— Дж. С. Стаббз, — ответил я, — и будь я проклят, если…

— Ты точно будешь проклят, если я только не ошибаюсь, — ощерился он, — Белинда и Дж. С. Стаббз, а? Подождите немного, я только взгляну вот на это. — И он вытащил из кармана пригоршню бумаг. — Я уже давно положил на вас глаз, мистер Дж. С. Стаббз, а теперь я как следует разглядел вашу черномазую милашку, и мне показалось — ну где же она — о, вот и нашлась. Угу, мистер Стаббз, я подозреваю, что на самом деле вы вовсе не мистер Стаббз, а мистер Фицрой Говард, который несколько дней назад продавал в Мемфисе красивую черную девчонку по имени Касси и…

Вожак вдруг замолчал на полуслове, так как увидел смотрящее на него дуло моего кольта. Делать больше было нечего. Поняв, что мы попались, я выхватил револьвер из-под жилета, а когда он подался было назад, а его рука метнулась к поясу, ткнул стволом ему в диафрагму и крикнул прямо в лицо:

— Дернись только, и твои кишки долетят до Огайо! Эй, вы, остальные, поднимите-ка руки вверх, да поживей, иначе вмиг уложу вашего приятеля!

Мое лицо покраснело от страха, а палец дрожал на курке, но для них я, должно быть, представлял ужасающее зрелище. Они подняли руки, ружья звякнули об пол, а уродливое лицо Бака пожелтело. Он отпрянул, его губы задрожали и то, что он испугался, вдруг придало мне мужества.

— Всем на пол, черт вас побери — быстро! На пол, я сказал, не то вышибу тебе мозги!

Бак тяжело рухнул на доски, а остальные последовали его примеру. Я не смог заставить себя пройти и собрать их оружие и, клянусь жизнью, абсолютно не представлял себе, что делать дальше. Я стоял, проклиная их, и размышлял, стоит ли застрелить Бака на месте, но для этого мне не хватало решимости. Он приподнял голову и хрипло крикнул:

— Вы никуда от нас не денетесь, мистер! Мы вас схватим, не пройдете и мили — вас и эту желтую шлюху! Вы за все это заплатите…

Я зарычал и надвинулся на него, размахивая пистолетом, так что ему снова пришлось уткнуться в пол, а я, пятясь, выбрался за двери, все еще держа их на мушке. Кольт в моих руках трясся, как желе. Я не мог думать, на это просто не было времени. Если мы сейчас бросимся бежать, то куда? Они перехватят нас с помощью своих проклятущих собак, если только не найдется способ как-нибудь их обмануть! Неожиданная надежда вдруг озарила меня, и я глянул на Касси. Она стояла рядом, дрожа, как загнанный зверь, но даже если и была испугана, то не настолько, чтобы стать абсолютно беспомощной.

— Касси! — коротко бросил я. — Ты умеешь обращаться с пистолетом?

Она кивнула.

— Тогда возьми это, — сказал я, — держи их на мушке, и если кто-нибудь хоть пальцем шевельнет, стреляй этой свинье прямо в живот! Вот так, держи. Хорошая девочка, молодец — я буду через минуту!

— Что? — она смотрела на меня дикими глазами. — Куда ты…

— Не спрашивай ни о чем! Верь мне!

И с этими словами я выскользнул за двери, закрыл их за собой и припустил не хуже настоящей гончей. Я успею пробежать с четверть мили или даже больше, прежде чем Касси начнет что-то подозревать или им удастся ее обезоружить, но эти четверть мили будут означать для меня разницу между жизнью и смертью. Однако как только надежда вновь начала оживать во мне, ужасная темная тень мелькнула рядом, белые когти скользнули у самого моего бока, зубы впились в полы моего сюртука, и я рухнул, сцепившись с одним из этих дьявольских псов, который с рычанием тянул меня по земле.

Спасибо Господу, я упал почти на пределе, до которого они могли дотянуться на своих привязях. Думаю, что этот пес бросился на меня, потому что безошибочно опознал во мне беглеца, и теперь он рвался на цепи, чтобы наскочить на меня. Я подпрыгнул, чтобы освободиться, и тут услышал крик Касси в таверне, кольт громыхнул, кто-то заорал от боли и дверь распахнулась. Касси бросилась бежать, не разбирая дороги, к зарослям на берегу реки. Я даже не взглянул в сторону таверны, а гигантскими прыжками изо всех сил бросился прямо за ней, на каждом шагу ожидая пули в спину.

На счастье, густые кусты начинались уже в дюжине ярдов, но к тому времени как я их достиг, Касси уже порядочно опередила меня. Думаю, что меня вел за ней слепой инстинкт, поскольку теперь мои надежды спастись в одиночку были похоронены событиями в чертовой забегаловке, что бы там ни произошло — подумать только, эта глупая сука Касси не смогла удержать их на мушке дольше двух секунд — и теперь не оставалось ничего, кроме как дуть во все лопатки. Смеркалось, однако было еще недостаточно темно, и я видел, как она бежит по берегу в восточном направлении.

Я нырнул в овраг и окликнул ее, а мои мысли были заняты поиском ответа на вопрос, куда же нам деваться. Может спрятаться — нет, Боже, у них же собаки! И мы не сможем оторваться от них, убегая вдоль берега. Куда же тогда? Те же мысли, должно быть, пришли и в голову Касси, поскольку, когда я нагнал ее и уже слышал крики преследователей в сотне ярдов у меня за спиной, она вдруг резко повернула и с отчаянным криком бросилась к воде.

— Нет! Нет! — воскликнул я. — Только не по льду — тут мы точно пропадем!

Но она как будто не слышала. От ближайшей льдины Касси отделяла узкая полоска коричневой воды, но она преодолела ее, как настоящий охотник — скользя, падая, вновь поднимаясь и карабкаясь вперед. О, Боже, думал я, да она сумасшедшая. Но тут я осмотрелся по сторонам и увидел наших преследователей, выбежавших из таверны, а собаки заливались лаем все ближе и ближе. Я бросился на берег, заскользил по льду и шлепнулся, больно ударившись о мерзлую корку. Когда мне, наконец, удалось вновь подняться на ноги, балансируя среди массы ледяных обломков, которая колыхалась передо мной, подобно гигантским плотам, я заметил Касси, которая готовилась спрыгнуть на плоскую льдину. Ей это удалось, и я прыгнул вслед за ней. Каким-то образом я удержался на ногах и проскользил почти тридцать ярдов из конца в конец плавучей глыбы.

За ней снова громоздились ледяные обломки, колышущиеся на течении, но они так плотно сбились в кучу, что нам удалось по ним вскарабкаться. В какой-то момент моя нога провалилась в щель, и я чуть было не растянулся во весь рост. Касси была в двадцати ярдах впереди, и, помнится, я все орал ей, прося меня подождать — один Бог знает зачем. Затем у меня за спиной прогрохотал выстрел и, оглянувшись через плечо, я увидел, что преследователи спускаются с берега и пытаются пробраться по льду вслед за нами.

Боже! Это был настоящий кошмар. Если бы у меня было время об этом подумать, я бы умер от ужаса, но страх все гнал меня вперед, и я бежал, оскальзываясь, бормоча молитвы вперемешку с проклятиями, в кровь разбивая руки и колени, пытаясь лишь не упустить из виду темную фигурку Касси, мелькающую среди колышущихся глыб. Вокруг страшно скрежетал лед; он выскальзывал из-под ног, треща и вздыбливаясь. Вдруг я заметил, как Касси остановилась и медленно опустилась на колени. Она стонала и плакала, но тут раздались еще два выстрела, и пули просвистели над нами во мраке.

Когда я вновь взглянул на Касси, она пыталась подняться на ноги, глядя дикими глазами куда-то мне за спину. Ее платье висело лохмотьями, руки были черны от крови, а волосы были растрепаны, как у ведьмы. Но она все же поднялась, перепрыгнула через очередную трещину и, пошатываясь, побрела по неровной поверхности. Я также хотел было прыгнуть, но поскользнулся и рухнул в ледяную воду.

Холод обжег меня, и я громко вскрикнул, Касси обернулась и на четвереньках осторожно подползла к краю льдины. Я схватил ее за руку и каким-то образом смог выкарабкаться из воды. Лай собак стал еще ближе, снова прогрохотал выстрел, ужасная боль пронизала мою ягодицу, и я рухнул на лед. Касси вскрикнула, чей-то мужской голос неподалеку отозвался радостным криком, и я ощутил, как теплая кровь стекает у меня по ноге.

— Боже мой, ты ранен? — закричала она, и по какой-то идиотской причине мне почему-то представилась надгробная плита с надписью: «Здесь лежит Гарри Флэшмен из Одиннадцатого гусарского, подстреленный в задницу при переправе через реку Огайо».