— Ну всего на минуточку! На одну! В свечной?

— Два дня у моего гроба!

— У-у, зануда, — и он развернул машину.

В отель они приехали уже после пяти, и Сьюзен отклонила предложение Боуэна выпить рюмочку портвейна, согласясь встретиться с ним в ресторане через час и пообедать.

Наверху Сьюзен приняла душ, надеясь, что это взбодрит ее, прилегла ненадолго, потом встала, оделась, выругала себя, что связалась со взрослым бойскаутом, для которого отпуск — бесконечные автомобильные гонки, и спустилась в зал.

— Пенистого? — Боуэн, взяв бутылку шампанского, наполнил ее бокал.

— О-о! Шампанское! Что празднуем?

— Друг друга.

— Как мило, Боуэн. — Она подняла бокал и добавила: — За тебя и за то, чтобы нашел, чего тебе хочется.

— По-моему, я как раз и нашел, — улыбнулся он.

Они съели праздничный обед и прикончили шампанское. Голова Сьюзен кружилась от нежности и вина.

— Два бренди! — бросил Боуэн официантке.

— Ох, с меня хватит.

— Бренди пойдет тебе на пользу. Приведет в порядок желудок.

Они поболтали еще немного и решили сыграть в скрабл. За доской Сьюзен отчетливо ощутила тошноту и сообщила об этом.

— Самое верное средство — анисовка. — И Боуэн махнул официанту.

— Боже, Боуэн, вот уж чего совсем не требуется!

— Доверься мне. Анисовку даже в таблетки добавляют как успокоительное для желудка.

— А ты откуда знаешь?

— Я — дитя потомственных алкоголиков. Добрый старый Уинстон гнет локоть каждый вечер с 6 до 11-ти, и мамочка не отстает. О свойствах крепких напитков мне известно абсолютно все!

Против всякого желания Сьюзен согласилась на анисовку и послушно отхлебывала ее, понукаемая Боуэном. К счастью, игра в скрабл закончилась быстро.

— Ну как? Получше? — осведомился Боуэн, укладывая фишки в коробку.

— Вообще-то нет. Похоже, мне пора в постельку.

— Ерунда! Прогулка по ночному воздуху поставит тебя на ноги.

— Ох, вряд ли…

— Сьюзен, доверься мне. Десять минут на прохладном свежем воздухе, и ты в пляс пустишься!

— В пляс? Боже, Боуэн, дай мне заползти к себе в постельку.

— На десять всего минуточек. А?

— Сегодня — нет.

— Пожалуйста. Десять минут, и обещаю, ты больше меня не увидишь до завтрашнего рассвета. Договорились?

Она нехотя уступила напору и вскоре очутилась в машине, вымотанная до предела, ее тошнило.

— Откинься, закрой глаза, — посоветовал Боуэн, когда они выехали на темную дорогу. — Капелька сна поправит тебя.

Сьюзен послушалась и вскоре крепко заснула. Проснувшись, она обнаружила, что машина мчится по пустынному шоссе.

— Где это мы?

— Ау, спящая красавица! Проснулась, наконец.

Взглянув на часы на приборной доске, Сьюзен увидела — уже второй час ночи.

— Боже мой, почему ты не разбудил меня? Где мы?

— На пути в отель. Я немножко заблудился, но потом наткнулся на массачусетское шоссе и понял, где мы. Кстати, а кто такая Тара?

— Что?!

— Ты разговариваешь во сне.

— Правда?

— Да уж! Кто же такая Тара? — повторил Боуэн.

— Моя приятельница. — Сьюзен насторожилась. Она и не подозревала, что разговаривает во сне; ничего подобного не случалось, насколько ей известно. Но зачем Боуэну выдумывать?

— Знаешь, раньше я никогда не встречал женщины, которая разговаривала бы во сне.

— Это так странно?

— Да уж, странноватенько. Знавал одного парня в Принстоне, тоже разговаривал. Всегда считал, свойство это чисто мужское.

— Сейчас нам, женщинам, позволены все отклонения.

Какой Принстон? Он же говорил, что учился в Йеле?

Глаза Сьюзен поймали дорожный указатель впереди. Она успела разобрать: «Гудзон. Кетскилл». Но она же проезжала эти города, когда удирала в Массачусетс! Ужас накрыл ее волной, дыхание перехватило. Они не на массачусетском шоссе, как уверял он! Совсем нет! Они на нью-йоркской магистрали! В каких-то 93-х милях от Нью-Йорка, где ее поджидает Существо с голосами Тары и Гарриэт. Ждет, пока ее привезет Боуэн! И словно в знак подтверждения, вспыхнул с ее стороны указатель. «На юг». Во рту у Сьюзен пересохло. Задыхаясь, она прикрыла глаза, притворяясь, будто задремала, пытаясь придумать, как выбраться из машины.

Опять указатели старались помочь ей: «Бензин. Еда. Две мили».

— Может, завернем туда? — рискнула она.

— Проголодалась?

— Нет, дорогой. Кое-что посущественнее.

Теперь они ехали молча. Впереди Сьюзен увидела бензоколонку и ресторан в стороне.

— Выпей кофе, пока я марафет навожу, — с напускной игривостью, маскируя страх, бросила она.

— Ладно, — проворчал Боуэн, выключил зажигание и сунул ключ от машины в правый карман куртки.

Они вместе прошли по темной площадке. Ни единой машины! Не сбежишь!

В дамской комнате Сьюзен напряженно думала. Убежать в лес? Попросить помощи у заправщика на станции? У официантки? У управляющего? Нет, все не то. Необходима машина.

Правый карман куртки.

Когда она вошла, Боуэн стоял у кассы с двумя стаканчиками кофе.

— С молоком и сахаром, да, милая? — протянул он ей пластиковый стаканчик.

— Да. — Сьюзен сняла крышку. От горячего кофе поднимался пар. Отлично! Она держала его в правой руке, а левой задела куртку Боуэна.

— Как насчет шоколадных пирожных, транжира? Купим парочку?

Когда кассирша потянулась за пирожными, Сьюзен запустила пальцы в карман Боуэна.

— Ты что это делаешь? — Руку ее он заметил, когда она уже сжала ключи. Сьюзен завизжала, отчасти, чтобы разрядить дикое напряжение, отчасти — чтобы ошеломить его. И плеснув ему в лицо горячим кофе, рванулась к вращающейся двери, стиснув ключи в ладони. Едва она добежала до машины, как он вылетел из двери.

— Сьюзен! — вопил он на бегу. — Не смей!

Запершись в машине, Сьюзен путалась в ключах, нужный никак не находился…

— Сьюзен, позволь поговорить с тобой! — Боуэн уже рвал дверцу. Ключ все не вставлялся. Она стала совать другой.

— Сьюзен, дай мне объяснить! Ты все неправильно понимаешь!

Ключ, тот самый, скользнул в прорезь, и она нажала на газ.

— Сьюзен, не делай этого! — Он молотил по стеклу, стараясь разбить. — Выслушай меня! Да послушай же!

Сьюзен вывернула на дорогу.

— Я пытаюсь спасти тебя, как ты не понимаешь!

Когда, набирая скорость, она уезжала, в заднем зеркальце маячил Боуэн: он ругался и топал ногами.

До отеля Сьюзен добралась где-то в три ночи. Парадная дверь была уже заперта. Она разбудила управляющего, наскоро извинилась, бормоча что-то о небольшой аварии, и бегом поднялась укладываться.

Телефон зазвонил, когда она запирала чемодан.

—  Сьюзен? Это Тара. Уделишь мне минутку? — теперь Существо сердилось.

— Чего тебе?

—  Прежде всего должна сказать, по-моему, ведешь ты себя очень дурно. Бедняга Боуэн просто пытался помочь тебе!

— Значит, я была права.

—  Насчет него — да. В остальном — нет. Ведешь себя, как ребенок. Позволь хотя бы мы с Гарриэт посидим с тобой, объясним все. Большего не просим.

— Не пр о сите?

—  Конечно, нет. Слушай, садись в машину и давай встретимся у меня.

— Но почему? Почему ты не приедешь сюда, если я так сильно тебе нужна?

—  Невозможно. Миленькая… —Существо смягчило голос. — Доверься мне. Ты знаешь, как я старалась для тебя в прошлом. И не намерена бросать тебя сейчас.

— Зачем мне непременно нужно приезжать в Нью-Йорк?

—  Так лучше.

— Но почему?

—  Лучше, и все.

— Почему?!

Заминка.

—  Возвращение — это знак добровольного присоединения к нам.

— Добровольного?

—  Конечно. Против воли, Сьюзен, никого не забирают. Вся эта чушь о жестокости и злобности, это…

— Добровольно? К вам? Боже Всемогущий…

—  Сьюзен, угомонись!