Я молчала, сосредоточенно моргая на противоположную стену. Этот парень ещё и видит, куда я смотрю? Он приволок сюда сервиз, подсвечники, а заодно приспособил где-то устройство для съёмки… Погоди, я женщина тихая, но ты окончательно вывел меня из равновесия!

– Отвратительный сервиз, мерзкие амуры, а вино – настоящая гадость! – отчеканила я, с интересом наблюдая, как по синему Лидкиному пейзажу от любопытства пошли красные пятна.

По-моему, заявление произвело впечатление и на психа, поскольку он умолк. Однако дыхание отдавалось глухим металлическим перекатом, и я знала, что он ещё на связи.

– Жаль… – услышала я, и пусть я провалюсь, если в его голосе не звучало огорчение. – Хотел сделать тебе приятное… Ведь перебито столько посуды…

Он помолчал еще несколько секунд и дал отбой. Я положила трубку. Привычку мужа колотить во время ссор тарелки я никогда не афишировала. И с невероятной досадой ощутила, что испытываю нечто близкое к мукам совести.

– Ну? Что? – выпалила подруга, хватая меня за руки. – Что он сказал? Господи, да говори же!

– Он расстроился, – тихо сказала я. – Ей-богу, расстроился…

– Почему?

– Хотел сделать мне приятное. А я обозвала вино гадостью. Зря я с ним так… Тем более что вина я даже и не пробовала.

Лидка немного отстранилась, недоуменно хмуря брови. Она долго разглядывала меня, словно пытаясь вникнуть в какую-то непостижимую суть, не смогла и, наконец, уточнила:

– Погоди, Медведева… Что-то я не пойму… Ты расстроилась из-за того… что он расстроился?

Я задумалась, и сама начиная ощущать абсурдность ситуации.

– И после всего этого, – нехорошим голосом протянула Лидка, – у тебя хватит совести убеждать меня, будто ты не веришь, что это дело рук Олега? И что глаза у тебя на мокром месте из-за какого-то постороннего придурочного дяди?

Внятного ответа пока не имелось, поэтому я глубоко вздохнула и выступила с дельным предложением:

– Слушай, подруга! Давай-ка пошарим по комнате, поищем, не засунул ли куда этот сукин сын скрытую камеру?

***

Через полтора часа, стерев со лбов солёный трудовой пот, мы устроились на кухне… Темы для разговора никак не находилось.

Мы перевернули гостиную вверх дном, пытаясь отыскать камеру, но всё было тщетно. Особо тщательно исследовали вражеский сервиз и подсвечник. Даже бутылку вина откупорили. Для верности перетрясли и всю остальную квартиру, однако результат был прежним. Либо мы слишком глупы, либо никакой камеры не было и в помине.

– Ну что? – нарушила молчание Лидка и, взяв в руки распечатанную бутылку, заморгала на этикетку: – Ча-ща… Ша-то…

– Не мучай этикетку! – нахмурилась я, в ожидании глядя на любимую подругу.

В общих чертах я догадывалась, что она сейчас предложит. Перехватив мой взгляд, Вельниченко скорчила умную физиономию:

– Неплохо пахнет… этот, как его… букет! Может, попробуем?

– А если оно отравлено? – сурово спросила я, впрочем, больше из принципа: бутылка была фирменной, запечатанной со всеми церемониями, включая номер на пробке.

Лидка фыркнула:

– Ерунда! Кому нужны такие трудности? Ему гораздо проще отравить тебя компотом…

– Кому – ему? – рыкнула я, грозно сощурившись.

Её безосновательные нападки на Олега начали выводить меня из себя.

– Я вообще! – заторопилась Лидка. – В общем.

Минуту-другую мы сердито сопели друг на друга, потом я достала из шкафа бокалы, и подруга разлила мировую, хихикнув:

– Что ж… Но давай хоть чокнемся перед смертью!

Если вино и было отравлено, то яд был замедленного действия. Прошло полчаса, бутылка опустела наполовину, а мы всё еще были живы.

– Слушай, дорогая, – задумчиво протянула я, – прибраться бы тут не мешало… Олег скоро вернётся, а квартира вверх дном.

– Да, – не менее задумчиво отозвалась Лидка. – Надо.

Однако мы продолжали сидеть, расслабленно вытянув ножки.

– Я всё поняла, – неожиданно объявила подруга, подняв вверх указательный палец. – Он наугад брякнул! А мы два часа, как свиньи, копались…

Я обдумала сказанное и с выводами согласилась. Стало горько. Сколько теперь уборки, и главное, всё впустую!

– Выброшу его сервиз к чёртовой матери! – мстительно щурясь, сказала я.

Подруга подхватила:

– Правильно! – И добавила: – Бросай в мою сумку.

Мы развеселились. И всё бы ничего, если б я вдруг не глянула в сторону двери. Там стоял Олег и смотрел на нас с очень странным выражением лица.

– Ой! – пискнула я, одновременно растерявшись и обрадовавшись. – Ты уже дома?

– Глубокомысленное замечание, – отозвался муж, и я сразу догадалась, что намечается очередной домашний междусобойчик. – Мне что, сказать «нет»?

Я глупо улыбнулась, а Лидка, явно раздосадованная этим внезапным появлением, развернулась к Олегу вместе с табуретом.

– О-о-о! Здравствуйте, фельдмаршал! Плацдарм для боя готовишь?

Возможно, в другое время Лидкины слова можно было списать на шутку, но сейчас эти двое смотрели друг на друга, словно волки до обеда.

– Ну конечно! – с издевкой воскликнул Олег, делая вид, что только сию секунду ее заметил. – Вельниченко! С кем же ещё может пьянствовать моя дорогая половина? И чем ещё заняться двум порядочным женщинам в свободное время?

Пока подруга набирала в легкие воздух для ответного выпада, он снова повернулся ко мне:

– В чём дело? Что здесь происходит? Почему вся квартира перевернута? Что ты моргаешь, как дура? – Я не нашлась что ответить, поскольку выпитое несколько притупило остроту реакции. Хотела убрать бутылку под стол, но Олег рывком перехватил мою руку. – Ты пьёшь белое?

И тут произошло то, чего я больше всего боялась. Лидка поднялась с места и, глядя Олегу в лицо, многозначительно хмыкнула:

– Уж какое покупаешь…

Я оцепенела в своем углу, ясно осознав, что на бескрайних просторах нашей маленькой кухни зреет большой скандал. Если не выпроводить Лидку немедленно, начнутся проблемы, причем львиная их доля достанется мне.

– Лида, я тебя провожу! – Вскочив на ноги, я уцепила её под руку и потянула в коридор. – Пошли…

– Погоди! – рявкнул Олег, и мы дружно замерли. Он ткнул пальцем в Лидку. – И что ты хотела этим сказать?

Лидка зашипела, словно габонская гадюка, и зло процедила:

– А то ты не знаешь!

– Чёрт возьми! – взревел супруг. – Что за идиотские намеки?!

Я ужаснулась и собралась зареветь. Но Лидку одним воплем не напугаешь. Она, не глядя, двинула меня локтем в бок и рявкнула не хуже Олега:

– Нечего дурака-то валять! Ты что, из бабы психопатку сделать хочешь? Кто, кроме тебя, мог это сделать? Какой сумасшедший? Квартира была заперта! А воры вещи выносят, а не вносят!

Олег посверкал немного глазами, совладал с чувствами, поскольку прекрасно знал, что подругу на глотку не возьмёшь, и почти спокойно отозвался:

– Ах, квартира заперта? Прекрасно! Разберёмся!

Он обошел нас и вышел в коридор. Мы с Лидкой переглянулись.

– Лидка, – зашептала я дрожащим голосом, – Лидка, я тебя умоляю!

***

Ровно через полчаса в дверь позвонили. На пороге стояли двое. Один в милицейской форме с капитанскими погонами, второй в штатском.

– Здравствуйте, – вежливо сказал милиционер. – Это квартира Платовых?

Я кивнула. Вот кому звонил Олег!

– Петр Семёнович, приветствую! – Из комнаты показался улыбающийся супруг. Там они с Лидкой, продолжая переругиваться, допивали вино. Я в это время прибиралась. – Спасибо, что пришёл!

Капитан оживленно закивал, заулыбался и энергично тряхнул Олегу руку. Потом снова взглянул на меня:

– Климин! А это младший лейтенант Ковров… – и указал на своего спутника.

Младший лейтенант кивнул:

– Здравствуйте! – И представился: – Саша.

Муж пригласил гостей в комнату, я направилась следом.

– Так в чём проблема, Олег Сергеевич? – осведомился Петр Семенович, лучезарно улыбаясь сидящей в кресле Лидке.