать, настоящую ли она видела сову, или это мелькнула какая-то волшебная птица, которую может видеть лишь человек из племени Осаге. — Она пропала.

— Он все равно будет находиться рядом.

— Он?

— Это сова.

— Но ты же говоришь «он», словно это мужчина, а не птица.

— Т-с-сс, он может тебя услышать, — прошептал Логан ей на ухо.

Он щекотал ей лицо своим дыханием, и она вздрогнула.

— Кое-кто верит, что Ночная Птица приносит любовный напиток.

Она поглядела через плечо, будучи совершенно уверена в том, что увидит сову на ветке.

— Любовный напиток?

— Любовный напиток под музыку ветра. А музыка раздается из резной любовной флейты, на каких умирающий от любви Осаге играет своей возлюбленной.

Она замерла и попыталась по выражению его лица понять, не морочит ли он ей голову относительно игры на флейте. Ее, однако, постигла неудача: его бесстрастное лицо ничего ей не сказало.

— А у Осаге до сих пор так ухаживают за невестами?

— Кое-кто придерживается старых правил.

— А ты?

Он устремил взгляд на верхушки деревьев, окаймлявших долину.

— Я шел другой дорогой, той, что уводила меня вдаль от старых правил. — Взгляд его скользнул по ней, и тут он улыбнулся. Улыбнулся убийственной улыбкой, заставляющей любую женщину, попадающуюся ему на пути, застыть и замереть.

— Мне тебя следует благодарить, Скай, за то, что ты «направила мои стопы на путь истинный», как выражается тетя Тита.

— Благодарить за что?

— Когда мы были врозь, я большую часть времени провел в Оклахоме, там, где живет мое племя.

— Ты был в Похаске в гостях у тети Титы?

— И у Благородного Золотого Початка и его жены Резы.

Как только Логан назвал имя жены Золотого Початка, Скай вспомнила. Реза ждала первенца, когда Скай узнала, что беременна. И когда Скай потеряла ребенка, то она, закончив вышивать детское одеяльце, отослала его Резе. Желто-белое одеяло с такими мягкими оборочками, как щечки младенца.

Пальцы Скайлер все еще помнили эту пряжу, как она вдевала ее в толстую вышивальную иглу. Мечты, мечты! Все ее мечтания пошли прахом, когда умер ребенок. К чужим детям зависти не было. У Скай оставалась одна лишь пустота.

У Золотого Початка и Резы родился сын. А сколько исполнилось бы ее ребенку? У него был бы первый торт по случаю дня рождения — с одной свечкой. И мороженое.

Снизу вверх ее пронзила острая боль. Та самая боль, которую она не выпускала наружу. Боль, которую она отказывалась разделить даже с Логаном. Шатаясь, она двинулась на гребень холма, а потом наткнулась на Логана.

— Скай?

— Ты видел ребенка Золотого Початка?

— Да, это мой крестный сын, — проговорил он, схватив ее за руку и поворачивая лицом к себе.

На глаза ей чуть-чуть не навернулись слезы, но она сдержалась.

— Господи, до чего же ты храбрый!

Глаза его цвета голубиного крыла смотрели ей прямо в лицо.

— Не настолько храбрый, как ты, рискнувшая приехать сюда.

— А я позабыла, что тут их ребенок.

— Ты слишком переживала по поводу нашего. — Он ее обнял, как бы пытаясь оградить от горьких воспоминаний, погребенных глубоко в сердце. В раненом сердце, не желающем выздоравливать.

— Разреши мне помочь. Разреши мне разделить твою боль. Я так давно хотел сделать это, — прошептал он.

— Логан, я…

— Хо-хо, вот он идет! — крикнул кто-то снизу из долины.

Руки Логана непроизвольно опустились, и он стал вглядываться в территорию лагеря.

— Хойя, брат! — Мужчина, подпрыгивая на костыле, махал свободной рукой.

— Это Золотой Початок. — Обрадовавшись возможности отвлечься от мыслей о ребенке, Скай помахала рукой.

— Добро пожаловать, Скай. Мы ждем. — Золотой Початок знаком пригласил их сойти вниз.

— Ты в порядке? — спросил Логан, глядя ей прямо в повернутое к нему лицо. — Есть еще время передумать. Я могу отвезти тебя назад в Огасту и вернуться на пау-вау еще до темноты.

— Я уже здесь и собираюсь остаться.

Он глубоко вздохнул.

— Да будет так!

Слова эти показались инородными, чересчур торжественными. Логан никогда не разговаривал таким языком. Скай уставилась на него. Даже строгое выражение его лица выглядело сейчас по-иному. Он предупреждал ее, что на пау-вау она увидит незнакомца. Внезапно до нее дошло, что чем ближе они подъезжали к лагерю племени Осаге, тем более он становился похож на индейца. Одежда его не переменилась, но надевший ее прежний Логан остался в Огасте. Теперь говорил Волк. Перед ней стоял незнакомец из рода Волка.

Сомнение смешивалось с решимостью. Возможно, ей лучше было бы вернуться в Сен-Луи и работать над журналом, а не настаивать на поездке на пау-вау. «Слишком поздно, — напомнила она себе. — Ты уже здесь. И максимально этим воспользуйся».

С холма они спускались в молчании. А когда выбрались из рощицы, то к ручью уже двигались через строй обозначивших тропинку людей.

— Волк! Волк! — кричали они в знак приветствия.

Скай даже не представляла себе, что его так будут встречать.

— Да ты тут что-то вроде героя!

— Все, кто выжил, уже герои, — произнес он, пожимая по пути как можно больше рук и ведя другой рукой «Харлей».

Когда они подошли к песчаному берегу ручья, он рывком завел мотор.

— Садись и держись крепче, иначе мы промокнем!

К величайшей радости многочисленных зрителей, Логан дал газ. На сапоги ее полилась вода, заодно намочив джинсы. А в лицо прямо-таки полил дождь. Она стала трясти головой, только-только сообразив, что, торопясь поздороваться с Золотым Початком, она оставила шлем привязанным к мотоциклу. Они промчались через ручей и очутились на том берегу.

За ними прямо по воде бежали радостные индейцы племени Осаге.

— Волк! Волк!

Они, наконец, проехали прибрежную полосу и очутились на твердой почве, и тут Логан сбросил скорость до минимума. Улыбающиеся люди собрались вокруг, махали руками, трогали его пальцами. И ее тоже.

Золотой Початок проковылял через толпу и подал руку Логану.