— Дело не в том, что нужно мне, мистер Этрих, а в том, что нужно вам.

Винсент изо всех сил старался вспомнить, слышал ли он этот голос раньше. Кажется, нет.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Ну, тогда нам надо встретиться, и я все объясню; если у вас есть время, конечно.

Броксимон одними губами произнес:

— Что стряслось?

Этрих отнял трубку от уха и медленно, тоже одними губами ответил:

— Стеклянный суп.

Мгновенно все поняв, Броксимон напрягся.

— А вы, случайно, не друг Джона Фланнери? Если так, то нам незачем встречаться.

Голос на том конце провода сдержанно возразил:

— Вы не правы. Что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что она здесь?

— Изабелла?

— Да, она в Вене.

За пределами квартиры присутствие Броксимона превращалось в настоящую проблему. Это стало ясно, как только он поселился у Этриха и стал сопровождать его по делам недалеко от дома. Люди не просто останавливались и глазели на Броксимона, — нет, они застывали посреди улицы, разинув рты. Многие при виде отлично сложенного, щегольски одетого крохотного человечка прикрывали ладонью рот. Он был как только что из сказки или какого-нибудь фильма Феллини. Ростом Броксимон был чуть выше девятнадцати дюймов. Выше, чем когда он выбрался из конверта на столе у Саймона Хейдена, но все же невозможно мал для своего нового окружения. Однако при таком росте у него было лицо мужчины, а вся одежда, которую он прихватил с собой, была нарядна, элегантна и вызывала дополнительные проблемы. Когда Брокс впервые демонстрировал Этриху свой гардероб, тот отрицательно тряс головой при виде каждой вещи.

— В чем дело, ты что, в полосочку не любишь?

— Броксимон, ты же видел, как на тебя реагируют люди на улице. Если не хочешь привлекать к себе здесь внимание, не носи больше эту одежду.

— Почему нет?

— Потому что в этом мире люди девятнадцати дюймов роста — это дети. Но на ребенка ты не похож. Понимаешь, как это все усложняет? Карлики, и те выше, — по крайней мере, мне так кажется. Ты сам говорил, что не хочешь привлекать внимание, и правильно. Лучше тебе не высовываться.

Этрих сидел на кушетке, а Броксимон стоял рядом с ним. Его макушка не доставала до Этрихова колена.

— Ну и что же мне делать?

Этрих, словно только этого и ждал, протянул руку к стоявшему рядом с ним красно-черному пакету с белой надписью «Спортс экспертс»:

— Вот твой новый гардероб.

В пакете оказались две пары жестких, ненадеванных детских джинсов цвета индиго, две желтых водолазки и сиреневая бейсболка с надписью «Хоумранбой» по козырьку. У Броксимона от возмущения глаза сперва полезли на лоб, потом в них отобразилось уныние и, наконец, гадливая покорность. Однако он не сказал ни слова против, потому что знал — Винсент прав.

— Дома носи что хочешь, но для улицы это твоя униформа.

— Что-нибудь еще, командир?

— Да. — Этрих вытащил из-под пакета пачку бумаг. — Если кто-нибудь спросит, почему ты такой маленький, отвечай, что у тебя синдром прогерии Хатчинсона Гилфорда. — И он вручил бумаги Броксу, который поглядел на них с подозрением.

— Я скачал пару статей об этой болезни из интернета. В них все написано.

— Какая у меня болезнь?

— Прогерия — очень редкое генетическое заболевание, от которого человек старится в семь раз быстрее обычного. Страдающие им дети в возрасте тринадцати лет умирают от старости. Я знаю об этой болезни потому, что мое рекламное агентство проводило кампанию для одного фонда по ее изучению. Когда мы будем выходить и кто-нибудь тебя спросит, говори, что ты мой сын и у тебя прогерия.

Броксимон глядел на Этриха с таким видом, будто надеялся, что это анекдот и он сейчас услышит самую его соль. Поняв, что Винсент нисколько не шутит, он взорвался:

— Да пошел ты знаешь куда! Ты что, спятил? Какая еще прогерия? Я думал, ты название выдумал. Да кто поверит, что я — твой сын, да еще и больной какой-то чудной болезнью, которая называется, как планета из фантастического фильма?

— А что, Брокс, в человека двух футов роста, одетого в двубортный пиджак и штиблеты от Гуччи, по-твоему, поверить легче?

Броксимон посмотрел на свои изумительные туфли от Гуччи, каждый размером с крупную мышь. Он смотрел, а его губы дрожали от наплыва эмоций. Он знал, что Винсент кругом прав, но от этого было только хуже.

Он пришел сюда, чтобы помочь спасти Изабеллу, и немедленно потерпел фиаско. Дорога домой, в мир Хейдена, ему заказана, а здесь ему совершенно нечего делать, кроме как изнывать от безделья, смотреть австрийское телевидение да спать. Броксимон за всю свою жизнь столько не спал.

Но худшее было еще впереди. Последней соломинкой стал рюкзак. Броксимону так надоело торчать в квартире, что он пользовался любой возможностью выйти куда-нибудь с Этрихом. Винсент не возражал, ему жалко было беднягу, но некоторые вещи предпочитал делать в одиночку. Другая проблема состояла в том, что Броксимону трудно было угнаться за Винсентом, даже когда тот шел медленно. Переходя широкую оживленную улицу, Броксимон спешил как мог и все равно двигался не быстрее какой-нибудь старой бабки. Машины были нетерпеливы и ошибок не прощали. Их гудки преследовали его повсюду. Пробегая мимо несносных горластых монстров, он метал в них яростные взгляды, но все, что он видел, были серебристые ухмылки решеток радиаторов.

Этриху до смерти хотелось сказать: «Слушай, дай, я подниму тебя и перенесу на ту сторону. А там снова поставлю, — подумаешь, делов-то». Однако, прожив с Броксом всего ничего, он понял, что тот тщеславный спорщик, отчаянно боящийся этого мира.

Но однажды, когда они шли через Шонбрунненштрассе, его сбили. Слава богу, это был только велосипед, да и тот задел его вскользь. Какой-то посыльный в серебристых солнечных очках и оранжевом костюме мчался между машинами на своем велосипеде, не заметил в этой сумятице Брокса и сбил его. Сам велосипедист почувствовал лишь легкий толчок. И поехал дальше.

Броксимон, напуганный, дрожащий, медленно поднялся с тротуара. Он уже понял, что придется внести радикальные изменения в свою жизнь, иначе этот мир сожрет его живьем. Целых два дня после этого он не высовывал носа из квартиры, даже из своей комнаты не выходил, и молчал.

Этрих знал, что нужно делать, и сделал это. Однажды он пришел домой в полдень и принес еще один пакет из «Спортс экспертс», который оставил в шкафу в прихожей. Он ждал, когда Броксимон придет в себя и сам заведет об этом разговор. Три дня спустя он заговорил, причем очень агрессивно, но Этрих был готов. Он подошел к шкафу, взял оттуда пакет и принес его в гостиную. Ни слова не говоря, он поставил пакет рядом с Броксимоном на пол и снова вышел из комнаты.

Пять минут спустя, когда Этрих стоял на кухне со стаканом холодного грейпфрутового сока в руках, из гостиной раздался вой, за которым последовал долгий протяжный вопль «Нееееет!». Он не пошевелился. Подождал, не последует ли за этим что-нибудь еще. Когда ничего не последовало, он отпил сока и посмотрел в окно на маленький садик, разбитый внизу, во дворе.

Прошло еще немного времени, и кто-то кашлянул у него за спиной. Винсент обернулся и увидел Брокса, который стоял у двери в кухню и держал эту штуку в обеих руках. Похоже, он плакал. Этрих был так тронут и смущен этим зрелищем, что даже отвернулся.

— Неужели ты серьезно насчет этой штуки?

— А у тебя есть идея получше, Брокс? Это же тебя задавили на улице. С этим надо что-то делать.

— Меня не задавили. Меня только сбили с ног.

Этрих допил свой сок и почмокал губами, прежде чем ответить.

— Ну да, а в следующий раз задавят, так?

Это был рюкзак. Но рюкзак особый, специально приспособленный для переноски маленьких детей. Сажаете в него своего меньшого и выходите в магазин или покататься на велосипеде, а малыш гуляет вместе с вами и видит мир. Но самое ужасное было в том, что Броксимон, прежде чем прийти с рюкзаком на кухню и скандалить с Этрихом, примерил его, и тот подошел идеально. Убедившись, что Винсента поблизости нет, он пристроил рюкзак так, чтобы самому залезть и вылезти из него, и чертова штука подошла. В ней оказалось даже удобно.