Элла как будто наконец осознала, что не следует скрывать от взоров то, чем наградила ее природа. Когда ей было семнадцать лет, каждый, увидев ее рядом с мужем, мог спросить, пожимая плечами: «Как могла очутиться эта женщина рядом с этим мужчиной?» Теперь, когда ей минуло двадцать восемь, она могла смело идти рука об руку с кем угодно. Какой же тяжелый гнет давил молодую женщину в родительском доме, если всего нескольких лет, проведенных на свободе, среди более чутких людей, достаточно было для того, чтобы бабочка сбросила невзрачную оболочку и распустила роскошные крылья. Эта почти невероятная перемена красноречиво доказывала всю пагубность ее воспитания.

— Вы хотели поговорить со мной, господин капитан? — начала Элла, опускаясь на оттоманку. — Садитесь, пожалуйста!

Ее слова и манеры, уверенные и непринужденные, как у светской женщины, принимающей гостя, оставались однако сдержанными и отчужденными, как будто у нее не было ничего общего с ним. Гуго поклонился и сел рядом.

— Я просил, — сказал он все с той же смущенной улыбкой, — и господин консул счел нужным от вашего имени отказать мне в этом свидании. Но я настоял, чтобы он спросил у вас… я был уверен в вашей доброте, сударыня…

Элла широко раскрыла глаза и вопросительно взглянула на него:

— Неужели мы стали настолько чужды друг другу? Почему вы так называете меня?

— Потому что вижу, что на мое посещение смотрят здесь, как на вторжение, и что мне не указали на дверь только ради имени, которое я ношу, — с некоторой горечью ответил Гуго. — Консул Эрлау уже дал мне почувствовать это, и теперь мне вторично приходится испытывать то же. И все-таки, повторяю вам, мое присутствие здесь не связано с поручением и произошло даже без ведома… кого-либо другого, кто до сих пор и не подозревает о вашей близости.

— В таком случае, прошу вас, чтобы эта близость и в дальнейшем оставалась тайной, — серьезно сказала молодая женщина. — Вы поймете, почему я не хочу выдавать свое пребывание здесь: С, как бы то ни было, достаточно далеко, и это вполне возможно.

— Кто же вам сказал, что мы живем в С? — спросил Гуго, несколько смущенный уверенностью ее предположения.

Элла указала на лежащие на столе газеты.

— Сегодня утром я прочла, что там ожидают двух музыкальных знаменитостей. Я вижу, что сообщение немного запоздало, а вы, конечно, гостите у брата.

Гуго молчал, у него не хватило мужества сказать ей, насколько ближе к ней находится ее бывший супруг. Газетная заметка легко объяснялась: он знал о предстоящем приезде Беатриче и о том, что уже вошло в привычку постоянно ставить рядом имена ее и Рейнгольда, а если последний и пребывал теперь в «Мирандо», то все считали его прибытие в С. делом решенным, как только там появится Бьянкона. Да они и уговорились встретиться там, и отрицать это было невозможно.

— Однако к чему такая таинственность? — спросил он, оставляя в стороне опасный предмет. — Ведь не вам же, Элла, бояться или избегать встречи?

— Нет! Но я хочу во что бы то ни стало оградить своего мальчика от возможности подобной встречи.

— С его отцом?

В словах Гуго послышался упрек.

— С вашим братом… да!

Капитан с новым изумлением взглянул на Эллу. Эти слова были произнесены ледяным тоном, и ледяная неподвижность сковала ее лицо, выражавшее такую непреклонную волю, какой никто не заподозрил бы в прелестной женщине.

— Это жестоко, Элла, — тихо сказал Гуго. — Я вполне понимаю, что вы становитесь недоступной после всего, что случилось, но при чем же мальчик? Рейнгольд уже делал попытку сближения со своим ребенком… вы оттолкнули его…

— Вы, Гуго, сказали мне, что явились сюда без всякого поручения, — перебила его Элеонора, — и я верю вам. Но в таком случае нам не следует касаться этого пункта. Оставим его в покое!.. Я очень удивлена, что вижу вас в Италии. Вы рассчитываете долго здесь оставаться?

Капитан последовал данному указанию, но удивление его росло. Молодая женщина, которую он знал лишь в качестве молчаливой и робкой слушательницы, полностью овладела нитью разговора. И с какой уверенностью и непринужденностью она перевела его на другой предмет, когда предшествовавший стал тяготить ее!

— Много дольше, чем я думал вначале, — сказал он, отвечая на вопрос — Мое пребывание здесь было рассчитано на очень короткое время, но буря, захватившая нас в открытом море, так потрепала «Эллиду», что мы с трудом добрались до ближайшей итальянской гавани, и пока нечего и думать о продолжении рейса. Исправление судна потребует нескольких месяцев, и мой отпуск, таким образом, продлится неопределенное время. Я, конечно, не подозревал, что встречу вас здесь.

По лицу молодой женщины промелькнула тень.

— Мы здесь по предписанию врачей, — серьезно ответила она. — Легочная болезнь заставила моего опекуна поехать на юг; его жена уже несколько лет тому назад умерла, а он, как вы, наверно, знаете, бездетен. Я давно пользуюсь правами его дочери, разумеется, тем самым я приняла на себя и ее обязанности. Врачи настаивали на этой местности, которая и в самом деле благотворно действует на его здоровье. Как я ни избегала Италии, но все же не могла отпустить его одного, зная, что он нуждается в моем присутствии. Мы надеялись избавить себя от тяжелой встречи, миновав город, в котором живет… синьор Ринальдо, и с той же целью выбрали самую уединенную виллу. Я вижу, однако, что наши предосторожности были напрасны: едва вы приехали сюда, как уже открыли наше местопребывание.

— Я? Конечно! — с невольным замешательством сказал Гуго. — И вы ставите мне это в упрек?

— Нет! Но меня удивило, что капитан Альмбах еще так интересуется своей маленькой кузиной и бывшей подругой детских игр, что настаивает на свидании, в котором ему сразу было отказано. Мы надеялись полностью оградить себя от всяких посещений, а вы тем не менее сумели добиться того, что вас приняли; это доказывает мне, что у меня и прежде были друзья. До сих пор я сомневалась, но теперь твердо уверена в этом, и это доставляет мне огромное удовольствие, за что я очень благодарна вам, Гуго!

Элла взглянула на него своими ясными, широко открытыми голубыми глазами и с очаровательной улыбкой, придававшей ее лицу невыразимую прелесть, доверчиво протянула ему руку. Но дружеский жест не нашел ответа. Лицо капитана вспыхнуло, он вдруг вскочил и, отведя ее руку, воскликнул:

— Нет, так нельзя… я… я должен во всем сознаться перед вами, Элла, даже если вы укажете мне после того на дверь.

— В чем еще вам нужно сознаваться? — удивленно спросила молодая женщина.

— В том, что я — все еще «искатель приключений», которому вы некогда дали столь поучительную отповедь. Конечно, это не исправило меня, но с тех пор я не пытался тревожить вас своими глупостями и не рискнул бы на это и в настоящий момент. Короче говоря, я вовсе не знал, кто обитатели этой виллы, когда направился сюда, и приказал доложить о себе совершенно незнакомому господину просто потому, что маркиз Тортони сообщил мне о некой молодой даме, ведущей здесь крайне замкнутый образ жизни… Ну да, я знал, что вы так посмотрите на это!

Действительно, взгляд Эллы выразил упрек, затем она молча отвернулась и стала смотреть в окно. Наступило тягостное молчание. Наконец Гуго произнес:

— Случай привел меня сюда… Элла, я жду вашего приговора.

— Ведь вы свободны и не нарушили долга, — холодно сказала она. — К тому же мое мнение едва ли будет иметь веское значение для вас, капитан!

— То есть, иначе говоря, господину капитану пора удалиться и на будущее время двери для него закрыты, не правда ли? — взволнованно спросил он. — Вы несправедливы ко мне, Элла! Мое присутствие здесь, где я предполагал встретить совершенно не знакомых мне людей, на самом деле объясняется моей любовью к приключениям. Это не ново. Но то, что я допустил безграничную глупость, сказав правду, хотя у меня был отличный предлог для обмана, — уже очень ново, и к тому я был принужден вами, вот этими глазами, взглянувшими на меня таким открытым взором, что я покраснел, как школьник, и не мог продолжать свою ложь. И вот воздаяние! Я снова слышу слова «господин капитан», которые, слава Богу, на четверть часа были исключены из нашего разговора.