– Мне, право, даже неудобно, граф, – учтиво улыбался Роман Илларионович, разливая в хрустальные рюмки рубиновую наливку. – Такой уважаемый и почетный гость, а я не смог уделить вам должного внимания. Но дела, знаете ли…

– Не беспокойтесь, я не в обиде. Было интересно общаться с братьями, так что я не обделен вниманием. – Пить Сен-Жермен не хотел, но сведения получить было нужно, так что приходилось подчиняться законам русского гостеприимства. – Мне ли не знать, как бывает порой обременительна возложенная миссия.

Сен-Жермен как бы невзначай поправил скрывающуюся в складках жабо медаль с кустом лилий, сраженных мечом. Воронцов бросил взгляд на знак Рыцаря Кадоша и насторожено спросил:

– А что же привело столь известную персону в Россию? Вы, господин Сен-Жермен, преследуете какую-то политическую цель или просто путешествуете по своей надобности?

– Что вы, Роман Илларионович, ровным счетом никакой политики, – ответил граф, заметив настороженность хозяина. – Хоть на меня и возложили ответственную миссию мстителя за тамплиеров, но, поверьте, я считаю это слишком высокой честью. Какой из меня мститель? Я – ученый и иду по пути знания, а не по пути войны. Знания и только знания могут изменить человечество. И в России я исключительно из желания получше изучить эту совершенно удивительную страну.

Лесть давалась легко. Нужные слова сами слетали с губ, складываясь в предложения, не затрагивая сердце. Не то чтобы Сен-Жермен откровенно врал, скорее, просто говорил то, что приятно слышать собеседнику, а уж насколько сказанное совпадало с собственными убеждениями, сейчас роли не играло.

– Много путешествуя и побывав в разных странах, я могу с уверенностью сказать, что нигде не встречал столь открытых и радушных людей.

Воронцов облегченно вздохнул и заулыбался. Сен-Жермен понимал, что старый вельможа, конечно, знал цену лести, но добрые слова, сказанные иностранцем не о нем самом, а о его стране, не могли не доставить удовольствия.

– Давайте выпьем за будущее России, – продолжил Сен-Жермен, – за тот Храм, основание которого заложил Великий царь Петр и строительство которого продолжает его не менее великая дочь.

Роман Илларионович совсем оттаял и с радостью поддержал тост. Наливка быстро разбежалась по жилам, застучала в висках и развязала язык. Скованность и неловкость первой встречи прошли, и разговор стал более свободным.

– Вот вы, господин Сен-Жермен, много путешествуете, – во взгляде Воронцова светилось любопытство, ранее скрывавшееся за светской учтивостью и чопорностью, – но ходят слухи, что подвластно вам не только пространство, но и время. Слышал я, что вы и в прошлых временах бывали, и с разными известными персонами беседы имели. Или это только досужие сплетни?

– Ну, почему же сплетни? Каждый слух ведь как-то рождается. У вас, русских, есть поговорка, что дыма без огня не бывает. Вы вот, Роман Илларионович, тоже историей интересуетесь. – Граф кивнул на шкаф с книгами, размышляя, как давно Воронцов туда заглядывал. – Только вы изучаете прошлое в теории, а мои способности позволяют познавать его на практике.

– Да… Интересные вещи вы, однако, говорите. Стало быть, и в прошлое можно заглянуть?

– Для магии нет ничего невозможного.

– Магия? Это область для меня непонятная, – задумчиво протянул уже захмелевший Воронцов, затем оживился и задал уже традиционный сегодня вопрос: – Что же, вы и тайну эликсира бессмертия знаете?

– Хочу вас разочаровать, – поморщился с досадой Сен-Жермен, – эликсира бессмертия нет, и создать его невозможно. Ибо все, что рождено, должно рано или поздно умереть. Таков закон… Но вот продлить жизнь можно, в том числе путем лечения болезней.

Граф Воронцов уже было открыл рот, чтобы задать еще какой-то важный вопрос, но дверь внезапно отворилась, и в комнату порывисто вошел юноша. Заметив гостя, он смутился и вопросительно посмотрел на Воронцова.

– Батюшка, прошу простить меня, я не знал, что у вас гость. – Юноша взглянул на Сен-Жермена и поклонился.

– Вот, господин Сен-Жермен, хочу представить вам сына Александра, наследника моего, так сказать. А это, Саша, наш гость, граф Сен-Жермен. Личность весьма в Европе известная.

– Честь имею. Рад познакомиться с вами, юноша. – Сен-Жермен встал и любезно поклонился, скользнув вежливо-безразличным взглядом по лицу сына Воронцова. Обычный мальчишка, даже младше новоприобретенного ученика, только уставший какой-то да чем-то напуганный.

Услышав имя гостя, юноша удивленно распахнул глаза и даже приоткрыл рот, показавшись еще младше.

– Тот самый Сен-Жермен? Известный маг и кудесник?! – Александр восторженно шагнул к графу и явно вознамерился засыпать того вопросами, но натолкнулся на сердитый взгляд отца, смутился и, попрощавшись, покинул кабинет.

– Какой у вас прекрасный сын, – проговорил граф, добавив в голос восторженности. – Сразу чувствуется порода.

– Ах, оставьте, господин Сен-Жермен, – махнул рукой Воронцов. – Обыкновенный лоботряс, да еще и за юбками начал бегать. В шестнадцать-то лет! Ну, бог даст, еще остепенится, мы в его возрасте тоже не святыми были.

– Нет-нет, я чувствую в нем силу и способности к великим делам. – Сен-Жермен замер, прислушиваясь к чему-то, кивнул головой и решительно добавил: – Да, именно, к великим делам, достойным ваших славных предков.

Воронцов смотрел на графа со странной смесью сомнения и надежды.

– Кстати, о предках, – Сен-Жермен оживился, словно только что вспомнил давно забытый факт, – ведь ваш же предок был викингом и прибыл на Русь аж в XI веке?

– Да вы прекрасно осведомлены об истории моего рода, ваше сиятельство! – воскликнул Воронцов.

– Ну, история – область для меня известная. К сожалению, документов той далекой эпохи не осталось, а то можно было бы книгу написать о столь древнем и славном роде. То ли дело в Европе, там каждый, даже далеко не столь древний род свой архив хранит, специально хроники историкам и писателям заказывает. А здесь… – Сен-Жермен сокрушенно покачал головой, сетуя на небрежное отношение русских к историческим документам.

– Ну, кое-что все-таки сохранилось. – Воронцову явно не хотелось ударить в грязь лицом перед ученым гостем, да и наливка подбивала на хвастовство.

– Правда? – искренне оживился граф. – Как интересно! И что же это? Записки? Письма? Архив?

Слово «архив» как-то сразу протрезвило Романа Илларионовича. Его взгляд стал подозрительным и колючим.

– Дался вам всем этот архив! Да какой архив может быть у неграмотного наемника? Нет никакого архива, так, картинка какая-то. И для чего вам это все нужно?

– Картинка… – протянул граф, задумываясь, но перехватил настороженный и совершенно трезвый взгляд Воронцова, рассмеялся и махнул рукой – Да бог с ним, дорогой Роман Илларионович, это всего лишь праздное любопытство! А вот хочу я вам рассказать историю, произошедшую с французским королем Людовиком XIII, коей я сам был свидетелем…

За окном постепенно угасал день, солнце медленно катилось к закату, ныряя в низкие дождевые тучи, наползавшие на город. Надо бы обдумать все странности, которые произошли, но совершенно не хотелось. В голове было пусто, а на душе тоскливо и муторно. Алексей просто стоял у окна, словно находился в прострации. Мир казался ненастоящим, а все происходящее очередным бредовым сном. Волки, маги, восемнадцатый век… Все это было настолько непонятно, что не воспринималось как реальность.

Лучше всего было бы просто лечь спать, ведь пока спишь, ни о чем не думаешь, а с утра ситуация покажется не такой поганой. Но, несмотря на головную боль и усталость, спать не хотелось, а может быть, молодой человек даже самому себе не хотел признаваться, что просто боится ложиться в кровать. Вместе с просачивающимися сквозь окна сумерками проснулись прежние страхи. Алексею казалось, что стоит ему только закрыть глаза, как кошмары вернутся. Вспоминая свой «волчий» сон, молодой человек в который раз поражался его странной реалистичности, будто и не сон это, а события, произошедшие наяву. Сейчас, размышляя над своим видением, он ощущал, что злобные твари из сна – вовсе не порождения болезненного бреда. Они не исчезли с наступлением дня как обычные образы сновидений, а просто затаились где-то глубоко-глубоко внутри и только ждут удобного момента, чтобы выползти из глубин сознания. И тогда молодой человек снова останется один на один с их сверкающими злобой глазами и жуткими, окровавленными мордами.