Такие слова Берке приводит арабский историк Ибн Касир [СМИЗО 2005, с. 204]. Большинство исследователей отдает предпочтение другой фразе, согласно Ибн Василу, сказанной Берке после битвы с Хулагу: "Когда Берке прибыл на место битвы и увидел ужасное избиение, то он сказал: "Да посрамит Аллах Хулавуна этого, погубившего монголов мечами монголов. Если бы мы действовали сообща, то мы покорили бы всю землю''" [СМИЗО 2005, с. 85]. Исследователи чаще приводят именно эту цитату и склонны толковать ее как стремление Берке воевать не против Хулагу, а вместе с ним против общих противников Монгольской империи [см., напр.: Фахретдин 1996, с. 85; Греков, Якубовский 1998, с. 63: Вернадский 2000, с. 170; Малышев 2004а]. Между тем, эти слова являются всего лишь парафразом изречения спартанского царя Агесилая из "Сравнительных жизнеописаний" Плутарха: "Когда… Агесилай узнал, что у Коринфа произошла большая битва, и со стороны спартанцев пало совсем немного, со стороны же противника – множество, он не проявил ни радости, ни гордости и лишь сказал с глубоким вздохом: "Горе тебе, Греция, что ты сама погубила столько людей, которые, если бы они еще жили, способны были бы, объединившись, победить всех варваров вместе взятых"" [Плутарх 1944, Агесилай, XVI]. Несомненно, арабский автор-эрудит, знакомый с трудами древнегреческого историка, просто-напросто "адаптировал" эту фразу к событиям середины XIII в.! Еще С. Закиров отметил, что Берке оправдывал войну против своего двоюродного брата в глазах мусульман тем, что Хулагу неверный, а в глазах монголов тем, что тот нарушил Ясу [Закиров 1966, с. 15-16].

Согласно ал Муфаддалу, византийский император задержал у себя ордынских послов, которые в августе 1263 г. выехали из Египта. Впоследствии он оправдывался тем, что в это время в его столице находились также и посланцы Хулагу, в глазах которых он опасался выглядеть пособником египетского султана и ордынского правителя. Вести о пленении дипломатов дошли до Берке лишь в июле 1264 г., и он немедленно предпринял карательные меры, направив его прямо на Константинополь и вскоре уже разорявшее его окрестности. Византийский император в страхе покинул город, отправив навстречу монголам египетского посланника ал-Фариса ал-Масуди, которому удалось убедить военачальников Берке не начинать войны с императором – союзником Египта. Как выяснилось впоследствии, ал-Фарис оказался подкуплен византийцами и, к тому же, выказал полную несостоятельность в посольских делах, затянув путешествие, в результате чего по дороге погибли многие из отправленных к Берке невольников и животных. Впоследствии ал-Фарис был сурово наказан Бейбарсом, но взятку от византийского базилевса он "отработал", нападение ордынцев на Константинополь было предотвращено [СМИЗО 2005, с. 148- 150; Закиров 1966, с. 52-55].

Подробные сведения об этих событиях приведены в сочинениях византийских авторов Георгия Пахимера и Никифора Григоры [Пахимер 1862, с. 209-219; Григора 1862, с. 95-97]. Следует отметить, что предводительство Ногая этим походом – лишь предположение исследователей на основании того, что он имел владения как раз на Балканах, на границе с Византией [см., напр.: Егоров 1985, с. 194] Пахимер сообщает, что ордынскими войсками командовал некий "родственник" ("дядя") султана, "человеком, на северных прибрежьях Эвксинского Понта весьма славным". Ногай мог быть назван родственником Изз ад-Дина, поскольку, по сведениям турецких авторов, Берке, внучатым племянником которого являлся Ногай, был женат на тетке сельджукского султана [см.: Смирнов с. 61].

Среди средневековых авторов и исследователей нет единодушия относительно даты похода на ромеев. Так, В. Д. Смирнов, опираясь на сведения арабских средневековых авторов ан-Нувайри, ал-Макризи, ал-Айни и турецкого автора XVII в Мустафы ал-Дженмаби, настаивает "ввиду такого согласия стольких источников относительно одного и того же факта", что поход на Византию состоялся при Менгу-Тимуре; эта же позиция содержится в трудах Абу-л-Фиды и Ибн Халдуна [СМИЗО 2005, с 124-125, 306, 357; Смирнов 2005, с. 62-63; см. также: Geanakoplos 1959, р. 181 – 182]. Е. П. Мыськов, опираясь на сообщения арабских же историков Рукн ад-Дина Бейбарса, Шафи, ал-Муфаддала и Ибн Касира, признает ошибочными и недостоверными сведения тех историков, на труды которых ссылался В. Д. Смирнов [Мыськов 2003, с 106- 108]. Особняком стоит мнение В Л. Егорова, который полагает, что имели место два ордынских похода на Константинополь: при Берке в 1265 и при Менгу-Тимуре в 1270 гг. [Егоров 1985, с. 193-194].

Судьба Изз ад-Дина Кей-Кавуса также по-разному представлена у различных авторов По сведениям арабского историка ал-Муфаддала и турецкого автора Сейида Лукмана, Берке лично принял и обласкал султана Кей-Кавуса [см.: СМИЗО 2005, с. 149; Смирнов 2005, с. 62] Турецкий историк второй половины XVII в. Мюнедджим-баши отмечает, что когда освобожденный Изз ад-Дин прибыл в Крым, Берке уже скончался, а его преемники (у турецкого автора – "сыновья") отнеслись к султану неласково, говоря, что его прибытие не к добру [Смирнов 2005, с. 62]. О судьбе турок-сельджуков из числа подданным Изз ад-Дина Кей-Кавуса см. Wittek 1952.

По версии Л. М. Гумилева, именно Берке спровоцировал в 1259 г. восстание в Грузии против Хулагу, заставив последнего перебросить часть своих сил на Кавказ, что, по мнению историка, сказалось на активности монголов в Сирии [Гумилев 1992а, с. 161; 1994, с. 122-123]. Однако, по сведениям Рашид ад-Дина, именно на 1259-1260 гг. приходится наиболее активное продвижение монгольских войск в Сирии, включая захват Алеппо, Дамаска, Маяфарикина, причем во всех этих городах Хулагу поставил своих наместников, которых постоянно контролировал и периодически смещал (Рашид ад-Дин 1946, с 49-50, 54-55]. Кроме того, по грузинской хронике "Картлис Цховреба", Давид Нарини после поражения бежал в горные области Имеретии, население которых с готовностью признало его царем [см. напр.: Хронограф 2005, с. 82-85; Папаскири]. Как видим, бежал он отнюдь не во владения Берке… Отметим, что все средневековые авторы говорят лишь о деяниях самих грузинских правителей, но никак не об участии в этих событиях Берке или его подчиненных. Кроме того, ни Берке, ни его преемники в дальнейшем уже не претендовали на власть над Грузией и Арменией – в отличие от Азербайджана.

Об ордынско-венгерских отношениях в эпоху Берке см. подробнее: Пашуто 1950, с. 285, Малышев 20046. Н. М. Карамзин утверждает, что в 1260 г. венгерский король Бела IV даже сумел нанести монголам поражение [Карамзин 1992, с. 200].

Иоанн де Плано Карпини сообщает, что встретил в Киеве Михаила из Генуи, Варфоломея и Мануила из Венеции, Николая из Пизы [Плано Карпини 1997, с. 84; Гёкеньян 2001, с. 97]. При Берке позиции итальянских торговцев в джучидских владениях существенно возросли. В Причерноморье, где Венеция, Генуя, Пиза имели торговые интересы задолго до прихода монголов, венецианцы еще в 1204 г. построили свою колонию – Тану, которую в 1261 г. у них выкупили генуэзцы. Усилению последних в Причерноморье способствовал их союзник – византийский император Михаил VIII Палеолог. Впрочем, в 1265 г. он, опасаясь монополизации генуэзской торговли на Черном море, позволил венецианцам также торговать в этом регионе, однако разрешение основать первую свою факторию (в той же Тане) они получили лишь в 1332 г. [Скржинская 1971, с. 30-32; Хеллер 2001, с. 114-117]. Эвлия Челеби. турецкий путешественник XVII в., пишет, что "день ото дня Берекет-хан и мусульманское войско облагали данью генуэзцев в Крыму" [Эвлия Челеби 1999, с. 121].