— Подождите! — вырвалось у меня, поверьте, скорее инстинктивно. Я вовсе не собирался задерживаться, тем более что сзади напирала разъяренная толпа, однако я заметил, что этот маленький хорек — наш юнга — куда-то пропал. — Куда, ко всем ч…тям, он мог подеваться?
— Там где-нибудь! — бросил Спринг через плечо — Наверное, одурел от негритянского пива. Да и Гезо хотел оставить его себе. Он давно мечтал завести белого раба. Ч-рт побери, идемте же, или вы хотите проторчать здесь весь день?
Меня трудно чем-либо удивить, но тут я был поражен настолько, что на какой-то миг буквально застыл на месте. Но какое мне дело до того, что Спринг решил продать своего юнгу черномазому королю? В следующее мгновение я был уже почти под покровом джунглей, опередив капитана на целый ярд, и мы бросились бежать следом за остальными. Тут же тащили и амазонок, одна из которых вдруг принялась вопить. Звуки негритянской деревушки уже потонули в зеленой массе зарослей, мы спешили поскорее унести ноги. Но долго бегать в этом климате невозможно, и вскоре нам пришлось перейти на шаг.
— Думаю, хватит, — прохрипел Спринг. На мгновение он остановился, прислушиваясь, но вокруг раздавались лишь обычные звуки джунглей и наше прерывистое дыхание. — Не нравится мне все это, — заметил он, не обращаясь ни к кому непосредственно, — клянусь Богом, не нравится! Черт побери, если бы я только знал, что они так любят этих своих девок… Тьфу! Думаю, я имел дело с Гезо в последний раз! Quid violentius aure tyranny? [42]В какой-то момент мне показалось, что Гезо передумал, и хочет оставить себе и девок, и револьверы, что означало бы для нас смертный приговор. — Капитан засмеялся и его бледные глаза сверкнули. — Давайте сюда, мистер Кинни! Мистер Комбер, внимательно следите за пленницами! Быстрее к лодке, парни, поднажмите, пока его черномазое величество не передумало!
Мы пустились вслед за ним по узкой тропинке и должны уже были быть на полпути к реке, когда Спринг вновь замер, прислушиваясь. Я тоже насторожился, но бестолку — лишь крики лесных птиц и рычание зверей. Спринг приказал матросам вести себя тихо, и все застыли на месте. Спринг поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, и я услышал, как Кирк пробормотал: «Какого черта мы здесь торчим? Чего там слушать? Чем быстрее мы доберемся до лодки, тем лучше».
— За нами вроде никто не гонится, — произнес кто-то нерешительно.
— Молчать! — рявкнул Спринг.
Он пристально всматривался сквозь листву в ту сторону, откуда мы бежали. Я почувствовал, что мое сердце забилось, и не только от быстрого шага. Если они гонятся за нами, то не смогут обойти нас с флангов — там болота и джунгли. Так или иначе, мы должны будем их услышать, и тут я вспомнил, как Кирк говорил: «Если захотят, то они могут двигаться абсолютно бесшумно».
— Бога ради, — шепнул я Спрингу, — давайте убираться отсюда!
Он не обратил на меня никакого внимания.
— Мистер Кинни, — тихо спросил капитан, — вы слышите что-нибудь слева?
— Нет, капитан, — ответил Кинни, — там ни…
Конец его фразы перешел в жуткий стон. В страхе я взглянул на тропу и увидел Кинни, пальцы которого царапали древко копья, вонзившегося ему в глотку. Он зашатался и рухнул в заросли. Кто-то завопил, кто-то выстрелил из мушкета, а Спринг бросился вперед с криком:
— Спасайте свои шкуры! Держитесь тропы! Бегите, ко всем ч…тям!
Для меня это его приказание было излишним — я бросился бежать прежде, чем он успел об этом подумать. Кто-то впереди меня вскрикнул, и на тропу метнулась черная тень. Это была амазонка, размахивающая мачете. Один из матросов поднял свой мушкет и выстрелил ей прямо в лицо. Со стоном она рухнула на землю. Когда я перепрыгивал через нее, то одной ногой наступил прямо на обнаженное тело. Я пошатнулся, но все-таки удержался на ногах. Перед глазами маячило видение, как те две черные фурии терзали человека на части. Крики и выстрелы за спиной подгоняли меня так, что я буквально летел над тропинкой.
И, черт побери, я был в этом не одинок. Говорят, что матросы плохо бегают, но наш десантный отряд с «Бэллиол Колледжа» мог таки двигаться быстро, если уж приспичило. Мы летели вперед, не разбирая пути, толкаясь локтями, охваченные паническим ужасом перед смертельной угрозой, подстерегавшей нас со всех сторон. Теперь эти жуткие черные свиньи завопили свой боевой клич; острие копья мелькнуло прямо перед моим лицом, несколько стрел просвистело у нас над головой. Потом я споткнулся и упал, а другие перепрыгивали через меня.
Я уже подумал было, что мне конец, но, поднявшись на ноги, обнаружил, что мы уже почти выбрались к реке. Самые быстрые из нашей партии были уже неподалеку от ветвей, под которыми мы спрятали каноэ. Один из моряков, остававшихся его стеречь, припал на колено и целился из мушкета. Наконец, он выстрелил, и, оглянувшись, я увидел, что амазонка с воплем рухнула не далее чем в двадцати ярдах от меня. Ее тесак перекувырнулся и шмякнулся почти мне под ноги. Инстинктивно я схватил его и в следующую же секунду налетевшее откуда-то сбоку тело сбило меня с ног. Некоторые из наших парней стреляли, стоя у самого уреза воды. Когда я вновь поднялся на ноги, то увидел еще одну амазонку, стоящую на коленях, — одной рукой она зажимала рану в боку, а другой тщетно пыталась поднять копье. Неподалеку от меня выскочил Спринг, завывая, как сумасшедший. В одной руке у него был короткоствольный револьвер, и он палил в сторону тропы, а другой — Бог ты мой! — он вместе с каким-то матросом все же пытался тащить за собой одну из купленных амазонок. Да уж, страсть этого человека к научным исследованиям была просто невероятной.
Теперь наши преследовательницы — эти визжащие черные дьяволицы — показались на краю джунглей. И если вы верите, что всегда даже самой некрасивой из юных девушек нельзя отказать хотя бы в капельке очарования, то тут вы жестоко ошибаетесь. Подбегая к лодке, я заметил одного из наших сторожей, со стрелой, торчащей из плеча; прежде чем он успел подняться на ноги, трое амазонок оказались тут как тут, и пока двое из них удерживали его, за глотку и локти, третья аккуратно стянула с него рубашку и почти нежно вспорола бедолаге живот своим мачете. Затем я, наконец, оказался у самой лодки, а карабин — в моих руках, и я выстрелил в еще одну черную тварь, которая попыталась запрыгнуть к нам на борт. Она с криком рухнула в реку, а рядом со мной снова возник Спринг, отбросивший свое разряженное ружье и сжимающий тесак.
— Отходим! — прокричал он.
Я прыгнул в каноэ, но промахнулся и рухнул на мелководье. Спринг перелетел через меня и я почувствовал, что кто-то тащит меня наверх, — это был Комбер. Через мгновение одна из амазонок была уже возле нас. Ее копье уже нацелилось, чтобы пронзить мне грудь, и в этот момент я заметил, что это была девчонка в белом тюрбане, которая так ловко управлялась с мухобойкой. Теперь же ее зубы белели в ужасной ухмылке. Можете думать, что я верю в чудеса, но готов поклясться, что она узнала меня, потому что на доли секунды она заколебалась, отвела острие и направила его в сторону Комбера. И когда я стремглав пролетал над планширом, в голове у меня шевельнулась забавная мысль: даже черномазая красотка не может устоять перед моими кавалерийскими бакенбардами!
— Пр…лятье! — ревел Спринг. — Я потерял эту чертову девку!
И пока лодка отходила от берега, он поднял свое ружье и палил, почти рыдая от бешенства. Я взгромоздился на банку и первое, что мне бросилось в глаза, была покрытая кровью рука, вцепившаяся в борт лодки. Это был Комбер, который все еще пытался спастись, а вода вокруг него была окрашена кровью. Секунду я размышлял, стоит ли мне помочь ему или, напротив, заставить разжать пальцы, так как он задерживал движение каноэ, но тут Спринг наклонился вперед и одним мощным рывком втянул его через борт.
Мы находились на расстоянии десяти ярдов от берега, который был усеян вопящими черными женщинами, размахивающими копьями и подпрыгивающими в дикой ярости. Я не знаю, почему ни одна из них не бросилась вслед за нами в воду, — возможно, они опасались крокодилов. Мы отошли подальше, чтобы избежать их копий, но тут с берега послышался голос:
