Время шло, а они все смотрели друг на друга. Туристы и местные проходили мимо, но Грэй не обращал на них внимания. Господи, он не мог вынести недоверия и грусти, отразившихся на лице Мэрайи.
— Твоя мать была замужем пять раз? — Она еще не верила.
— Ага, — резко ответил он, живо вспоминая два развода, когда он был ребенком, и страдание при каждом последующем. — И после очередного разрыва моя мать неизменно впадала в глубокую депрессию, игнорируя все и всех, включая меня, и начинала жалеть себя, пока не появлялся новый мужчина и не уделял ей немного внимания. Она цеплялась за это, думая, что влюблена, жаждала этого еле уловимого чувства так сильно, что представляла некую любовь, хотя ее и не было.
Это был порочный круг мужчин и отношений между ними и его матерью, в центре которого Грэй неизменно оказывался. И с каждым новым ухажером Грэй становился все воинственнее и враждебнее в попытках скрыть свою боль.
— Вполне приличный послужной список семьи Николсов.
— Это не твой послужной список, Грэй. — Сострадание смягчило ее черты.
— Верно, и никогда им не станет. — Он поклялся в этом еще давно.
Испытывая отвращение к этой теме и к тому, как он был сух с Мэрайей, Грэй повернулся и пошел прочь, сосредоточив взгляд на ясном голубом озере.
Мэрайа пошла за ним, не собираясь так просто оставить эту тему. Как ни трудно это было для него, это помогло ей понять причины его замкнутости. И возможно, дало ей оружие, чтобы бороться с его страхами.
Она остановила его, взяв за руку.
— Грэй, подожди.
Когда он посмотрел на нее, то увидел в ее взгляде страдание и муку.
— О, Грэй, — прошептала она. — Прости меня. Мне так жаль.
Он нахмурился еще сильнее.
— С какой стати? Неудача в любви моей матери не твоя вина.
Он не так понял ее. Она жалела маленького мальчика, у которого не было нормальной семьи. Его горький опыт в детстве привел к тому, что он избегал семейных обязательств.
Она видела счастливый брак. Он — худший.
— Но это и не твоя вина, — нежно произнесла она. — Ты не несешь ответственности за выбор своей матери.
Он отвернулся, но она успела заметить, как он уязвлен.
— Возможно, но это доказывает, что любовь, если она существует, не длится долго.
— Послушай, Грэй, никто не говорит, что в браке легко. У моих родителей были размолвки, но они мирно решали свои проблемы. Брак — это ответственность, залог взаимоуважения и умение находить компромисс. Нельзя игнорировать очевидные проблемы или удирать при первом признаке беды.
— Ты удрала от меня, — поспешно заметил он.
Мэрайа не могла сдержать улыбку.
— Это другое. Ты не оставил мне ничего, за что надо было бы бороться. Если бы ты дал мне что-нибудь, хоть что-то, стоящее борьбы, я была бы рядом всегда.
— Как брак, например?
На этот раз его лицо не побледнело, и у нее появилась надежда.
— Сначала мне нужна твоя любовь.
Он смотрел на нее, казалось, целую вечность.
— Ничего не говори, Грэй. Подумай обо всем, что я сказала, хорошо? Ты знаешь мои чувства к тебе, и они не изменились, пока мы не жили вместе. Но я не хочу, чтобы ты говорил мне о любви, потому что думаешь, будто я хочу услышать это. Я хочу, чтобы эти слова шли от сердца.
Он взял ее руку и прижал к груди.
— А что, если это никогда не случится? — произнес он. — Я имею в виду любовь.
— Если любовь так и не посетит тебя, тогда, я думаю, нам не суждено быть вместе. А если это случится, ты сразу почувствуешь.
Рука его сжала талию Мэрайи.
— Мэрайа, я не хочу терять тебя, я с ума схожу от одиночества.
— Очень неплохое начало для любви.
Он казался удивленным.
— Ненавижу, когда другой мужчина прикасается к тебе, — прорычал он низким голосом.
Мэрайа рассмеялась, ощущая внутри легкость.
— Думаю, это называется ревность, а не любовь. Ты разговариваешь со мной и делишься своими мыслями. Это часть того, что называется любовью.
Озорные огоньки зажглись в его глазах.
— Сейчас я покажу тебе общение, — сказал он решительно.
Он потянулся к ней, но Мэрайа попыталась ускользнуть. Грэй оказался проворнее, и она очутилась в его объятиях.
— Ага, ты любишь, когда я начинаю говорить, да?
— О, Грэй. — Она вздохнула. Это было так естественно — обвить его руками за шею. И ее не трогало, смотрел ли кто-нибудь за ними, потому что она знала, что они похожи на влюбленных, даже если Грэй и не признавал этого. — Ну что мне делать с тобой?
— Я постараюсь что-нибудь придумать, — проговорил он, многозначительно поигрывая бровями.
Мэрайа обозревала настольные игры, которыми были завалены полки в шкафчике в прихожей Марка. Она искала, чем бы занять время, оставшееся до сна. Несмотря на бурный день, она не устала. Надежда придавала ей силы.
Услышав, как Грэй прошлепал босыми ногами из кухни в гостиную, она оглянулась и увидела, что он ставит два бокала на кофейный столик и наливает вино.
Грэй поднял голову и встретился с ней взглядом. От его улыбки ей стало радостно на душе.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Нашла игры и подумала, что неплохо бы поиграть.
В камине потрескивали поленья. В комнате стало тепло и уютно.
— Голосую за покер на раздевание.
Она многозначительно посмотрела на него.
— Ты же знаешь, как плохо я играю в карты.
— Вот на это я и рассчитываю, — протянул он, вожделенно поблескивая глазами.
Мэрайа покачала головой, но не чувствовала ни малейшего раздражения. Она посмотрела на полки и приметила свою любимую игру.
— Как насчет игры в слова?
Грэй уселся на кушетку.
— Никогда не играл раньше.
— Шутишь? — Но его серьезное лицо сказало ей, что он говорит правду.
— В какую же игру ты играл?
— Я раскладывал пасьянс.
Она была уверена, что он дразнит ее, пока не встретилась с ним глазами. Пасьянсы — занятие одинокого человека.
Сочувствие к нему наполняло ее грудь.
— Твои родители никогда не играли с тобой?
— Мама была слишком занята тем, что пыталась доставить удовольствие отцу, — весело ответил он, наблюдая за бледно-золотой жидкостью, кружащейся в его бокале. — А мой отец не располагал к себе.
Мэрайа сделала глоток вина. Она задумалась, вспоминая свое счастливое детство. Ее родители всегда были рядом, они жили ради нее и Джейд, поддерживали, подсказывали, создавая для них чудесный мир детства.
— Неужели вы не делали ничего вместе? Не жили в палатках? Не жарили шашлыков на природе? Не ходили на пляж?
— Нет. Мне везло, если отец иногда заявлялся к обеду и шлепал меня по макушке в знак приветствия. — Его губы растянулись в ухмылку. — Мои родители поженились не при традиционных обстоятельствах.
— Что ты имеешь в виду?
— Причина, по которой мои родители поженились, была беременность матери. Мой отец взял на себя ответственность за это, но я рано понял, что лишь служил помехой Аарону Николсу. Я был постоянным нежелательным напоминанием об ошибке, которую он совершил, и о цене, которую ему пришлось за нее платить.
— Но он ведь любил тебя?
Грэй грубо рассмеялся.
— Если он и любил, то я никогда не чувствовал этого, а он не показывал это никак, мать тоже не выражала любви. Она по-своему заботилась о нем, но он никогда не слышал от нее: «Я люблю тебя». Поэтому и он также никогда не произносил этих слов. Ни для кого. Мой отец умел оскорблять и заставлять меня чувствовать свою никчемность. Я помню, когда играл с другом во дворе и пропустил мяч, то споткнулся и упал. Мой отец стоял на крыльце и будто ждал этого. Он набросился на меня, высмеивая мою неуклюжесть. Он сказал, что только такой неуклюжий идиот, как я, мог не поймать такой легкий мяч. И с этого дня он не упускал ни одного момента, чтобы высмеять и унизить меня.
Мэрайа онемела от того, что рассказывал Грэй о своем детстве.
— Мой друг был достаточно умен и ушел, но мне некуда было идти. Однажды соседи стали свидетелями, как мой отец вопил, что я ни на что не сгожусь в жизни и что я сделал его несчастным. И пока он так издевался, мать стояла на крыльце, наблюдая за происходящим. Затем он схватил меня за шиворот и втащил в дом, продолжая оскорблять.
