Министерство народного просвещения, ранее считавшееся второстепенным, в ходе осуществленных Головниным преобразований стало занимать ведущее положение в общественно-политической жизни России. Либерализация университетского образования основывалась на освоении европейских традиций. Для их тщательного изучения за границу были командированы прогрессивно мыслящие доверенные лица. В 1863 году был обнародован Устав высших учебных заведений, где ликвидировались барьеры между студентами и преподавателями, обосновывались права на университетское самоуправление, вводились новые ученые степени и создавались новые научные кафедры. Тогда же были существенно повышены оклады профессоров. Главной целью, которую преследовал Головнин, являлось не только повышение качества российского образования, преодоление отставания науки и обучения от потребностей времени, но и построение в России гражданского общества, основанного на праве и законе.
В 1864 году были изданы Устав гимназий и Положение о народных школах, что стало частью плана системной реорганизации обучения и воспитания молодого поколения России, обеспечивавшей их преемственность.
Отношения власти и общественности, взгляды которой выражались в прессе, носили тогда (как и сейчас) весьма болезненный характер. Работа, которую проводил Головнин, строилась вокруг свободы слова и печати. Это была одна из наиболее актуальных тем, поскольку строить гражданское общество, расширять правовое пространство без свободы слова и печати немыслимо. Головнин был одним из инициаторов Закона о предоставлении печати возможных облегчений (1865). Цензурный комитет, в задачи которого входили в том числе и репрессивные меры воздействия на периодическую печать, литературу, публицистику, по его настоянию был выведен из Министерства просвещения и передан в Министерство внутренних дел.
Головнин воплощал новый, редкий для России тип чиновника, к тому же представителя верховной администрации. Принципами его работы были гласность, стремление в ходе дискуссий изучать вопросы с разных сторон с привлечением общественных сил. Он изъездил Россию вдоль и поперек не только в поисках ответов на насущные вопросы, но и в поисках людей, с которыми можно было осуществлять преобразования. Его ориентация на европейский административный и политический опыт, попытки перенести элементы уклада западной жизни на русскую почву были и остаются причиной травли со стороны его идейных противников.
* * *
Еще одно забытое имя из немногочисленной когорты выдающихся реформаторов александровского времени — Валериан Алексеевич Татаринов (1816–1871). По сути дела, он один из первооснователей системы органов государственного контроля за состоянием и целесообразным расходованием денежных ресурсов империи. В 1852 году, когда обнаружились злоупотребления, растраты и воровство в «Комитете 18 августа 1814 года» — органе, учрежденном по итогам войны с Наполеоном I с целью оказания материальной поддержки раненым и инвалидам, Татаринов открыл власти глаза на необходимость системных мер по учету и контролю за движением государственных средств, которые смогли бы избавить казну от постоянного расхищения.
Изучив опыт организации государственной отчетности, принципы сметного финансирования органов управления в Пруссии, Франции, Бельгии и Австрии, Татаринов стал руководителем комиссии по коренному переустройству всей системы контроля за использованием финансов и автором реформы бюджетной политики. Несмотря на нападки и травлю, Татаринову удалось объединить все средства, которыми располагала страна. Отныне они находились в ведении одного органа — Министерства финансов. Был положен конец произволу министерств и ведомств, которые, используя бюджетные и внебюджетные поступления, не только самовольно их расходовали, но и сами себя в том деле контролировали. Татариновым были разработаны правила сметного финансирования как органов управления, так и отдельных государственных программ. «Государственная роспись», как тогда называли бюджет, на основе вводимых им порядков постепенно, преодолевая нехватку денежных средств, стала продвигаться к сбалансированной системе планирования доходов и расходов, а все контролирующие органы слились в контрольные палаты, после чего в государстве снизу доверху стала осуществляться ежемесячная сверка расходов и поступлений денежных средств. В результате к 1868–1869 годам бюджет Российской империи стал бездефицитным.
Положив начало системной ревизионной деятельности в таких отраслях, как производство алкогольной продукции и железнодорожный транспорт, где стали практиковаться внезапные проверки непосредственно в кассах и бухгалтериях, Татаринов оказался в изоляции. Его деятельность, направленная на целевое использование материальных и денежных ресурсов, не могла нравиться той части элиты, которая из века в век кормилась из казны.
Татаринов умер внезапно, от инфаркта, причем в тот момент, когда его реформаторские усилия еще только набирали силу. Безупречная честность этого человека окончательно подтвердилась лишь после его смерти, а материальное вознаграждение за его преданное служение государству было выплачено его детям, поскольку Татаринов не оставил им никакого состояния…
Схожая судьба была уготована и другому замечательному человеку, государственному чиновнику более раннего поколения, Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864), председателю Государственного совета (1862–1864) и Комитета министров (1861–1864). Когда его здоровье вконец расстроилось, выяснилось, что у него нет средств на то, чтобы поехать лечиться на воды в Европу. Пришлось друзьям просить у Александра II специальную субсидию, чтобы помочь самому доверенному из его «ближних бояр».
Между тем Блудов — одна из ярчайших индивидуальностей России начала XIX века. Одаренность, образованность, широта познаний поставили его в ряд с выдающимися людьми своего времени — Карамзиным и Жуковским. Они были друзьями и единомышленниками во взглядах на литературно-публицистическую деятельность, на государственные дела. До конца дней Карамзин и Блудов двигались по жизни рядом, несмотря на то, что судьба часто разделяла их. Блудов начал свою службу в пятнадцать лет — сначала в Коллегии, а затем и в Министерстве иностранных дел. Работая за границей на дипломатических должностях, он вполне разделял убеждения своих друзей по «Арзамасу» — литературному кружку, который открыл писательскую дорогу многим его участникам. Благородство и изысканный вкус делали его другом и советником многих талантливых литераторов того времени.
Однако в блестящем начале судьбы Блудова произошел глубокий перелом. Рекомендованный Карамзиным Николаю I как человек, наделенный выдающимися способностями, Блудов, едва приступив к высокой государственной деятельности, по воле обстоятельств и высочайшему повелению оказался на должности делопроизводителя Верховного суда по делу участников восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Впоследствии Блудов занимал высокие государственные посты: назначался начальником департаментов, министром разных министерств — внутренних дел, юстиции, иностранных вероисповеданий; выступал редактором Свода законов, Уложения о наказаниях. На первых порах реформаторской деятельности Александра II он был опорой для молодого самодержца в главном — в реформе по освобождению крестьян от крепостной зависимости. В это дело он вложил немало сил, проявив исключительную душевную щедрость. Блудов прошел все мыслимые ступени государственной службы и командные высоты в России Николая I, Александра II, получив все доступные по тем временам почести и награды. Однако участие в процессе по делу декабристов омрачало и более чем что-либо другое подтачивало его силы…
Крупной фигурой, явлением национального масштаба в период царствования Александра II был военный министр империи граф Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912).
Он так же, как и Горчаков, с юных лет выделялся среди сверстников, проявляя блестящие познания в столь различных областях знаний, как литература и математика. В своих ученических работах Милютин обнаруживает удивительную зрелость, используя методы, которые теперь бы назвали системным анализом. Он считал, что при решении проблем должны преобладать «полнота, точность, система», что «всякая наука может дойти в стройности и полноте до математической точности» [98].
