– У тебя не было выбора, – звучит надо мной голос. – Один из вас должен был умереть.
– Почему? – ору я. Ору так, что снова слышу свой голос сквозь сон, и все равно не просыпаюсь. – Почему?
– Потому что так расписаны роли в этой партии, – усмехается призрак, и я начинаю плакать. Слезы душат меня. Они заливают щеки и мгновенно замерзают. Лицо покрывается инеем. Сквозь сон я чувствую, как холод ползет по шее, подбирается к груди. Мне становится тяжело дышать. Я последний раз всхлипываю и – открываю глаза.
Теперь можно точно сказать, что я сошла с ума: ночь, сон закончился, но я продолжала видеть перед собой Макса.
Глава II
Мертвая луна
– Здравствуй, Маша! – прошептал Макс мне в волосы.
Мама на кровати глубоко вдохнула. Я испуганно взглянула на Макса, он понимающе кивнул, подхватил меня на руки и вынес на балкон.
– Как у тебя это получилось? – Я чувствовала знакомую прохладу его кожи, вдохнула морозный запах. Как же я по нему скучала! – Это и правда ты? Ты приехал?
– Плачешь?
Ледяной палец коснулся щеки, я вспомнила свой холод во сне. Понятно: Макс пытался меня будить поцелуями, а мне казалось, что слезы превращаются в лед.
– Не надо, – шептали его губы. – Никто не стоит твоих слез. Тем более я.
Хотелось закрыть глаза и слушать его вечно.
– Я тебя так ждала! – Слез больше не было. Я только всхлипнула, снова пряча лицо у него на груди. – Думала, всю ночь спать не буду, а потом… вдруг нарушился сон…
Холодные ладони подняли мое лицо, холодные губы коснулись века, и мне сразу стало легче. Тоска, тревога – все ушло, не оставив о себе даже воспоминания.
– Значит, я пришел вовремя. – Макс снова прижал меня к себе, и я почувствовала, как мне становится хорошо. Ненавижу жару и Африку. Ненавижу солнце. Пускай всегда будет осень, пасмурно и сыро!
Но вокруг была все та же душная южная ночь. Она шумела далеким морем, шелестела листьями пальм, охала сонными звуками.
– Но как… – начала я приходить в себя, – как ты здесь очутился?
– Я шел за луной. – Макс придвинул к себе белый пластмассовый стул, сел, устроив меня на своих коленях. – Солнце идет с востока на запад, и я от него убегал, догоняя луну. Получилась несколько затянувшаяся ночь.
Это надо было как-то представить. Вот Земля. Она вертится. Солнце медленно ползет с меридиана на меридиан, и Макс, прыгая с одной воображаемой линии на другую, мчится вперед.
– А тебе здесь не опасно? – Я глянула в ночь. Сколько времени?
– Мне опасно, когда тебе плохо.
Макс запустил руки мне в волосы, и духота Африки отступила. Я почувствовала себя дома, в своей комнате на двенадцатом этаже. Мне было хорошо и прохладно. Раньше Макс всегда ходил в перчатках. Сейчас он без них, и я впервые ощущаю его холодную ладонь у себя на голове.
– Что тебе приснилось?
Я опустила глаза. Сон оставил неприятное ощущение, и вспоминать его не хотелось.
– Я так скучала… – вместо рассказа начала я. Зачем говорить о сне? Пускай все кошмары останутся в прошлом.
Макс притянул меня к себе.
– Я не мог появиться раньше. Там, в городе, – он запнулся, – остались кое-какие дела. Надо было кое-что завершить.
Интересно, как ему все эти пыльные пальмы, соленый воздух? Наверное, жутко.
– А что в городе? – ухватилась я за его последние слова.
– Пока все спокойно, – как-то странно сказал он, словно сквозь зубы.
– Все? – переспросила я.
Почему он отводит глаза? Откуда такая отрешенность во взгляде?
– Возникли кое-какие сложности. – Макс взял мою руку и развернул ладонью вверх, посмотрел на линии на ней. У него были бледные тонкие пальцы. Сквозь прозрачную кожу виднелись фиолетовые жилки. Синеватые ногти аккуратно обработаны и блестели, словно их отполировали. Кожа руки была гладкая, без морщинок и складочек. – Хм, ты, оказывается, фантазерка, – пробормотал он, – смотри, как развит у тебя холм Луны. – Он показал на нижнюю часть ладони с противоположной стороны от большого пальца. – А линия жизни у тебя ровная и четкая. Ты долго проживешь…
– Макс! – Я склонилась, чтобы заглянуть в его опущенные глаза.
Он поджал губы, улыбнулся. Нет, ни о каких сложностях, возникших в городе, говорить он не будет. Скорее два часа посвятит разгадыванию линий на моей ладони, чем за пять минут все мне скажет. Я уже открыла рот, чтобы потребовать объяснений, ведь я могла помочь, я уже однажды помогла… Но он опередил меня:
– Никогда не был в Африке. Здесь так жарко, и будто воздуха не хватает. Как ты здесь можешь находиться?
– Да, очень жарко, – кивнула я, чувствуя себя вдруг немножко вампиром. – И еще кошмары начали сниться… Наверное, от духоты. – Я осторожно посмотрела на любимого.
Он должен был кивнуть или сказать «да», но не делал ни того, ни другого. Смотрел на пальмы и молчал.
– Почему ты по телефону сказал, что это был не сон? – Я откинулась, готовая вот-вот соскользнуть с его колен, но он удержал меня. – А сейчас мне приснилось, что мы с тобой дрались на саблях и я тебя убила!
– Canaille[2], – прошептал Макс, закрывая глаза.
Мне оставалось только смотреть на него. Голова внезапно оказалась пустой. Я ничего не понимала. Почему он так реагирует? Почему ничего не рассказывает? Хотелось засыпать его вопросами, но слова путались. Их надо было как-то так собрать, чтобы получился единственно верный вопрос. Вопрос, на который нельзя не ответить. Но ничего не получалось – слова разлетались испуганными бабочками. Оставалось только то, что я люблю его, и все сделаю, чтобы ему было хорошо. Следом приходило понимание – ему хорошо, значит, хорошо и мне. Это так просто. Это так легко.
Макс вслушивался в живую тишину ночи. Руки его были напряжены, я видела, как под футболкой напряглись мышцы.
– Давай куда-нибудь пойдем отсюда? – вдруг предложил он.
– На море! – не задумываясь, воскликнула я и смутилась. – А тебе можно на море? Ты потом еще задержишься, или тебе надо уходить?
– Verdammt![3] – негромко выругался Макс, поднимаясь и ставя меня на пол. Ступни встретились с холодной плиткой на полу балкона.
Как я могла забыть? Выгляжу ужасно! Босиком, на мне старая вытянутая футболка, голова лохматая – придя с пляжа, я ее не вымыла…
– Я только переоденусь! – заторопилась я.
– Не надо. У нас немного времени.
– Ты уходишь? – испугалась я.
Макс застыл, закрыв глаза, и я решила, что сейчас услышу смертельное «да».
– Не говори, не говори, – потянулась я к нему. – Может быть, сегодня не будет солнца. Может быть, сегодня пойдет дождь!
– Маша, не в том дело, – качнул головой Макс, обнимая меня за плечи. – Это действительно были не совсем сны.
Он обхватил меня сильнее и прыгнул через перила. Мы взвились в воздух, а потом теплый ветер ударил мне в лицо. Я легко могла представить, где мы бежим – по дорожкам, выложенным плитками, мимо детской площадки, ресторана, мимо ярких цветов…
Ночь надвигалась на нас темной громадой моря. Макс осторожно поставил меня на ноги около воды. Бриз шелестел волной и будто перебирал в своих пальцах мелкий песок. Изрезанная лунная дорожка струилась по водной глади, утекая за горизонт.
– Не сны? – Вопрос застыл у меня на языке, еще когда мы стояли на балконе, и теперь я его просто отпустила. – Но я видела тебя! И ты был такой, как сейчас!
– Да, но… – Макс еще держал меня сильно-сильно, и мне передавалось размеренное биение его сердца. Удар за ударом. Медленно-медленно. И мое сердце, подстраиваясь под его ритм, успокаивалось.
– Вчера ты пришел, – шептала я в его голубые глаза, – сел на кровать, поцеловал. Как сейчас! – Мне не было стыдно, что я говорю это, ведь поцелуй был точно такой же, как тот, который Макс подарил мне только что. – Все происходило как наяву.
– Не я… к тебе приходил не я. – Макс говорил медленно, словно ему было тяжело говорить. – Но кое-кто хотел, чтобы ты думала, что это я!