Вот оно.

Иван пристально смотрит на меня с первого этажа. Из жалостливого его лицо становится подозрительно-испуганным. Он не может понять, что конкретно я задумал, но он достаточно знаком со мной, чтобы прочитать выражение моего лица: я собираюсь уничтожить нас всех.

― Правильно, ― говорю я. ― Арсенал.

― Не верю, ― отвечает он. ― Ты этого не сделаешь. Ты же Адамус. Сын великого Генерала Эндракуса Сатэка. Ты не способен убить одного из нас, не говоря уж о всех нас.

Скалюсь в ответ. «Да запросто!»

Посылаю еще один подземный толчок, целясь прямо под арсенал базы.

Спустя мгновение после того, как импульс покидает мое тело, сейсмический удар провоцирует мощный взрыв.

Тюрьму сотрясает оглушительный грохот, стальные и бетонные осколки летят во все стороны.

Повсюду, куда достает взгляд, я вижу тела могадорцев, изрешеченные разлетающейся шрапнелью.

Вокруг меня все рушится. Проход падает, и я слетаю с него, так больно приземляясь на пол, что едва не отрубаюсь.

В ушах звенит, глаза еле видят от пылищи. Выворачиваю шею и вижу, как обломки бетонных стен погребают под собой мога за могом. Еще немного и подземная тюрьма обрушится вся.

На полу, под упавшим проходом, лежит Иваник. Его голова буквально отрублена стальным краем. Мертв.

Со всех сторон раздаются вопли могадорцев.

Как ни странно, мне нравится этот звук.

Что-то тяжелое падает мне на плечо, прикладывая голову об пол и припечатывая меня к месту. Я не могу пошевелиться и слишком ошарашен, чтобы понять, получил ли я незначительную рану или удар был смертельным.

«Да и какой смысл это выяснять?» ― думаю я. ― «Обломок наверняка был не последний».

Однако это не так: куски бетона продолжают падать ― куда угодно, но только не на меня.

Тюрьма рушится прямо на нас, и я осознаю, что остались считанные секунды прежде, чем меня покинет сознание. Но я не боюсь.

Я выжил после падения в овраг. Выжил во время взрыва Эшвуд-эстейтс. А ведь тогда я пребывал в глубоком обмороке, но, по словам Малкольма, что-то оберегало нас, не давая погибнуть под обвалами.

Эти чары срабатывают уже в третий раз.

Возможно, это просто от усталости, а может, это обыкновенный бред, но мною овладевает глубокая, сладостная уверенность, что я выживу. Что мое главное предназначение находится где-то за пределами этих рушащихся стен, за пределами этого безумного момента. Что мои лучшие времена еще впереди.

Я выживу.