Император сказал Юй Цзычану, что свое поручение он выполнил отменно, не потеряв ни одного лишнего дня. Значит, он дельный чиновник, способный выполнить любое поручение, что особенно важно, когда речь идет о ратном подвиге. Сейчас он получит новое, очень важное поручение, встречу с женой придется отложить.

Когда Вэйчжу узнала о печальной новости, из глаз ее потекли слезы, как два ручейка, которые питают своими водами поток в Трех Ущельях. Она схватила мужа за рукав, пытаясь что-то сказать. Военные чины, сопровождающие мужа, закричали:

— Сейчас не время для чувств. Вот-вот начнется война. У нас у всех есть жены, и каждому хотелось бы побыть дома. Но если кто-то задержится хоть на минуту, войско выступит в поход лишь через несколько месяцев. Кроме того, о вашей задержке сразу же узнает двор, тогда всем нам не поздоровится!

Юй Цзычан надеялся хоть немного пожить дома. Увы! Радость встречи сменилась болью разлуки. Точь-в-точь как в пьесе с печальным концом. Прощаясь, он вдруг вспомнил о письме Дуаня и попросил жену передать его Жаоцуй.

Молодая женщина очень обрадовалась. Раз муж написал письмо, значит, раскаялся и переменил свои взгляды. Жаоцуй повеселела. А Дуань и в самом деле досадовал на себя за резкие слова, сказанные жене на прощанье. Жаоцуй вскрыла конверт и извлекла из него листок бумаги с семисложным стихом [305].

Увы! Прочитав эти строки, Жаоцуй поняла, что ошиблась, — муж нисколько не изменил своих мыслей — каким был бесчувственным, таким и остался. Да, вместо сердца у него камень. Что ж, тогда надо позабыть о радостях взаимной любви и оставаться верной и достойной супругой. Ведь неизвестно, когда они встретятся, так стоит ли проявлять излишние чувства? Лучше подумать о том, как жить дальше, заняться, к примеру, рукоделием, заработать немного денег. И потом щедро их тратить. Прошел год, а женщину было не узнать, она даже пополнела. Куда девалась прежняя Лазурь, которая целыми днями тосковала по любимому, вздыхала, стенала, обращая мольбы к Небу. Она больше не чахла в разлуке, не напоминала засохшую ветку. Скорее нежную и ароматную яшму.

Но вернемся к Юй Цзычану. Целыми днями он не слезал с седла. Жизнь его проходила в лишениях и мытарствах. Есть поговорка: «Юный муж на реках и озерах быстро старится». Это о молодом торговце, который вынужден подолгу жить в далеких краях. Что же тогда говорить о тех, кому приходилось нести военную службу, ходить походом на иноземцев-врагов и встречаться со стальным клинком? Конечно, бывали и у Юя минуты радости, и все же он быстро старился. Нет, не следует подражать молодым людям, которые, презрев службу, мечтают лишь об удовольствиях жизни. Они не в силах расстаться с красавицей женой даже на мгновенье, ну а жена, дабы покорить сердце мужа, старается всячески ему угодить. Понятно, что при разлуке у обоих, как говорится, улетает душа и разрывается сердце, стоит им вспомнить о беседах у изголовья и ласках на супружеском ложе. Не прошло и трех лет, а Юй изменился до неузнаваемости, борода поседела, и он стал похож на дряхлого старца. Да, доведись ему вернуться домой, вряд ли кто-нибудь признал бы в нем прежнего прекрасного юношу, каким он совсем недавно был. Впрочем, он почти позабыл о доме. Злая судьба гнала его вперед, он жил то на почтовых станциях, а то и под открытым небом. Военный поход длился не год и не два. Войска переходили с места на место, захватывая город за городом. Наконец была одержана полная победа над врагом.

Возвращение войска совпало с очередным сроком выплаты дани государству Цзинь. В это время при сунском дворе служил один сановник, знавший о том, что государь не очень-то жалует Юй Цзычана из-за его красивой жены. Сановник был уверен, что стоит Юй Цзычану приехать в столицу, как государь постарается тотчас же услать его подальше. И вот, чтобы угодить государю, вельможа подал доклад на высочайшее имя, в котором писал: «Юй Цзычан в свое время явил усердие в отправлении дани и быстро выполнил государев приказ. К тому же с государством Цзинь он вел дела долгое время, а потому инородцы хорошо знают его привычки и нрав. Посему предлагаю повысить его в чине и отдать под его начало выплату дани, других же чиновников, ведающих перевозкой серебра и шелка, переместить на другие посты. Так двор сможет сократить расходы и устранить злоупотребления на границе. Сия мера пойдет на пользу и народу, и государю».

Доклад чиновника совпал с намерениями самого Хуэйцзуна. В тот же день он велел одному из служащих чиновного ведомства издать указ о пожаловании Юю чина шилана [307]ведомства податей и назначении его на должность главного инспектора по сбору ежегодной дани. В указе говорилось: «Получив государев наказ, возвращаться ко двору не следует, а немедля ехать на границу и приступить к делу. Как только дело будет сделано, воспоследует награда и повышение в чине». Государев указ, который Юй прочитал в «Столичном вестнике» [308], поверг его в отчаяние. Как говорится, три души его вошли в Землю, семь душ взлетели на Небо. Он готов был наложить на себя руки. Но, по счастью, от этого опрометчивого шага его спас один человек, приславший ему послание. Из следующей главы мы узнаем, кто отправил Юю послание, что в нем было написано и почему оно пришло весьма кстати.

Вам, конечно, хочется поскорее узнать, кто прислал письмо и что в нем было написано. Так вот, прислал его свояк Юя и его собрат по экзаменам — Дуань, который, сам терпя лишения и невзгоды, нашел возможность выразить Юю свое сочувствие. Он опасался, что родственник, находясь в плену заблуждений, попадет в беду, а когда поймет свою ошибку, раскаиваться будет поздно. Дуань надеялся, что его слова помогут Юю излечиться от недуга. Как раз в этот момент в Цзинь пришла весть о разгроме Ляо. Дуань понимал, что Юй, связанный с семьей крепкими узами, устремится домой к жене, подобно стреле, выпущенной из лука. Однако на родине его ждет новая разлука, которая приведет к еще более печальному исходу. Дуань советовал другу подать начальству бумагу, в которой заявить, что он внезапно заболел, а самому повременить год-полтора, все спокойно обдумать и взвесить и принять наиболее подходящее решение. Так получилось, что государев приказ в «Столичном вестнике» был напечатан в тот день, когда Юй получил письмо от Дуаня.

Юй Цзычан внимательно прочел послание. Каждое слово в нем было мудрым, будто слово провидца. Сам Дуань отказался возвращаться домой и добровольно терпел лишения, на то были у него веские основания. И действительно, это принесло в будущем свои плоды. Как жаль, что он, Юй Цзычан, в свое время не послушался друга. Может быть, ему удалось бы избежать многих невзгод. Итак, он тут же сочинил бумагу и отправил начальству, но бумага пришла уже после приказа о его новом назначении, где говорилось, что Юй должен явить усердие и рвение, исполняя высочайший указ.

Юй Цзычану ничего не оставалось, как смириться. Он поселился в одном пограничном местечке и стал ждать прибытия дани, чтобы сразу же ехать в государство Цзинь. Надобно сказать, что приезд Юя очень обрадовал цзиньцев, потому что они ждали от него еще большей щедрости. Прежде Юй ведал только серебром, а сейчас еще и шелками. Значит, с него можно урвать вдвое больше. И приемщики дани лезли из кожи вон, устраивая для гостя пиры и делая подношения. С их уст не сходили льстивые восклицания, вроде «почтенный господин Юй» или «господин шилан». Только теперь все было по-другому. Прежде Юй отвечал лишь за дань серебром и платить за угощения ему приходилось сравнительно немного. К тому же ему помогал тесть, а потому Юй расходовал средства весьма свободно. Сейчас он отвечал еще и за шелк, и, понятно, средств ему не хватало. А тесть между тем, увидев, что деньги, посланные зятю, назад не вернулись, решил, что траты эти бессмысленные, что же до сослуживцев Юя, то они, ссылаясь на бедность, отказались выкладывать деньги. Таким образом, Юй Цзычан, если бы даже, как говорится, умел превращать вещи в чистое золото, все равно не смог бы покрыть все расходы. Оставалось одно — последовать совету Дуаня. Будь что будет! Надо, как говорится, укрепить свой хребет, задубить кожу лица [309]. Однако цзиньцы поступили с ним по-иному, нежели с Дуанем. На него обрушились испытания до того суровые, что даже вообразить трудно.