Питер осторожно прошел к огромному столу красного дерева перед камином. Недавно сломанное ребро давало о себе знать — при резких движениях казалось, что кто-то тычет в грудь копьем. Питер был рад, что отец еще не вернулся, потому что не знал, как сообщить ему о случившемся.

Молодой охотник за вампирами посмотрел на портрет прапрадедушки. На нем был темный платок с широким воротником, модным в 1830-х годах, Питер ван Хельсинг, казалось, смотрел на потомка неодобрительно.

Чувство вины, почти такое же сильное, как и боль, заставило Питера отвести взгляд от портрета. Он перевел глаза на кучу папок, заполненных распечатками, сообщениями, фотографиями, вырезками из газет. Несмотря на то, что многое было давно оцифровано и хранилось в памяти компьютера, его отец, как человек старомодный, предпочитал иметь всю документацию под рукой.

Подойдя ближе, Питер услышал бряканье цепи. Горгулья, лежавшая на коврике у камина, подняла голову и зарычала. Серо-зеленая кожа сморщилась, крылья, как у летучей мыши, враждебно приподнялись. Потом горгулья принюхалась, и злобное рычание сменилось дружелюбным поскуливанием.

— Хочешь вкусненького, Талус?

Горгулья завиляла хвостом. Питер раскрыл старую коробку из-под сигар, достал оттуда мертвую мышь и бросил Талусу. Горгулья моментально проглотила лакомство и с надеждой посмотрела на Питера.

— Хватит. — Питер рассмеялся и погрозил пальцем. — Иначе папа обвинит меня в том, что я перебиваю тебе аппетит.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Кристофер ван Хельсинг, президент Института Хельсингов, самого известного в мире учреждения по истреблению сверхъестественного. Своими волнистыми седыми волосами и сосредоточенным взглядом отец был похож на Бетховена.

— Питер! — Старший ван Хельсинг раскрыл объятия. — Ну как ты, мой храбрый мальчик? Как твои ребра?

— Неплохо, — обнимая отца, ответил Питер. — Доктора сказали, что сильный ушиб, но я хочу сделать рентген.

— Рад слышать, что с тобой все в порядке. Как прекрасно, что на Хельсингах все заживает как на собаках.

— Да, сэр, — согласился Питер.

— Так приключение в подземке завершилось вполне благополучно?

— Хочется верить. — Питер пожал плечами.

— Что-то не так? — Старший ван Хельсинг нахмурился, удивленный пессимизмом Питера. — Совсем недавно ты просто горел желанием действовать самостоятельно.

— Прости, ты рассчитывал на меня, а я тебя подвел.

— Это не только твоя ошибка, — ответил отец.

— Да, сэр, — опустив глаза, пробормотал Питер.

Старший ван Хельсинг двинулся к переговорному устройству.

— Передайте Реми, чтобы он зашел ко мне в кабинет.

— Да, сэр, — ответил женский голос. — Он уже идет.

Отец подошел к горгулье.

— Кто рад видеть папу? — спросил он, почесывая Талуса за ухом. — Талус рад? Ты рад папе?

— Я его только что угостил, — предупредил Питер. — Пусть не обманывает, с голоду он не умирает.

— Когда дело касается животных, я ничего не могу с собой поделать, — с усмешкой признался старший ван Хельсинг.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул Реми.

— Вы хотели меня видеть, босс?

Отец кивнул, его улыбка пропала.

— Хотел. Я послал тебя, чтобы устроить засаду на молодую девушку. И меня интересует, как так вышло, что моего сына укусила крыса и он сломал ребро.

Реми с трудом сглотнул.

— Босс, я все могу объяснить! Все шло как надо, но тут появились вампиры из Древних родов…

Хельсинг приподнял бровь.

— Взрослые или молодежь?

— Юнцы. Они были примерно того же возраста, что и заклинательница бурь. Их было, по меньшей мере, трое. Парень и две девчонки.

— Забавлялись, не иначе. — Ван Хельсинг с отвращением покачал головой.

— Одна из девчонок уже нашла жертву. А потом мы оказались в середине вихря. Большой Ик набросился на девушку из Древнего рода.

— И что?

Реми довольно кивнул.

— Убил. А потом заклинательница бурь напала на Ика. Тут вмешался парень, мы его ранили, но он убежал.

— А что со второй девушкой?

— Она тоже сумела убежать.

— Понятно, — сказал ван Хельсинг. — Ну а ты, Питер? Та, которая напала на тебя в подземке, — это она была в парке? Она — заклинательница бурь?

— Я не уверен, — сказал Питер. — Все случилось так быстро. Я успел бросить на нее взгляд, и на меня кинулась крыса.

— На каком поезде она уехала? В верхнюю часть города или в нижнюю?

— В верхнюю, — быстро ответил Питер. — Совершенно точно, в верхнюю.

— Очень интересно, — пробормотал Хельсинг.

— Ты уверен, что это та девушка, которую мы искали? — спросил Питер. Он не любил лгать и почти никогда не лгал отцу, но сейчас делал это ради Келли.

— Я еще ни разу в жизни не был так уверен. Реми, у нас есть какие-нибудь агенты, работающие в том районе?

— Да, они наблюдают за клубом в Вильямсбурге и вычислили заклинательницу бурь еще несколько недель назад.

— Отлично. Отправь их в Мидтаун и на Верхний Ист-Сайд. Поскольку бабки больше нет, то девушка сблизится с отцом. Когда мы выясним, кто он, нам будет легко держать его под наблюдением. И в конечном счете он приведет нас к ней.

— Да, босс. — Реми повернулся и покинул офис.

Питер посмотрел на отца, который хмуро изучал бумаги на столе. Когда отец в таком настроении, он может молчать часами.

— Я пойду, папа? — спросил Питер.

— Нет. Останься, поговори со мной, — не глядя на сына, сказал отец. — Мы где-то близко, очень близко! Твой дед, да покоится с миром его душа, говорил, что самое ценное в арсенале охотника за вампирами — это интуиция. И моя интуиция подсказывает, что мы идем по правильному следу. Я это чувствую. Заклинательница бурь — это то, что мы искали. Надеюсь, она унаследовала способности своей бабки, а может, и развила их еще сильнее. Эта девчонка — достаточно серьезное оружие, которое Институт Хельсингов мог бы использовать в борьбе.

— Но если она не захочет помогать нам? Что тогда?

— Если она или ее бабка, если, конечно, она все еще жива, откажутся помогать нам, то их придется уничтожить.

Питер от неожиданности заморгал.

— Но я думал, что ее бабушка — твой старый друг.

— Верно, — ответил ван Хельсинг, и на его лице скользнуло сожаление. — Я знал Сину Монтур с детства. Она была одной из самых сильных ведьм, работающих на благо. Она вышла замуж за Сирила Монтура, лучшего друга твоего дедушки и моего крестного отца. Они уже были немолоды, и мы очень удивились, когда родилась Шейла. Ничего хорошего из нее не вышло. Она очень интересовалась вампирами, читала про них книги, смотрела фильмы. И в конце концов влюбилась в вампира. Бедный Сирил получил сердечный приступ, когда увидел дочь в объятьях этого злодея. Сирил умер на моих руках. Сина после этого покинула Институт. Мы решили, что Шейлу превратили в немертвого, но все оказалось не так. Она забеременела от своего вампира. Я понял, какой потенциал будет у этого ребенка, и немедленно связался с Синой. А она сказала, что убьет меня, если я когда-нибудь наврежу ей или ее внучке. И я понял, что она пообщалась с вампирами и уже развращена ими.

— Но чем же все кончится? Нет какого-то другого пути? — спросил Питер.

— Будет хуже, если девушка попадет в руки врагов.

Питер опустил голову и быстро вышел из кабинета. Обычно он все рассказывал отцу. Но то, что Питер сделал на этот раз, было слишком серьезным.

До сегодняшнего дня он хотел в жизни одного — выслеживать и уничтожать вампиров, как это делали его отец, дедушка и еще пять поколений ван Хельсингов. Еще сутки назад Питер был настолько возбужден своим первым самостоятельным заданием, что едва заснул. Но теперь он думал только о Келли.

Он все еще ощущал ее прикосновение. Всякий раз, закрывая глаза, он видел ее лицо, смотрящее на него из вагона бруклинского поезда, вспоминал, как она помахала ему на прощание.

Питер был взволнован и удивлен эмоциями, наполнившими его душу. Отец утверждал, что вампиры способны развратить даже самое чистое сердце. Но ведь к ней это не имело никакого отношения? Она была не такая, как другие. И тот факт, что он остался жив, доказывал это.