Разные бывают пещеры. [14]Некоторые тянутся под землей десятки верст и уходят в глубину на сотни метров: коридоры, тоннели, прерываемые уступами, колодцами, обширные гроты, своды которых уходят в недосягаемую высь — кафедральный собор (да не один!) мог бы в них разместиться. Под ногами — мелкий гравий, но дальше пластическая глина, известняки, гипсы, местами доломиты и фосфаты (образованные из гуано летучих мышей и костей пещерных медведей). В них водой промыты причудливые русла, и сверху течет, сочится, капает вода — с потолка, по стенам. И конечно, почти в каждом проходе и гроте — вода под ногами: мелкие ручьи, бурные потоки, водопады, тихие заводи и озера. Плесы их не серебрятся, не играют зеленью или голубизной: глубокие озера в пещерах — черные, мрачные. Зато все вокруг сияет даже в призрачном свете маломощных фонарей: мы словно «вступили в волшебный дворец!».

«Сталактиты и кристаллы, — говорит Норберт Кастере, один из лучших знатоков пещер, — сверкали всюду; их изобилие, белизна, формы были фантастичны вне всякого вероятия. Мы находились как бы внутри драгоценного камня, во дворце из хрусталя… Там были микроскопические сталактиты и безупречно прозрачные гигантские кристаллы. Там были образования блестящие и тусклые, гладкие и состоявшие из колючек; молочно-белые, красные, черные, ярко-зеленые…»

Там были «длиннейшие иглы, тонкие, как паутина, дрожавшие и разбивавшиеся от дыхания и свисавшие с потолка и стен серебряные нити, блестящие, как шелковая пряжа». Их можно обернуть вокруг пальца, вязать из них узлы! Это редкая форма гипса. Под ногами — кусты и цветы, формой удивительно похожие на настоящие, но сотворенные природой из минералов — «прелестнейшие и нежнейшие» кристаллы. Вокруг — «колонны, занавеси, окаменелые каскады, сталагмитовые полы и коридоры, которые в целом называются натечными образованиями».

Поверхность прудов затуманена, словно пылью, тонкой пленкой карбоната кальция. И там, где веками она никем и ничем не потревожена, насыщаясь новыми солями, растет в толщину и коркой, подобной льду, покрывает поверхность подводных водоемов. В подземельях очень влажных шероховатости камней и щели между ними сглажены, «оштукатурены» рукой природы — чистая белая паста (аморфный кальцит) запорошила их мягким «инеем».

В неглубоких водоемах, в водоворотах, образуемых падающими струями воды, рождаются тусклые и блестящие, как фарфор, желтоватые и белые жемчужины: иные размером с голубиное яйцо! Это оолиты, пещерный жемчуг. Малые песчинки крутятся-крутятся в водовороте, кальцитовые соли, выпадая в осадок, покрывают их ровным слоем со всех сторон; подобно тому, как такая же песчинка под мантией моллюска превращается в морской жемчуг, рождается здесь жемчуг пещерный.

Обычные конические сталактиты (сосульками свисают с потолка) и сталагмиты (поднимаются с пола к потолку), украшают интерьер почти всех пещер. Но геликтиты встречаются в немногих из них. Это «сталактиты удивительно неправильной формы, как бы противоречащей закону тяжести… их химический состав тот же, — говорит Н. Кастере, — но законы, их образование и сложение до сих пор остаются почти полной тайной». Удивительные произведения природы, они причудливы и фантастичны. Тонкими нитями висят на сводах пещер, затем «как будто без всякой причины» резко изгибаются и тянутся вверх «под острым углом», вьются спиралями, «выбрасывают во все стороны щупальца, цепляются за соседние сталактиты, а иногда опять возвращаются к потолку, с которого они свисают».

Таково внутреннее убранство подземелий, заселенных протеями и другими пещерными жителями. Как трубы органа, сталагмитовые и сталактитовые фигуры вибрируют и, резонируя, усиливают далеко слышные под сводами гротов и галерей громкие и тихие звуки. Крохотная летучая мышь, трепеща крыльями в узком тоннеле или тупике, вызывает такое громыхание, что воздух содрогается! Удары сердца зажатого в узком проходе человека сотрясают пол дрожью, вполне ощутимой на дистанции в пять метров от источника этих биений. Взрывы надземных мин разносятся по всем подземельям жутким грохотом, подобным обвалу.

Порой слышатся странные звуки — мелодичная музыка «волшебной флейты». Это капли воды, падая с высоты в узкую скважину, изгоняют из нее воздух, производящий нежный свист. А полые сталактиты от ударов таких же капель издают звучные низкие ноты.

Так что не безмолвно подземное царство. Гулкие и порой музыкальные звуки оживляют его, не говоря уже о неумолчном журчании текучих вод.

И по-видимому, не такой уж устойчивый температурный режим всюду в этом царстве. Считается, что в среднем днем и ночью, зимой и летом, но в зависимости от широты и климата местности, в которой расположены пещеры, температура в них постоянна: около 11 градусов тепла (в югославских пещерах 8–9, в мексиканских — около 20 градусов). Но Н. Кастере утверждает: «Не существует ровной температуры даже в одной и той же пещере, уже не говоря о пещерах в целом. Температура под землей колеблется в зависимости от времени года, времени суток и даже от времени дня». Чем глубже пещера, тем холоднее в ней. Самые глубокие пропасти остывают до 0,5–6 градусов. Остужают их холодные горные потоки, текущие в них, и студеный воздух (в холодное время года и суток), через входы, трещины и расщелины в известняке проникающий в подземелья. В общем, там царит безветрие, но не всюду: местами «сквозняк» и воздушная циркуляция так сильны, что подобны порывам ветра на поверхности земли. Ветер в одной из пещер сорвал с Кастере и его спутников шляпы!

По этой, надо полагать, причине в пещерах неплохо дышится, воздух не испорчен. Впрочем, бывают и исключения, очень опасные для исследователей и всего живого: в некоторых пещерах есть так называемые карманы углекислого газа, сероводорода и других вредоносных испарений. Некоторые из них тем опаснее, что «плавают с места на место», появляясь там, где раньше их не было, — блуждающая атмосфера смерти!

Опасны и частые в пещерах внезапные наводнения — быстрое наполнение еще недавно сухих гротов и галерей подземными потоками. Они бывают и спонтанными, внезапными, и периодическими — вода через определенные промежутки времени то поднимается на многие метры, то куда-то бесследно исчезает.

В некоторых подземных источниках много углекислоты и большой осадок железа: нож, опущенный в них, быстро намагничивается, а стрелка компаса резко отклоняется. Эти источники, кроме того, и радиоактивны, а воздух над ними сильно ионизирован.

Высокая влажность, нередкие туманы, подземные ледники (в некоторых пещерах даже летом температура ниже нуля), местные перепады давления и, конечно, вечный мрак — не забывайте об этом! — таков мир, в котором живет протей, другие амфибии, пещерные сверчки, жуки, рыбы и прочие поселившиеся здесь создания, с которыми ближе познакомимся на следующих страницах.

Предполагалось, что пещеры, как и глубины океана, безжизненны. Мнение это опровергнуто было Лауренти в 1768 году, когда он описал протея, а позднее и других пещерных жителей. Теперь открыты уже тысячи видов всевозможных поселенцев в мрачном «царстве теней» (только в одной Мамонтовой пещере в Кентукки, США, их больше ста!). В основном это простейшие одноклеточные, но и черви (полихеты, олигохеты, турбеллярии, планарии), улитки наземные и водяные, множество разновидностей ракообразных, насекомые (жуки, ногохвостки, кузнечики, личинки москитов и клопы), сороконожки, пауки, клещи, рыбы (больше двадцати уже известных науке видов), земноводные (протеи, саламандры), один вид пиявок (в пещерах Герцеговины) и… ни одного вида пресмыкающихся, хотя их-то, нам кажется, особенно должны привлекать всякого рода норы и дыры в земле. Нет и кишечнополостных (гидры, медузы, кораллы), мшанок и — странно! — двустворчатых моллюсков (ракушек), которые, казалось бы, могли, приспособившись, жить в пещерах. Таковы настоящие, истинные пещерные жители, которые подземелий никогда не покидают, во всяком случае, по своей воле. Число временных обитателей пещер, которые иногда или всегда поселяются здесь в определенное время дня или года, очень велико и включает многие виды млекопитающих (одних летучих мышей многие сотни!) и пресмыкающихся. Но о них разговор впереди.