Литмир - Электронная Библиотека

Глупо не воспользоваться моментом. Софи пообещала матери подарок на память. А в этом доме тьма дорогих безделушек. Да и драгоценностей немало, Софи каждое утро меняет их.

И потом, мало ли…

У старухи нет родственников! Кто сказал, что она должна оставить все служанке? К тому же, у этой мерзкой грымзы Веры Антоновны не семь жизней, а всего лишь одна. Наталье ли не знать, насколько она хрупка, жизнь.

Удача, она выбирает сильнейших!

А у домработницы пониженное давление и язва желудка. Лицо серое, белки желтоватые, волосы сыпятся, вялость с утра слепому в глаза бросится. Сколько ей осталось? Ну…

Все под Богом ходим!

Наталья бросила взгляд на безмятежное Лелькино лицо и невольно сдвинула брови: отвратительная семейка. Приехали сюда чуть ли не в полном составе, еще и подругу притащили. И нахальную девчонку. И даже собаку. Откормленную словно поросенок.

Неужели Софи слепа?!

«Нужно дать понять, так, между делом, что ее просто используют, — озабоченно подумала Наталья. — Не хотелось бы, чтобы старуха разбрасывалась ценностями направо и налево. Подарки на память — надо же такое придумать!»

Наталья возмущенно поджала тонкие губы. Гости казались ей стервятниками, слетевшимися к телу несчастного умирающего. Наталья искренне презирала их. Как и саму Софью Ильиничну. А Веру Антоновну просто видеть не могла.

Оправдывая себя, Наталья думала: «Я почти родственница Борщевской. Брат моей прабабушки, если верить матери, когда-то был женат на сестре деда ее мужа. Правда, этот идиот загулял и оставил жену, но… Знает ли об этом Софи? Вернее, помнит ли? Если нет, почему бы не попытаться? Больные люди до смешного дорожат старыми связями, а уж родственными особенно. Мать сказала, она когда-то дружила с моей бабушкой, если еще и это добавить… К чему говорить ей о разводе?»

Электрон с любопытством рассматривал мрачную Тамару. Ему нравилось украдкой наблюдать за ней. Чем-то девчонка притягивала.

Забавная девица. Просто забавная.

Электрон ухмыльнулся и мысленно перебрал Тамарины странности и многочисленные грехи.

Перечень впечатлял.

Электрон с большим удовольствием просмотрел его еще раз. И даже пронумеровал.

Постоянно таскается с перекормленным и избалованным бультерьером и малолетней племянницей — раз. Разговаривает с ними на равных, что невероятно. Даже с собакой.

Читала в ночном вагоне танка, пусть и написанные старшей сестрой — два. Странно уже то, что Тамара вообще знает о них! Современные девицы ничего интеллектуальнее женских романов в руки не берут. И смотрят исключительно сериалы. Лучше — мексиканские.

Что там еще? Ах да — бегала по утреннему Питеру в неглиже — три. При этом держалась абсолютно естественно, ничуть не смущаясь и не кокетничая.

Едва не погибла в ванне. Это нужно суметь, погибнуть в горячей ароматизированной воде от короткого замыкания! — четыре.

Уничтожила ни свет ни заря полсотни пирожков, приготовленных заботливой Верой Антоновной на завтрак — пять. Само собой, врет, но взять на себя такой грех, как обжорство…

Она совершенно не похожа на других!

Потом, чуть позже, на десерт, наверное, снова объедалась в молочном кафе — шесть. Сколько она там блюд заказала? Семь? Восемь? И это уже не фикция. У малышки прекрасный аппетит и поведение балованного ребенка.

А мясорубка? А чужой чай?

Нет, надо же, уворовать стакан с чужим чаем! Украдкой выхлебать его, а затем едва не умереть на пороге его спальни. Почему именно там?!

Действительно забавно.

Электрон вспомнил, как едва вытащенная с того света Тамара цеплялась слабыми пальцами за его рубашку и читала танка, и крякнул: невероятная девица.

К тому же, от нее возмутительно пахнет медом!

И у нее нежные губы, самые упрямые на свете глаза, шелковистая кожа и прелестная ложбинка вдоль спины. Длинные ноги, узкие щиколотки…

Он с ума сошел!

Давай, еще вспомни, как она целуется!

Нет, не надо.

Электрон поспешно перевел взгляд на Лельку и расслабился: он в жизни не видел такого прелестного лица. В него нельзя влюбиться. Им можно лишь любоваться. Страшно подумать, что у этого ангельского создания есть муж. А ведь есть. Раз есть дочь. Миниатюрное подобие маменьки.

Странные у этой Лельки глаза. Все время меняют цвет. Сейчас прозрачные, почти серые, будто Лельки здесь нет, она далеко-далеко.

Интересно — где? Неужели она и сейчас обдумывает цепочку неприятных событий за последние дни?

«Похоже на то. Уж очень цепкие взгляды она бросает на Эльвиру и Наталью. Да и на меня посматривает — бррр…»

Электрон вызывающе улыбнулся Тамариной сестрице и с некоторой досадой подумал: «С чего я взял, что у нее серебристые глаза? Пронзительно-синие, вот какие. И зрачки — словно пистолетные дула. Неплохо. Ангел с кинжальной остроты взглядом…»

Вера Антоновна, неприязненно поглядывая на гостей, предложила десерт. Ее сухой, ломкий голос будто разбудил всех.

Электрон посмотрел на часы и изумленно воскликнул:

—Однако мы недурно сегодня чаевничаем! Уже одиннадцатый час!

Лелька кивнула и звонко сказала:

—Действительно, засиделись. Я после поезда и не заметила, как время прошло.

—Зато ваша подруга очень даже временем дорожит, — ядовито прошипела Элечка. — Ни секунды не потеряла. Не дала бедненькому Пете даже кашу доесть!

—Не страшно, он в ресторане что-нибудь перехватит,— ехидно заметила Наталья. — Или ты сама на него рассчитывала?

Элечка покраснела, ее нежно-голубые глаза мгновенно наполнились слезами. Она негодующе посмотрела на Наталью и воскликнула:

—Вовсе нет! Что это вы выдумываете, как не стыдно?

Наталья пожала плечами и пропела:

—А с чего мне стыдится? Я на него не вешалась!

Элечка всхлипнула и пулей вылетела из комнаты. Наталья покосилась на окно и с деланным равнодушием сказала вслед:

—Надо же — и дождь прекратился. Самое время — прогуляться по городу. А то все льет и льет…— И удовлетворенно улыбнулась, услышав, с каким грохотом захлопнулась дверь Элечкиной комнаты.

Тамара с Лелькой переглянулись. Электрон хмыкнул. Вера Антоновна пробормотала под нос что-то о нравах сегодняшней молодежи и никудышном воспитании. Софья Ильинична стала выбираться из-за стола.

Наталья передернула плечами и с вызовом произнесла:

—Я правду сказала!

—Правду! Да кому она нужна, такая правда? — буркнула Тамара.

Наталья покраснела. Ее нервное худое лицо неприятно сморщилось, тонкие брови запрыгали, небольшие темные глазки гневно вспыхнули.

Вера Антоновна бросила на хозяйку выразительный взгляд: вот они, гости! Только лишние неприятности и трата нервов.

Электрон, пытаясь избежать прямо-таки витающего в воздухе скандала, громко сказал:

—Леля, а ведь вы еще не знаете, сколько в этом старом доме сюрпризов!

Тамара благодарно посмотрела на него и поддержала:

—Сколько древностей!

Наталья сжала кулаки, но заметив, как оживилось лицо Софьи Ильиничны, с фальшивым энтузиазмом воскликнула:

—Не квартира — настоящий музей!

—В самом деле? — с любопытством спросила Лелька.

Софья Ильинична заулыбалась, села в кресло и кивнула:

—Это так. Не хотелось бы хвастаться…

—Не скромничайте, Софи,— мягко попеняла Наталья. Она обернулась к Лельке. — Тут в самом деле есть на что посмотреть. Фарфор, хрусталь, изумительная библиотека, тьма сувениров, привезенных из-за границы, подарки мужу Софи, — он, знаете ли, был известнейшим ученым,— тут Наталья всплеснула руками, — а картины?!

Лелька смотрела на нее с таким любопытством, что Наталья забыла о неприятном инциденте. Вскочила на ноги и восторженно взвизгнула:

—Вы же еще не знаете! Левитан! Понимаете, сам Левитан!

—Что — Левитан?

—Как что?!— поразилась чужому невежеству Наталья. И гордо, совсем как Динка вчера, сообщила: — Левитан когда-то дружил с дедушкой Софи. И лично подарил ему на память свои эскизы. — Наталья сложила руки на груди и благоговейно выдохнула: — Они здесь, представляете? Целых пять штук!

27
{"b":"158765","o":1}