— Где он? — впал в панику Херли. — Где хер его носит?

— Следи за стрелой Джека, — прокричал Дэвид.

Стоя на открытой поляне у основания Глори, он тщательно прицеливался через прицел своего арбалета. Опытный охотник,подумал Колби, потрясенный спокойствием Дэвида, ждет, пока его добыча не подойдет на расстояние выстрела.

Единорог, наклонив голову, помчался вниз по склону мимо Колби.

Но он его не видит.

Дэвид прищурился и выстрелил. Единорог вскинул голову, подняв рог. Металлическая стрела, рикошетом отскочив от твердого рога, высекла сноп искр, разлетевшихся каскадом падающих звезд. Проскакав мимо ошеломленного охотника, единорог резко наклонил рог. Дэвид завертелся, разлетелись тонкой дугой темно-красные брызги, и он упал на землю лицом вниз.

Херли в нерешительности замер, раздираемый желанием что-то сделать с раздробленным плечом Джека и броситься на помощь упавшему другу. Колби поймал себя на мысли, насколько нереальным должно казаться происходящее преуспевающему коммерсанту. Сначала Джека сбили с ног и лягнули, теперь Дэвид с перерезанным горлом корчится на белой земле. А Херли так и не видел животное, которое сразило двух его товарищей. Как битва с призраками.

У границы леса единорог развернулся и поскакал назад через поле. Колби прильнул спиной к холодной статуе — животное мчалось на него. Арбалет лежал рядом на земле, но он не смел отойти от статуи, будто мог слиться с камнем и исчезнуть.

Единорог резко остановился прямо перед Колби и встал на дыбы. Его огромные копыта сверкали, как лезвие топора палача. От стекающей по боку крови ребра под бледной шкурой проступали серовато-коричневыми тенями. Глаза застыли и побелели от ужаса, а грудь вздымалась, как огромные кузнечные мехи.

Колби затянуло в зимнюю белизну глаз единорога, и он неожиданно оказался в чистой пустоте без единого признака тени или мрака. Животное вздымалось над ним, а ужас и страх вытекали, как будто кто-то вытащил затычку, — спало эмоциональное напряжение. Он парил в матовой чистоте взгляда единорога, и вместо того, чтобы потеряться на этом фоне, он был единственной точкой в белом море. Орехом. Семечком. Катализатором.

Единорог моргнул, души закрылись, и Колби выбросило обратно в его тело. Животное опустило рог. Но не как враг, а в знак признания и доброжелательности. Понимания. Колби поднял руку, чтобы прикоснуться пальцами к кончику рога.

Единорог жалобно промычал и, пошатнувшись, шагнул влево — из его бока, чуть ниже лопатки, торчала новая арбалетная стрела.

Джек, опираясь на Херли, опустил арбалет, торжествующая усмешка проступила на перекошенном гримасой боли лице.

Животное, закачавшись, сделало несколько шагов по неровному склону Глори. Оно встряхнуло головой, изогнув шею, чтобы посмотреть, что разъедает его плоть. Колби, все еще протягивая руку, шагнул ему навстречу. Теперь он пытался дотянуться не до рога, а до торчащей из бока стрелы. Если бы он только дотянулся до стрелы, он бы вытащил ее до того, как единорог испустит дух. Он бы смог остановить кровотечение.

Передние ноги единорога подкосились, и он тяжело рухнул на склон. Голова на ослабевшей шее склонилась к земле, и Колби опустил руку на тяжело вздымавшийся бок животного. Он крепко стиснул пальцами горячую потную плоть.

Его руки вздрогнули от безотчетного порыва сжать тело животного, возникло непонятное желание зарыться пальцами в проклятую кожу, прорваться в его плоть, как будто так он мог понять его секреты. Как будто плоть под трепещущей шкурой была своего рода причастием, священным мясом, не таким, как его собственная плоть. Как будто животное было сама жизнь, вытекающая на белую землю. Единорог был настоящим — только он был, только он мог быть настоящим, его горячий дрожащий бок под рукой и щекой Колби.

— Колби, в сторону! — прокричал Джек.

Он держал в руках арбалет Херли, направленный на Колби и единорога. Кончик стрелы трясся в такт сведенным судорогой и дрожавшим от возбуждения мышцам Джека.

Так же ясно, как ясно было белое поле в глазах единорога, Колби знал, что Джек выстрелит. Он знал, что даже если он бросится ему под стрелу, заслоняя своим телом животное, жертва будет совершенно бессмысленна. Джек или Херли застрелит его, перезарядит арбалет и беспрепятственно выстрелит снова.

Единорог хрипел, печально вздыхая, как затухающий огонь. Колби чувствовал, как слабеет его неровное дыхание. Потянувшись через спину к другому боку животного и обернувшись, он заметил свой брошенный арбалет. Он был заряжен и готов к стрельбе.

— Колби… — начал Джек с беспощадной решимостью в голосе.

Он мог бы остановить кровь. И в это застывшее зимой мгновение Колби понял, как остановить кровотечение единорога. Это был акт жертвоприношения. Единственный акт — как единственная мысль или единственный выстрел. Остальные события произойдут уже сами по себе.

Уцепившись за арбалет, Колби подхватил его с земли. Он поднял его одной рукой и нажал на курок.

Джек вздрогнул, когда стрела попала в него, что-то похожее на испуг сменило жестокую решимость во взгляде. Наконечник его оружия опустился, и он закашлялся. Кровь забрызгала перья стрелы, черты лица исказились в слабом крике, он уставился на металлическую стрелу, торчащую из груди. Он попытался посмотреть на Херли, но ноги его подогнулись, и он упал.

Единорог еще раз тяжело вздохнул, поднимаясь. Голова его безвольно свисала, колени не размыкались, но встал он во весь рост. Для Колби он почти совсем поблек: чуть темнела его холка, хвост и грива сияли хрустальным светом.

Я никогда его больше не увижу,понял он. Его жертвой должно было стать кровопролитие другого рода.

Херли перезаряжал арбалет, переданный ему Джеком.

Колби перезарядил свой.

— Какая печальная история.

Дженни распустила косичку, волосы оплели клубком ее длинные пальцы.

Во рту у Колби пересохло от долгого рассказа, как будто слова засыхали еще в горле.

— В последнее время много говорят о единороге — популярная тема, — но твоя история… — Она передернула плечами. — Она совсем другая. Обычно речь идет об исполнении желаний. Ну, знаешь, все эти байки для незрелых подростков.

Колби кивнул.

— Н-да. — Она прищелкнула языком, подытожив сказанное, и похлопала подносом по ноге. — Ну а если серьезно, придут сегодня твои друзья?

Колби бессознательно положил левую руку на бедро, где все еще саднила содранная кожа.

— Нет, — сказал он, — только я один.

Алекс прошел на кухню, чтобы собрать кое-какие вещи. Инспектируя буфет на предмет чего-нибудь, из чего можно сделать сэндвич, он неожиданно заметил тень, промелькнувшую за окном, и услышал царапающий звук, доносившийся с крыши. На дорожке в саду зашуршала галька, и Алексу почудилось, будто кто-то цокает в дальнем конце лужайки. Быстро вскочив, он осторожно выглянул в окно. Деревня была застлана пеленой дождя, а потому картинка искажалась и краски были размыты, словно он смотрел через колышущуюся тюлевую занавеску.

Алекс судорожно вздохнул. Там, в конце сада, виднелась крошечная фигурка, стоявшая на таких высоких ходулях, каких он доселе еще не видел. Дождь хлестал, и черты лица разглядеть было невозможно, но при виде этого существа, с ходуль которого ручьями стекал дождь, Алекс почувствовал неприятный холодок под ложечкой. Неожиданно существо нырнуло вперед, вытянуло правую ногу и перекинуло ее через стену. Ходуля просвистела в воздухе, точно стрелка гигантских часов, и с глухим чавканьем опустилась на землю возле подоконника. Алекс в ужасе отпрянул от окна.