Британо-советские отношения со времени нападения Германии на СССР как бы в одночасье изменились. Жесткое противостояние на международной арене в предвоенные годы, воспрепятствовавшее в канун Второй мировой войны созданию системы коллективной безопасности и предотвращению германской агрессии, сменилось принятием важных политических решений в целях объединения усилий двух стран в борьбе против общего врага. Довольно распространенная точка зрения, что после заключения советско-германских договоров и до нападения Германии на СССР англо-советские отношения оставались однозначно враждебными, требует уточнения. Для более объективной характеристики этих отношений и двусторонних переговоров, в ходе которых Англия стремилась «навести мосты», а СССР не сжигать их (в Лондоне переговоры в основном велись между И. Майским и парламентским заместителем министра иностранных дел Р. Батлером, в них также участвовали Э. Галифакс, позднее А. Иден, а в Москве — С. Криппс), приведем такие примеры.

6 октября 1939 г., вслед за заключением советско-германского договора о дружбе и границе, У. Черчилль пригласил И. Майского и в ответ на его вопрос: «Что вы думаете о мирных предложениях Гитлера?» — сказал: «Некоторые из моих консервативных друзей рекомендуют мир.

Они боятся, что в ходе войны Германия станет большевистской. Но я стою за войну до конца. Гитлер должен быть уничтожен. Нацизм должен быть сокрушен раз и навсегда. Пускай Германия становится большевистской. Это меня не пугает. Лучше коммунизм, чем нацизм». Далее он разъяснил позицию британского правительства в создавшейся новой обстановке: «1) основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются; 2) СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, и он очень рад, что балтийские страны включаются в нашу, а не в германскую государственную систему; 3) необходимо совместными усилиями закрыть немцам доступ в Черное море; 4) британское правительство желает, чтобы нейтралитет СССР был дружественным по отношению к Великобритании».

21 февраля 1940 г. В. Молотов направил указание И. Майскому следующим образом разъяснить Р. Батлеру политику СССР в отношении Германии: «1). Мы считаем смешным и оскорбительным для нас не только утверждение, но даже просто предположение, что СССР будто бы вступил в военный союз с Германией; 2) хозяйственный договор с Германией есть всего лишь договор о товарообороте, по которому вывоз из СССР в Германию достигает всего 500 млн. марок, причем договор экономически выгоден СССР, так как СССР получает от Германии большое количество станков и оборудования, равно как изрядное количество вооружения, в продаже которого, как известно, отказывали нам как в Англии, так и во Франции; 3) как был СССР нейтральным, так он и останется нейтральным, если, конечно, Англия и Франция не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие. Упорно распространяемые слухи о военном союзе СССР с Германией подогреваются не только некоторыми элементами в самой Германии, чтобы замирить Англию и Францию, но и некоторыми агентами самой Англии и Франции, желающими использовать воображаемый «переход СССР в лагерь Германии» для своих особых целей в области внутренней политики».

С поражением Франции заметно менялись в пользу СССР как потенциального союзника настроения британского общества.

И. Майский сообщал в Москву 19 июня 1940 г.:

«Вчера в конце дебатов по выступлению Черчилля в парламенте произошла следующая демонстрация: лейборист Джон Морган произнес небольшую речь, в которой он приветствовал назначение Криппса послом в Москву и призвал палату отметить прибытие Криппса «в эту великую страну и пожелать ему успеха в его работе». Со всех сторон (не только от лейбористской, но и с консервативной) раздались шумные одобрения, и все обернулись лицом к дипломатической галерее, в которой я сидел в числе других послов. Черчилль полуприподнялся с скамьи правительства и также обернулся в мою сторону, сделал дружественный жест по моему адресу рукой. Примеру Черчилля последовали ряд других министров, сидевших рядом».

24 февраля 1941 г. в ответ на инициативу А. Идена приехать в Москву для встречи с И. Сталиным в целях улучшения англо-советских отношений заместитель наркома иностранных дел А. Вышинский сообщил британскому послу в Москве С. Криппсу, что «сейчас еще не настало время для решения больших вопросов». Негативная тенденция в англо-советских отношениях (крайнего обострения они достигли в результате вступления СССР в войну против Финляндии) получила новый импульс в связи с прилетом в Англию 10 мая 1941 г. заместителя Гитлера по НСДАП Р. Гесса и советскими подозрениями об англо-германском сговоре. Однако, как свидетельствуют доступные исследователям британские документы, связанные с миссией Гесса (часть их еще остается закрытой), советские подозрения на этот раз не подтвердились. Правительства Великобритании и США все более склонялись к поддержке СССР в надвигавшейся войне против Германии. В день нападения нацистской Германии на СССР У. Черчилль первым из глав иностранных государств заявил о поддержке СССР в борьбе с гитлеровской агрессией. В речи по Би-би-си вечером 22 июня 1941 г., к которой он готовился весь день, Черчилль от имени правительства обещал оказать «России и русскому народу всю помощь, которую только сможем». Премьер-министр не оставил сомнений в том, что и впредь будет последовательным противником коммунизма и обосновал занятую теперь позицию тем, что «опасность, угрожающая России — это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам».

26 июня И. М. Майский сообщил в Москву: «Эффект акции Черчилля был огромен как в самой Англии, так и в США… Вы знаете из моих предыдущих сообщений, я считал британскую волю к войне достаточно устойчивой и не предвидел возможностей англо-германской сделки в непосредственном будущем. Я допускал поэтому, что в случае германской атаки на СССР Англия займет благоприятную для нас позицию. Однако быстрота и решительность, с которой такая позиция действительно была занята, явилась для меня приятным сюрпризом…»

Уже 27 июня британская военная и экономическая миссия во главе с британским послом в СССР С. Криппсом, генерал-лейтенантом М. Макфарланом и контр-адмиралом Г. Майлсом прибыла в Москву. Немногим более чем через неделю в Лондон и Вашингтон направилась для переговоров о военном сотрудничестве советская военная миссия во главе с заместителем начальника Генерального штаба начальником Главного разведывательного управления генерал-лейтенантом Ф. И. Голиковым. У. Черчилль писал 7 июля Сталину: «Мы приветствуем прибытие русской военной миссии с целью согласования будущих планов».

Крупным событием явилось подписание 12 июля 1941 г. в Москве советско-британского соглашения о совместных действиях в войне против Германии, положившее начало формированию антигитлеровской коалиции. Соглашение содержало обязательство оказывать друг другу помощь и поддержку в войне против гитлеровской Германии и не вступать в сепаратные переговоры.

Немалую роль в развитии советско-английского сотрудничества сыграло последовавшее 16 августа 1941 г. соглашение о товарообороте, кредите и клиринге. Оно предусматривало предоставление Советскому Союзу кредита в сумме 10 млн ф. ст. Важное значение в становлении союзнических отношений имел визит в Москву Г. Гопкинса — личного представителя президента США и переговоры Г. Гопкинса с И. Сталиным и В. Молотовым (30–31 июня 1941 г.) об американских поставках в СССР. Однако в первую очередь в Вашингтоне ожидали оценок военно-политического положения в СССР и перспектив борьбы на советско-германском фронте. 1 августа Гопкинс направил президенту Рузвельту и государственному секретарю Хэллу следующую телеграмму: «Я имел две продолжительные и удовлетворительные беседы со Сталиным, и я сообщу вам лично то, что он передает через меня. Однако уже теперь я хотел бы сказать вам, что я очень уверен в отношении этого фронта. Моральное состояние населения исключительно высокое. Здесь существует безграничная решимость победить». Одновременно Гопкинс и британский посол в Москве С. Криппс рекомендовали созвать в ближайшее время в Москве конференцию трех держав по вопросам распределения ресурсов. Рузвельт эту рекомендацию поддержал и направил Сталину соответствующее предложение, которое было принято.