– Ты лжешь! – Дункан попытался соскочить со стола, но боль пронзила его словно нож. Волны ярости и страха сжимали сердце, стальным обручем сдавливали грудь.

Старческие, но все еще крепкие руки Фергуса осторожно подхватили Дункана и помогли снова опереться на стол.

– Успокойся. Мы еще ничего точно не знаем. Мармадьюк пошел наверх выяснять.

Кивнув в сторону незнакомца, дворецкий продолжал:

– Это Мердо, из клана Маклауда. Говорит, его прислали сюда с сообщением. Маклауд просит отправить ему на подмогу людей. Ему нужно восстановить дом после пожара. – Фергус помолчал, положив руку на плечо Элспет. – По дороге сюда он встретился с людьми Кеннета. Они хвастались, что этот сукин сын схватил вашу жену и Робби и собирается потребовать выкуп.

Какое-то время Дункан молчал. Страх сковал его, каждое слово Фергуса было словно удар молота по сердцу.

Он приподнял голову и, прищурившись, разглядывал гостя. Что-то в нем показалось ему подозрительным.

– Я хорошо знаю Джона Маклауда. И его людей. Но тебя вижу впервые.

Мердо кивнул и достал из кожаного кошелька, висящего на поясе, золотую брошь с редким камнем.

Дункан хорошо знал эту вещичку, потому что лорд Маклауд постоянно носил ее с собой, прикрепив к плащу.

По словам Джона, это был его талисман.

Мердо между тем снова опустил брошь в кошелек и широко улыбнулся.

– Не верю, что Джон расстался с этой вещью.

Улыбка незнакомца угасла, но он тут же закивал лохматой головой:

– Он знал, что вы со мной не знакомы, потому и вручил мне брошь, чтобы вы поняли, что мне можно доверять.

– Понятно. – Дункан не поверил ни единому слову и перевел взгляд на Фергуса, но этот старый дурак все еще почесывал локоть.

Дункан снова повернулся к незнакомцу, но прежде, чем обратиться к нему, перевел дух – даже от поворота головы его пронзила боль.

– Что за пожар? И сколько людей нужно Джону?

– Столько, сколько вы можете отослать из замка. Пожар был ужасный. Осталось одно пепелище. Разумеется, прежде всего вы отправите отряд для спасения своей жены. Мой господин это поймет.

Тревожное предчувствие охватило Дункана, пока этот человек говорил, но боль мешала сосредоточиться и упорядочить свои мысли.

– А ты знаешь, где их искать? – спросил Александр, один из членов клана Маккензи. Дункан строго посмотрел на него. Тот стоял, нахмурившись и подозрительно глядя на незнакомца.

– Конечно, знаю. Я слышал их разговор. Брат лорда Маккензи собирался отправиться на лодках к одному из островов к северу отсюда. Могу поехать вместе с вами. У меня на побережье родня, они помогут нам с лодками.

Несмотря на адскую боль, Дункан приподнялся на локтях.

– Не думаю, что это потребуется, – прохрипел он. – Мои люди сами вызволят мою жену и ребенка, а ты останешься здесь. В моем замке, если хочешь.

Лицо Мердо залилось краской.

– Вы не можете держать меня здесь как пленника.

Дункан в ответ лишь слегка приподнял бровь.

– Это нарушение законов гостеприимства! – бормотал Мердо. – Мой господин – ваш верный союзник…

– Если Джон – твой господин, он поймет… – Дункан умолк, заслышав приближающиеся шаги и, когда обернулся, увидел, как в зал ворвался Мармадьюк. Расталкивая столпившихся, он быстро подошел к Дункану.

– Да хранит нас Господь, это правда, – запыхавшись, проговорил он. – Леди Линнет и Робби исчезли.

– Нет! Этого не может быть! – Сквозь звон в ушах Дункана едва различил собственные слова.

Ему показалось, что рушится весь мир.

– Этого не может быть, – повторил он уже тише. – Томас не мог покинуть свой пост.

– Он и не покидал. Дверь была закрыта изнутри, нам пришлось ее сломать, – ответил Мармадьюк, лишив Дункана последней надежды. – Их похитили тайно. – Он скользнул взглядом по Мердо. – Не знаю, как такое могло случиться, но в комнате их нет.

Дункан с трудом сел, свесив ноги и держась за край стола. Все кружилось перед глазами. В ушах звучали страшные слова англичанина:

«Они исчезли, они исчезли…»

Дункан знал, как они исчезли.

В этом не было сомнений.

Черт бы побрал его самоуверенность. Он должен был это предвидеть. Кеннет умен. Он знал, что ему никогда не взять Айлин-Крейг штурмом, что эти стены неприступны.

И пошел на хитрость, отвлекая внимание, пока его люди расчищали заваленный камнями вход в пещеру со стороны моря. Каким-то образом этот негодяй узнал о потайном ходе, известном только ему, Дункану. Пробравшись через этот ход в подземелье, он похитил его жену и Робби.

В глазах у Дункана потемнело, и все внутри переворачивалось в страшной агонии.

Словно издалека до него донесся женский крик, и Фергус снова уложил его. Множество голосов, их ропот и крики слились в один сплошной гул.

Кто-то, кажется, Мармадьюк, прижал его к столу железными руками, и он тщетно пытался вырваться. Боль, мука и ярость отнимали последние силы хуже самого страшного врага.

Ничто не могло причинить ему таких страданий, как удар, нанесенный Кеннетом. Вместе с женой и мальчиком он похитил то, в существование чего Дункан никак не мог до конца поверить.

Его сердце.

Кеннет вырвал его, живое и кровоточащее, прямо из груди, оставив там одну лишь пустоту.

Внезапно он все осознал. И это осознание едва не стоило ему жизни.

Его жена и сын похищены, не важно, Робби его сын или нет.

Важно одно – чтобы они благополучно вернулись.

Его долг – их спасти. Иначе он не сможет жить.

Она у вашего брата.

Брат господина Маккензи…

Эти слова незнакомца появлялись из тьмы и исчезали, кружась вокруг Дункана, переплетаясь с другими голосами, и он никак не мог уловить их смысл.

Стиснув зубы, он вцепился пальцами в прохладные доски стола и попытался сосредоточиться. Но ничего не получалось.

Шум только усиливался, превращаясь в какофонию звуков, которая могла свести с ума.

Кто бы ни держал его, прижимая к столу, он явно обладал силой десятерых и вовсе не собирался ослаблять хватку.

Дункан с шумом втянул в себя воздух и взял себя в руки. Сейчас он разделается с этим наглецом и его стальными пальцами.

Как только уловит смысл этих ускользающих слов.

Зажмурив глаза, он старался сосредоточиться на словах Мердо.

Он должен понять их смысл. Это очень важно.

Его пальцы, вцепившиеся в край стола, побелели от напряжения. Но, черт побери, и сами слова и их смысл по-прежнему ускользали от него.

Он попытался сглотнуть, но не смог. Во рту пересохло, губы потрескались, язык распух и не слушался его. Но хуже всего отвратительный привкус во рту, как будто от перекисшего вина.

Дункан скривился от отвращения.

И так будет, пока он не поймет, что за мысль терзает его.

Ваш брат…

Слова Мердо снова проникали сквозь мглу, повторяясь, словно утренняя молитва, становясь все громче, пока остальные голоса не отступили куда-то в небытие.

Два эти слова проникали в его мозг ледяными иглами, причиняя страшную боль. Внезапно послышался другой голос, тихий и нежный, и в то же время настойчивый. Голос его жены. Чистый и ясный, как луч теплого весеннего солнца. И достаточно сильный, чтобы перекрыть остальные голоса и рассеять мглу, затуманившую его сознание.

– Я должна предупредить тебя о грядущей беде… Это не связано с Кеннетом. Кто-то говорит одно, а думает другое…

Пророческие слова Линнет едва донеслись до него и тут же стихли, но он хорошо их расслышал.

И сразу все понял.

Сознание прояснилось.

К нему вернулась решительность.

Как он и подозревал, стальные руки, удерживающие его, принадлежали англичанину. Его всезнающему одноглазому зятю.

Дункан сердито уставился на него, но Мармадьюк лишь молча посмотрел на него немигающим глазом.

– Отпусти меня сейчас же, – процедил Дункан сквозь зубы, – немедленно. Я хорошо себя чувствую.

Англичанин молча вскинул бровь.