Абд ар-Раззак Самарканди [СМИЗО 2006. с. 376-377].

См.: Трепавлов 2001, с. 94.

Сафаргалиев 1996, с. 451. А. Г Мухамадиев отмечает, что Гийас ад-Дин, правитель Казани, в это время чеканил монету с именем Улуг-Мухаммада. признавая его своим сюзереном (независимым правителем он провозгласил себя после свержения Мухаммад-хана) [Мухамадиев 2005, с. 186-187].

Шильтбергер 1984, с. 36.

См.: Греков, Якубовский 1998, с. 301, Гайворонский 2007, с. 16. Особняком стоит мнение А. Г. Мухамадиева, который пытается доказать, что еще в 1428 г. Улуг-Мухаммад действовал против Девлет-Берди. Свое мнение он обосновывает собственным переводом письма Улуг-Мухаммада Мураду И (датировано 14 марта 1428 г.), предлагая читать строки из него следующим образом: "Что касается Девлет-Берди. то мы опять с помощью Бога, согласно ясе добрых предков, крепко ударили" [Мухамадиев 1983, с. 133], либо "Что же касается Давлет-Бирди, успешно воюем с ним с помощью Бога и по ясе (обычаю) древних предков" [Мухамадиев 2005, с. 188]. Отметим, однако, что Т. И. Султанов совершенно иначе переводит этот фрагмент: "Трон и царство всевышний вручил нам, они же [Борак и Мансур – Р. П.] бежали прочь, собрав свои наемные отряды" [Султанов 1975. с. 54]. Ю. Шамильоглу, ссылаясь на Б. Шпулера, также упоминает о попытке Девлет-Берди овладеть Крымом в 1429 г. [Schamiloglu р. 194].

А. Е Гайворонский высказывает предположение, что Мухаммад-хан назначил своим наместником в Крыму юного Хаджи-Гирея, племянника Девлет-Берди (сына его брата Гийас ад-Дина б Таш-Тимура) [Гайворонский 2007, с 16]. Однако А. Г. Гаев, ссылаясь на старинное предание, утверждает, что Сайид-Ахмад при вступлении на трон (в 1433 г.) умертвил Гийас ад-Дина и его брата Али-бея, сыновей Таш-Тимура [Гаев 2002, с. 37]. Гийас ад-Дин был отцом Хаджи-Гирея, следовательно, скорее, именно он мог стать наместником Улуг-Мухаммада в Крыму.

См.: Langles 1802, р. 395; СМИЗО 2006, с. 378; Трепавлов с. 94. По сведениям Шильтбергера, Борак был убит его (т. е., Шильтбергера) "господином Мухаммадом", но непонятно, какого из противоборствующих ханов с таким именем он имел в виду – Улуг-Мухаммада, Кичи-Мухаммада или Хаджи-Мухаммада. М Г Сафаргалиев считает, что победителем Борака был Хаджи-Мухаммад-хан [Сафаргалиев 1996, с. 455-456].

Султанов 1975; Зайцев 20046, с. 49-65; Рэхимова 1996, Pienaru 2002.

Ал-Аини [СМИЗО 2005, с. 376].

Зайцев 20046. с. 54-56; Миргалеев, Камалов 2008, с. 91.

Около 1470 г. Джанибек и Гирей стали первыми правителями Казахского ханства [Султанов 2006, с. 262].

По мнению В. В. Трепавлова и И. В. Зайцева, Кичи-Мухаммад впервые был выдвинут в ханы еще в 822 г. х. (1419/1420 г.) при поддержке Мансура б. Идигу, однако вскоре последний решил перейти на сторону Борака, и оставил своего малолетнего протеже, который без его поддержки не имел возможности бороться за власть [см.: Трепавлов 2001, с. 93-94; Зайцев 2004а, с. 28]. Однако, на наш взгляд, в источниках, на которые опираются исследователи, были, скорее всего, смешаны два хана-тезки [см. также: Гаев 2002, с. 36]: несомненно, в 1419 или 1420 г. к власти пришел Улуг-Мухаммад, и его "анти-идигеевская" позиция заставила ногайских князей искать опору среди восточных Джучидов.

Ал-Макризи [СМИЗО 2005. с. 313]. См. также: Хамидуллин 2003.

Кухистани 1958, с. 86; Трепавлов 2001, с. 94, 96.

ПСРЛ 2001, с. 95 См. также: Худяков 1996, с. 550; Флоря 2001, с. 175; Kurat 1940, s. 29.

Карамзин 1993, с. 140.

ПСРЛ 1949, с. 249; Зимин 1991, с. 46; Мельников 2001, с. 103 Московский дипломат сослался на некий прежний ярлык Улуг-Мухаммада, согласно которому Василий II уже был признан великим князем По мнению А. А. Горского, этот ярлык мог быть выдан Улуг-Мухаммадом во время его пребывания в Литве, ок. 1424 г., когда Василий II. внук Витовта, посетил деда и сумел убедить хана признать его наследником его отца, великого князя Василия I Дмитриевича [Горский 2000, с. 137, 138].

См.. Флоря 2001, с. 180, Halperin 2007b, p. 80.

ПСРЛ 1949, с. 249.

См.: ПСРЛ 1949, с. 249; Зимин 1991, с. 47-48; Смирнов 2005, с. 177.

См: Гайворонский 2007, с. 16-17. А. Г. Гаев считает, что Сайид-Ахмад никогда не правил в Крыму [Гаев 2002, с. 38]. В. В. Похлебкин, не ссылаясь ни на какие источники, сообщает, что Улуг-Мухаммад в 1437 г. правил в Крыму и стал основателем Крымского ханства (sic!) [Похлебкин с. 79].

Греков, Якубовский 1998, с. 302; Зайцев 20046, с 57. 59.

См.: Барбаро 1971, с. 140-141; Зайцев 20046, с. 29; Kurat 1940, s 28. По мнению Д. А. Котлярова, в течение 1432-1437 гг. Улуг-Мухаммад и Кичи-Мухаммад боролись за Крым [Котляров 1998, с. 10], чему противоречат сведения о пребывании там Сайид-Ахмада.

Барбаро 1971, с. 140-141; Грумм-Гржимайло 1994, с. 137.

Барбаро 1971, с. 141; см. также: Трепавлов 2001, с. 94-95; Флоря с. 182; Гаев 2002, с. 39.

Вернадский 2000, с. 308; Зайцев 2004а. с. 31.

См.: Улугбек 2007, с. 111. По мнению А. Г. Мухамадиева, Гийас ад-Дин правил в Казани до 1445 г. [Мухамадиев 2005, с. 186, 190].

Среди них, по-видимому, находился и эмир Яголдай б. Сарай, который в 1440 г. стал основателем так называемой "Яголдаевой тьмы" – особого татарского владения в Литве, неоднократно упоминавшегося в официальной переписке польско-литовских и татарских правителей и в нарративных источниках. Любопытно отметить, что брат Яголдая, Хусайн, не оставил Улуг-Мухаммад-хана и сопровождал его в скитаниях, участвовал в битве у Белева и в последующих событиях 1437-1438 гг. [Русина с. 145].

Венецианец И. Барбаро упоминает, что Улуг-Мухаммад кочевал в Северном Причерноморье еще в 1438 г., но, вероятно, несколько путает даты, поскольку годом раньше хану пришлось перебраться на север. Некоторые авторы уверены, что Улуг-Мухаммад в 1437 г был изгнан не из южнорусских степей, а непосредственно из Сарая [Марджани 2005, с. 105; Фахретдин 1996, с. 116-117; Худяков 1996, с. 549].

По мнению некоторых исследователей, Василий II с самого начала негативно отнесся к пребыванию Улуг-Мухаммада под Белевом. При этом великий князь не считал себя мятежником, поскольку, вероятно, уже с 1437 г. номинально признал верховенство Кичи-Мухаммада, как нового сарайского хана [Горский 2000, с. 144, 149; ср: Зимин 1991, с. 81; Фахретдин 1996, с. 117]. Однако другие авторы, опираясь на "Казанскую историю" и устные татарские предания, полагают, что изначально между великим князем и беглым ханом все же был заключен союзный договор [см.: Каратеев 1994, с. 51-52; Беспалов 2008, с. 142]. В татарских преданиях говорится, что перед битвой у Белева Улуг-Мухаммад, якобы, молился также и "русскому богу". Возможно, это сообщение имеет под собой реальные основания: хан мог обратиться к христианскому богу или кому-то из святых как "высшему свидетелю", именем которого клялись русские при заключении мирного договора, который позднее нарушили [см. подробнее: Беспалов 2008, с. 143-144].