А они выбрали Ритку. По одному ее слову ушли с ней развлекаться, забыв про Лельку. Ритку, которая всегда и во всем стремилась лидировать, которая считала, что она лучше Лельки. Которая обижала Лельку этим своим стремлением доказать ей, что именно она – номер один, а Лелька – всегда номер два. Обижала своей бескомпромиссностью, бестактностью и часто равнодушием к проблемам подруги.

Днем Лелька поверила, что это – неправда. А теперь снова вышло, что номер один – это Ритка, а она – вечный номер два. И Ритке решать, будут у нее мальчики или нет. А не ей.

– Ритка – эгоистка, которую не волнует ничего, кроме ее собственной особы, – прошептала Лелька воде под ногами.

Ведь она, Лелька, была, конечно, не в пример лучше подруги. Она бы всего немного понаслаждалась вниманием обоих парней, а потом бы сделала свой выбор и второго кавалера, конечно, без сомнений отдала бы Ритке. И это было бы, было бы… честно. Справедливо. А в чем-то – просто воспитанием Ритки. Уроком на будущее. Чтобы не мнила себя принцессой на пустом месте. Не обижала других. Замечала чувства и желания других. Хотя бы самых близких. Хотя бы своей подруги.

Предательство Ритки для Лельки было ударом. Как могла она опередить ее и утащить обоих парней за собой? В том, что Ритка каким-то образом передоговорилась с мальчиками и увела их за собой на свои аттракционы, Лелька не сомневалась. И теперь у нее больше не было подруги. Ведь Ритка променяла ее на парней.

И, наконец, самым настоящим ударом было предательство Хобота и Шиша. Почему ни один из них не воспротивился идти в парк без Лельки? Почему не настоял на том, чтобы подождали ее? Почему не позвонил ей сам, а поверил коварной Ритке? Ведь Хобот сегодня приходил звать в секцию карате именно Лельку, а не Ритку. И Шиш на выпускном приглашал на танец именно Лельку, а не Ритку. Какие же они оба ветреные, непостоянные и подлые!

Лелька стояла, смотрела на воду и не сразу поняла, что по ее щекам текут самые настоящие слезы. Ведь теперь у нее не было ни подруги, ни принца. Были только неизвестно чьи туфли. Которые тоже были не ее.

Лельке ужасно не хотелось идти домой, как ни в чем не бывало общаться с родителями. Ей хотелось исчезнуть. Раз и навсегда. И пусть все они – Ритка, Шиш, Хобот – плачут потом, убиваются, вспоминая, какая она была хорошая, как была им нужна, а они упустили свое счастье. Она бы все равно не вернулась к ним. Потому что они ее не стоят. Она их лучше в сто раз.

Лелька села на самый краешек пирса, свесив ноги над водой. Ей уже было не жаль нового красивого летнего платья. Ей было жаль себя.

– Шарик, ко мне! – неожиданно раздалось где-то за спиной истошное.

Доски настила дрогнули.

Лелька на всякий случай обернулась…

В ту же минуту на нее налетело что-то огромное, лохматое, с красной раскрытой пастью. Лелька вскрикнула и мгновенно полетела в ледяную, несмотря на июнь, воду озера.

Поскольку, падая, Лелька продолжала кричать, она тут же нахлебалась воды. И уже начала истерично и совершенно бессмысленно биться в воде, как чьи-то руки схватили ее в крепкие объятия и потащили куда-то…

Лелька, как, наверное, любая девчонка и вообще, наверное, любая женщина, всегда мечтала, чтобы с ней случилось что-нибудь ужасное-ужасное, но ужасное-ужасное ровно настолько, чтобы сильно-то ей не навредить. И главное, это ужасное-ужасное должно было случиться с ней исключительно затем, чтобы рядом оказался какой-нибудь парень, очень симпатичный, умный, воспитанный и так далее, который бы незамедлительно кинулся на ее спасение и непременно бы спас. Показал бы себя настоящим принцем. А она бы в этой ситуации почувствовала бы себя настоящей принцессой.

Ведь, в конце концов, в этом мире так все и задумано: женщина попадает в трудные ситуации, а мужчина ее спасает. И между ними обязательно вспыхивает самая настоящая любовь. Ведь это должно быть очень романтично…

Но в жизни что-то особенно романтично это не вышло. Нахлебавшаяся воды, причем там, где ей по колено, напуганная Лелька, которую кто-то упорно тащил из воды на руках, до смерти боялась открыть глаза и увидеть, кто несет ее на руках. А еще ее очень волновало, как она выглядит. Что-то подсказывало ей, что немного не как принцесса. Ибо косметика у нее, скорее всего, подразмазалась, а платье облепило ее тело слегка неприличным образом.

Пока она об этом думала, Лельку довольно ощутимо уложили на песок и резко встряхнули. От ужаса она широко распахнула глаза. Вместо прекрасного героя ее романа, увидеть которого она все-таки очень надеялась – (Шиш? Хобот?), – на нее смотрел… их новый физрук Андрей Вячеславович Власов в тренировочном костюме. А ее левую ногу при этом сосредоточенно облизывало огромное лохматое чудовище, тоже мокрое и воняющее псиной. Вокруг же от любопытства сгрудились все, кто был на пляже.

– Вечно эта пьяная молодежь с пирса падает! – громко сказал кто-то рядом.

Теперь уже точно от позора Лельке захотелось утопиться по-настоящему.

Положение спас учитель физкультуры.

– Шарик, фу! – громко крикнул он на пса, отогнав его.

Потом… жутко покраснел. И сказал:

– Федорова, ты это… прости. Я не знаю, что с моим Шариком случилось. Я не хотел, чтобы он тебя… ронял, так сказать.

Жуткая псина стояла рядом и улыбалась во всю пасть. Из пасти капала слюна. «Так вот что случилось! – поняла Лелька и моментально рассердилась. – Мерзкий пес физрука кинулся на меня и столкнул в воду!» Она метнула на Андрея Вячеславовича разгневанный взгляд.

– Вставай! Можешь идти? – грубо дернул он ее за руку, отворачиваясь.

А потом просто схватил, как куклу, и поставил на ноги.

– Как пить дать – простынет теперь, – заключил кто-то рядом.

Разочаровавшиеся отдыхающие, не дождавшиеся какой-нибудь хотя бы маленькой трагедии, расходились. Но в словах того, кто еще надеялся на трагический финал, была огромная доля правды. Лелька только сейчас почувствовала немилосердные порывы ветра, заставившие ее мгновенно окоченеть в сырой одежде.

– Не могу идти! – честно призналась она, отбивая дробь зубами: ноги у нее застыли и не двигались.

И тогда физрук подхватил ее на руки и понес.

Лельку, если не считать родителей в детстве, на руках еще никто не носил. А тем более – на глазах у всех. Это оказалось довольно приятно. И… волнительно. Хоть это и был всего лишь учитель физкультуры из ее школы. Лельке на минуту даже показалось, что она вспотела от волнения. А потом как будто снова замерзла. А потом немного согрелась от соприкосновения с теплыми грудью и животом Андрея Вячеславовича. Но это ведь был всего лишь Андрей Вячеславович! А вовсе не прекрасный принц. И вообще – ее учитель. И все это вместе было как-то странно…

Мысли у Лельки прыгали. Ей казалось, что все это немедленно надо прекратить. Что она немедленно должна что-то такое сказать. Но что – она не знала. Молчала. Чувствовала себя дурой.

У гаражей физрук стал шагать медленнее и дышать чаще. Лелька свое молчание ощущала как мучение. Ей вдруг захотелось все это быстрее прекратить и удрать домой.

– Пустите меня! – попросила она.

Физрук послушно поставил ее на ноги. Ноги больше не подгибались.

– Тебе надо это… В горячую ванну, – посоветовал Андрей Вячеславович.

Ничего не сказав, Лелька развернулась и со всех ног припустила домой.

Ей почему-то стало стыдно-стыдно за все происшедшее. Как будто она в чем-то была виновата. И еще ей казалось, что она скорее переведется в другую школу, чем еще раз увидится с физруком.

«Лелька сидит в троллейбусе. Троллейбус едет вдоль берега озера. За окном темно. Вода и небо над ней черные. На том берегу не видно ни одного огонька, и поэтому кажется, что это вовсе не берег озера, а самый настоящий край земли, за которым – ничто, пустота.

Троллейбус сворачивает к домам, едет между ними. Лелька всматривается в темноту за окном и пытается узнать, где она. Но за окном нет ничего похожего на улицы и здания ее города. Это совершенно чужое и незнакомое место. Лельке становится страшно, и она в ужасе выпрыгивает из троллейбуса, благо задняя дверь оказывается открытой.